Я знаю этот голос. Я слышала его сегодня, в той комнате, в поместье — то отстраненный и скучающий, то полный отчаяния. И как только компас превратился из металлического предмета в нечто волшебное, ощущение чьего-то присутствия стало голосом, который я не столько слышу, сколько чувствую его вибрацию в глубине моего сознания. Он так близок, что его не коснуться, и холоден, как зимний ветер.

Где твоя магия? Только не говори, что ты единственный в мире подменыш без магии.

Горло как будто сжимается. Я хочу проснуться, закричать, но не могу шевельнуться. Даже дышать не получается. У меня есть магия, мысленно отвечаю я голосу. Может быть, если его умилостивить, он от меня отстанет. Просто я ее не использую.

На меня веет холодной снисходительностью.

Но наверняка пользовалась раньше. Давай-ка покажи.

Я хочу воспротивиться, но уже ускользаю сама от себя, пытаюсь поймать недосягаемые слова, отчаянно скребусь на краю собственного сознания.

Воспоминания окутывают, как тяжелые одеяла, которыми меня накрывают с головой незнакомые руки, и поверх плывет мягкий, леденящий душу голос.

Глава 8

Когда я увидела Судьбу впервые, она была выкрашена в небесно-синий и охру.

Мне снилось это снова и снова, каждый раз как в первый: колеса Судьбы грохочут по пыльной дороге. Я и раньше видела волшебные вагончики, но этот намертво зацепил меня сразу по двум причинам.

Первая — искусное исполнение. Еще до того как я увидела его изнутри, было ясно, что сделан он великолепно.

Второй причиной была огромная золотая надпись на боку, актуальная по сей день: «ПЕРВОСОРТНЫЕ ЦЕЛЕБНЫЕ СНАДОБЬЯ РЕДБРУКА И ЗАЩИТА ОТ ФЕЙРИ».

Когда вагончик вкатился в наш маленький сонный городок, к нему потянулись люди. Рурава, расположенная между лесом фейри и рекой Харроу, не пользовалась популярностью у путешественников. Изредка здесь появлялись бродячие торговцы или искатели приключений, направляющиеся в более интересные места, но даже самый заурядный визитер становился поводом для волнений и домыслов.

А эта повозка вовсе не была заурядной.

Она миновала фруктовые сады, пасеку, кузницу и остановилась под древним дубом в центре главной площади, совершенно не обращая внимания на текущую вокруг городскую жизнь. Высокая золотистая трава трепетала под ее колесами, а на блестящих боках играло солнце.

— Идем посмотрим, — умоляла Исольда и тащила меня за руку. Нам было по четырнадцать, и мы думали, что знаем все на свете.

Только мы встали сбоку от толпы, чтобы не попасть в давку, как на маленький помост из повозки вышел человек, с такой силой распахнув дверь, будто вышиб ее. Выглядел он примерно ровесником наших родителей, носил русые волосы до плеч и прямой пробор, а выражение глаз не поддавалось осмыслению.

— Добрый день, друзья! Я — Кассиус Редбрук, и я привез вам решение всех ваших проблем! Если, конечно, это не любовные проблемы — тут уж вы как-то сами.

Он разогревал толпу, предваряя любые вопросы. Несколько человек тихо хихикнули. Исольда закатила глаза, как умеют только четырнадцатилетние девчонки.

А потом он начал молниеносно продавать разную шарлатанскую чушь — от выпадения волос, для удаления волос, от кашля, от головной боли…

— Все что пожелаете!

Он ослеплял толпу белоснежной улыбкой, раздавал бесплатные образцы и обещания, а потом перешел к тому, что принесло ему особую славу: средствам защиты и оберегам от фейри.

Какая ерунда. Коварство фейри — просто часть реальности. Любой здравомыслящий человек понимает это и сам старается спокойно сосуществовать с фейри, подкупая их то молоком, то блестящими безделушками.

Однако здравомыслие — редкость.

У всех есть знакомый знакомых, которому не повезло повстречаться с фейри и наутро оказаться в своей постели мертвым… в лучшем случае.

У кого-то под кожей прорастали цветы, обвивая лианами мышцы, делая каждое движение страшно болезненным, и человек умирал от удушья, когда листва заполняла его легкие. Кто-то терял чувство вкуса, память, лучшие свои умения. Рассказывали о тех, кто начинал плакать кристаллической солью, отчего их лица и невидящие глаза покрывались тысячами мелких царапин. Я даже слышала о людях, которые начинали так мерзнуть, что никакие слои одежды их не спасали и они сжигали себя заживо, лишь бы согреться.

Большинство этих историй были, конечно, враньем — но зачем рисковать?

Так называемые средства Редбрука для защиты от фейри были еще большей ерундой, чем прочие снадобья: специальные соли против домовых, зелья, которые нужно пить, чтобы пройти ночью по лесу невредимым, порошок, который надо бросать в приближающихся фейри. Дальше — больше.

