Благодаря плавной накачке чакр праной, я сумел сделать невозможное — восстановить мышечный тонус и укрепить скелет, нормальное кровообращение и даже чуть продвинуться в раскрытии верхних источников, формируя энергетические связи в лобной доле и зрачках, готовясь к раскрытию третьего глаза. Единственное, что меня сильно смущало, — восьмая, неизвестная мне чакра, которую я совершенно не мог контролировать, но которая постоянно отбирала часть прокачиваемой энергии.

В назначенный день я проснулся ни свет ни заря, пролистал конспект, освежая в памяти все самое важное, а когда уже начал одеваться, в комнату буквально влетел Василий, на лице которого выражение ужаса сменялось брезгливостью и непониманием.

— Что случилось? — спросил я, глядя на непривычно мечущегося денщика.

— Меньшиковы случились, — мрачно ответил воспитатель. — Экзамен перенесли, теперь он из двух частей будет, из теории и практики.

— Мало им использования имени Суворовых, они еще и подлость задумали? — поморщившись, спросил я, представляя, какие интриги закрутились ради того, чтобы не допустить меня в наследники Суворовых.

— Практика в этом году будет в виде поединков, — еще более мрачно ответил Василий. — И ее у тебя шансов сдать никаких.

— Вот как, — проговорил я, закрыл глаза и толкнул в них энергию. — Говоришь, нет шансов? Это мы еще посмотрим. Едем!

Младшее императорское военное училище имени А. Суворова.

Два респектабельных господина сидели друг напротив друга в кожаных креслах, наслаждаясь настоящим бразильским кофе и кубинскими сигарами.

— К чему такие сложности, отец? — не слишком довольно спросил младший у старшего. — Сестра говорила, что он хлюпик, едва держащийся на ногах. Юлька — дура, полезла на рожон и погибла. Остался только Роман.

— В том и дело. Ольгу мы за него выдать не сможем. Она вообще оказалась порченой, хоть брак и не был консумирован, — поморщился старший. — Нет, теперь у нас только один вариант — сделать их наследником нашего выпускника. Обязанного и преданного лично нам, а не Суворовым.

— «Сын полка» все равно не пройдет отбор, — не слишком переживая, отмахнулся младший. — Я отобрал лучших из лучших.

— И ты об этом позаботишься, — настойчиво проговорил старший, недовольно бросив сигару в стакан с виски. — Ты меня понял, сын?

— Да, отец. Я все сделаю, — пообещал младший. — Есть у меня несколько претендентов. Поставлю их в паре, а после того, как его вырубят, щенок больше не поднимется.

Глава 4

1 сентября 2024 г. Петроград.

На экзамен мы отправились на обычном авто, и это стало моим первым выездом из особняка в нормальных условиях с начала новой жизни. Хотя назвать обычной «Волгу» с гербом Суворовых на дверях и капоте я мог только на фоне лимузинов «Чаек» и спорткаров «Москвичей», расположившихся на стоянке дворца.

Владения рода военачальников располагались за городом, рядом с военными частями и аэропортами, так что мне повезло воочию лицезреть новейший воздушный крейсер в двойном камуфляже. Снизу — синий, сверху — серо-зеленый. Учитывая размер судна, даже издали было заметно, что корпус разделен на секции, преломляющие изображение. Не цифровой камуфляж, но для таких крупных целей его, скорее всего, и невозможно применить.

Линкор произвел неизгладимое впечатление, но, кроме него, глазеть было решительно не на что, стоило удалиться от военных частей, как мы погрузились в леса и только спустя почти час выехали на окраины Петрограда. Тут все было, как я помнил из прошлой жизни, разве что дороги лучше и освещение ярче. Но, может, так все воспринимает мое новое тело? В конце концов, всем известно, что в молодости и воздух чище, и трава зеленее. Да и орки не чета нынешним.

Однако и в Санкт-Петербурге мы не задержались, проехав по кольцу и выйдя к заливу. Ледяной ветер тут же ударил в окно, и мы влетели в плотный молочный туман, стоящий стеной у побережья. Фары едва выхватывали несколько метров дороги, но это только помогло мне отвлечься от окружающего и сосредоточиться на собственном теле. У меня был только один шанс на победу.

— Задремал? — донесся сквозь медитацию голос Василия, и я мгновенно открыл глаза. Тут же пришлось зажмуриться, чтобы перенастроить восприятие и отложить активацию праны. — До экзамена почти час, но за пятнадцать минут нужно быть в аудитории, иначе исключат.

— А ты не пойдешь? — удивился я, самостоятельно вылезая из авто. Можно было дождаться, пока мне откроют дверь, но, судя по тому, что мы остановились в дальней части стоянки, — это неуместно. — Не хочешь, чтобы машину с гербом видели на территории интерната?