Сразу надо было уходить.

Исольда сжала мою руку в немом вопросе: ты в порядке?

Я скрестила руки на груди и уставилась прямо перед собой. Мне не хотелось знать, что́ у нее в голове.

Редбрук явил толпе маленький железный браслет с подвесками, который якобы должен защитить младенца от вороватых рук фейри. Потом — порошок для разведения в воде и определения, не подменыш ли твой ребенок. И, наконец, самое гадкое:

— Дамы и господа, я представляю вам уникальный эликсир для обращения подменышей! — Это восклицание сопровождалось взмахом плаща и появлением зеленой бутылки будто бы из воздуха. Он поднял ее над головой, и толпа затихла. — Уверен, вы никогда не видели ничего подобного. Для тех родителей, которые уже столкнулись с подменой…

У меня внутри все закипало.

— …это — решение! Один глоток эликсира ежедневно, и ваше человеческое дитя снова станет собой!

— Что в нем?

Я оглянулась в поисках того, кто задал вопрос, а потом поняла, что это была моя реплика.

— Э‑э-э… в каком смысле, мисс?

Я что, вышла вперед? Видимо да, потому что люди зашептались и расступились.

— Я спросила, что́ в составе, — повторила я, глядя продавцу в лицо и впервые в жизни надеясь, что блики в моих глазах будут заметны.

— Дело в том, мисс, что я вынужден держать свои рецепты в секрете…

— Это не опасно?

Мужчина сперва вспыхнул, потом побледнел.

— Для подменыша — абсолютно не опасно, — осторожно ответил он.

— Так может, сами отхлебнете? — Что я говорю? Что я творю? Как будто это не я — и в то же время гораздо в большей степени я, чем когда бы то ни было.

Он сжал губы — то ли опасаясь сказать что-то лишнее, то ли побаиваясь собственно продаваемого эликсира.

— Там яд, не правда ли? — спросила я. — Подменыши — такие же дети, если вы вдруг не знали. Мы…

Моя тайна была всем известна уже года четыре, и я видела, к чему это привело. Гончарная мастерская отца едва держалась на плаву, а Мами не принимала роды уже который месяц. Нас морили голодом, с тихим упорством пытаясь выжить семью, которой хватило глупости полюбить ребенка-подменыша. Я продолжила:

— Мы не выбирали быть такими.

Я чуть не споткнулась — и вдруг поняла, что меня бьет дрожь. То ли от страха, то ли от злости — то ли от того и другого.

Исольда так и застыла, потрясенная, как и все остальные, моей внезапной вспышкой. Я стояла перед помостом, сцепив кулаки, и нападала на продавца. Руки жгло, словно мое волнение выползло изнутри на кожу.

— Вы продаете людям яд, выдавая его за надежду! — выкрикнула я. Мой голос прозвучал громче, чем я ожидала. — А знаете, в чем проблема?

Редбрук был так удивлен, что не ответил. Он открывал и закрывал рот, пока я пыталась докричаться до его зрителей.

— Если вы не можете любить ребенка, который не вписывается в рамки ваших ожиданий, если вы способны причинить ему вред, лишь бы он стал таким, как вам хочется, тогда вообще не стоит становиться родителем!

Я сто раз слышала эти слова от своей мамы.

— Подменышей не исцелить, так что не позволяйте этому шарлатану убедить вас в обратном! Мы имеем право жить такими, какие есть!

Кто-то крепко схватил меня за руку. Я обернулась и увидела, что Редбрук уже спрыгнул с помоста и стоит рядом, намертво вцепившись в меня.

— Ну все, хватит, — тихо прорычал он. Потом обернулся к толпе. — Я бы сказал, что это заблудшее существо только подтверждает мои слова. Подменышам не место в нашем мире, и эликсир — гарантированное решение проблемы!

Я свирепо извивалась, пытаясь вырваться, но я была маленькой и хилой, а он — взрослым, и потому держал меня очень крепко.

И люди — те самые люди, которых я знала всю жизнь, которые когда-то считали меня милой и безобидной, — не помешали ему.

Исольда протестующе завопила, проталкиваясь в мою сторону. Но у нее еще не было бандитского опыта драк с людьми крупнее ее. И ножа у нее не было. И она вообще ни с кем никогда не билась, кроме других детей, задиравших меня. Она понятия не имела, что делать дальше.

— Итак… — ласково сказал продавец, обращаясь со мной просто как с реквизитом, — …как насчет бесплатного образца?

Хорошая попытка, но произнести «бесплатный образец» пугающим тоном практически невозможно. Я бы даже рассмеялась, если бы он не махал перед моим носом бутылкой, едкий и пьянящий запах из которой мгновенно вызвал у меня головокружение.