— Все верно, Сашка. Я сам здесь учился двадцать лет назад, так что, если меня заметят — будет много вопросов, — ответил денщик, вручая мне тощую черную сумку через плечо и телефон с открытой картой навигатора. — В папке документы на поступление, пока ты Александр Брониславович Иванов. Не делай удивленные глаза, твое сиятельство, мы все здесь Ивановы, пока не достигли совершеннолетия, кроме тех, кто из дружины.

— И много детей сюда попадает после гибели родителей? — на всякий случай уточнил я.

— Слишком много, — со вздохом сказал Василий. — Империя очень зла, раскинулась между тремя океанами и пятью морями, мы всегда воюем. Так что сложить буйную голову можно в любой момент.

— Не похоже, что жители Петербурга обеспокоены, — заметил я, намечая себе маршрут. — Может, я просто не заметил.

— Да нет, ты все верно сказал. Но для того мы и служим государю и отечеству, чтобы люди в тылу жили с улыбками на лицах и не волнуясь о завтрашнем дне, — ответил Василий с явным чувством гордости за выбранное призвание. — Все, иди, а то опоздаешь. Ни пуха ни пера.

— К черту, — на автомате ответил я и в быстром темпе направился к открытым воротам интерната. Охранники на входе лишь скользнули по мне взглядами, но даже не подумали задерживать. Потеряться на облагороженной территории суворовского интерната было делом довольно проблематичным — чистые дорожки, ухоженная зелень, в основном представленная хвойными. И таблички указателей на каждом перекрестке.

Только раз я вздрогнул и чуть сбавил шаг. Когда казавшаяся статуей трехметровая фигура в доспехах вдруг сменила позу и проводила меня взглядом окуляров камер, спрятанных под непробиваемым стеклом. Все же, несмотря на всю схожесть наших миров, я никак не мог привыкнуть к достаточно крупным отличиям.

— Кто, куда? — спросил вахтер, когда я без проблем добрался до указанного в документах корпуса.

— Александр Иванов, на вступительный, — ответил я, показывая бумаги.

— А не рано вам, Александр? — удивленно спросил мужчина в форме, сверив данные на светящемся чуть зеленоватым экране планшета. — Тут указано, что вам шестнадцать, а на вид не больше двенадцати. Подделал?

— Никак нет, телосложение такое, — ответил я, не стараясь вдаваться в подробности. — Разрешите идти, или еще оскорбительные вопросы будут?

— Прошу прощения, — нахмурился вахтер, быстро вбив мое имя в компьютер. — Брониславович? Экзамен через двадцать минут, аудитория 302, прямо по лестнице и направо. И на вашем месте я бы поторопился.

— Благодарю, всего доброго, — ответил я, проходя через турникет, над которым загорелась зеленая лампочка. Как все же интересно, мы ведь приехали сильно заранее, и время у меня еще есть, неужели перенесли экзамен на полчаса? Взбежав по лестнице, я легко миновал скопление народа и, не обращая внимания на любопытные взгляды, протиснулся к нужной аудитории.

— Эй, шкет, ты чего здесь забыл? — окрикнул меня парень, когда я уже заглянул в приоткрытую дверь и убедился, что в аудитории пока пусто. Оглянувшись, я уперся взглядом в крепко сложенного парня с пушком под носом. Лет семнадцать, не меньше, как и его дружкам, стоящим рядом. — Аудитории для переводных на втором этаже.

— Благодарю, но я переводиться не собираюсь, — вежливо ответил я, оценивающим взглядом окинув стоящую и сидящую в коридоре группу. Человек двадцать, разбившихся на группки по интересам и явно давно друг с другом знакомых. К моему удивлению, были тут не только парни, но и девушки. Очень симпатичные, на что мое новое тело, насыщенное гормонами, тут же отреагировало, и пришлось его приводить в чувство, пуская энергию в мирное русло.

— Это же аудитория для сдачи промежуточного экзамена в кадетский колледж? — на всякий случай уточнил я, привлекая еще больше внимания. Теперь на меня смотрели не только ближайшие к двери парни, но почти все, кто был в коридоре.

— Верно, — ответил тот же парень, двинувшись ко мне. — Только тебе-то это зачем, а, дистрофик? Или это тебя старшаки подговорили нас так оскорбить?

— С чего вдруг? — подняв бровь, поинтересовался я.

— Мы лучшие из лучших, — уже с нажимом проговорил парень, подойдя ближе и нависая надо мной всем телом. Ого, а он на полторы головы меня выше, оказывается. Хорошо хоть, я успел тело чуть подкачать, а то коленки бы начали предательски дрожать. — И, как лучшим, соревноваться с таким дистрофиком нам позорно.

— Коля, успокойся! — сказала, подходя к нам, девушка с огненно-рыжими волосами и веснушками по всему лицу, которые только делали ее привлекательней. А уж формы и вовсе умопомрачительные. Встав между нами, она отодвинула громилу ладошкой.