Глава 9

В уютном бархатном коконе экипажа лорда Леонидаса, обладавшего невероятно плавным ходом, Виола кипела негодованием. На противоположном сиденье дремала ее горничная, и оборки ее чепца плавно покачивались в такт движению кареты. Сам Лео предпочел ехать верхом и сейчас скакал рядом с ними на ухоженном чистокровном гнедом жеребце, по контрасту с которым запряженные в карету лошади казались слишком маленькими.

В отличие от фамильной городской кареты, которая получила достаточно серьезные повреждения, на дверцах этого экипажа гербов не было. На грумах была простая дорожная одежда, а не нарядные ливреи. Они незаметно выехали из города в предрассветный час, легко миновав припозднившихся гуляк. Нельзя было обращать на себя внимание.

Когда встало солнце, они уже миновали Лутон. Дороги быстро высыхали после ночного ливня, так что их путешествие оказалось гораздо более легким, Виола зря опасалась. В окошке кареты мелькали синева неба и зелень деревьев, которые изредка заслоняли мимолетные видения ее покровителя, одетого в бежевый дорожный редингот, и лошади, на которой он ехал.

Виола зашевелилась и пересела на бархатном сиденье так, чтобы оказаться ближе к окошку и держать Лео в поле зрения постоянно. Почему на нее так действует вид мужчины, едущего верхом? Много лет ее любимым развлечением было наблюдать, как их гости разъезжают по аллее парка на лошадях, однако сегодняшнее зрелище было еще более впечатляющим. Красивый мужчина на великолепном коне: Виола не могла отвести зачарованного взгляда.

Эта картина завораживала ее. Ей так хотелось, чтобы сильные руки Лео сжали ее в объятиях — крепко-крепко.

Господи, скорее бы дождаться этого!

Любой другой мужчина ехал бы с ней рядом. И овладел бы ею прямо там же, в карете. Лео же галантно вручил ей свежий роман, заряженный пистолет и закрыл ее в карете, словно драгоценное украшение в шкатулке, а сам скакал на лошади.

Спустя какое-то время он снова скрылся из виду, и Виола со вздохом привалилась к спинке сиденья. Роман, который выбрал для нее Лео, по-прежнему лежал открытым рядом с ней. Виола неохотно взяла его и принялась читать.

Когда экипаж с шумом въехал на постоялый двор, у нее уже начало бурчать в животе от голода. Дверца открылась — и Лео подал ей руку.

— Пока нам меняют лошадей, вы можете поесть, размяться и сделать все необходимое. Бинг! — обратился он к хозяину постоялого двора по имени — вероятно, останавливался здесь. Широко улыбающийся мужчина был сама услужливость, — Предоставьте леди все, что ей понадобится. Мне и моим людям подайте эля и пирогов с мясом. Миссис Уэдон, — тут он с поклоном поцеловал Виоле руку, — я вернусь за вами через несколько минут.

Лео зашагал прочь, на ходу приказывая конюхам поспешать. Хозяин гостиницы смерил ее оценивающим взглядом, и на его лице ясно отразилась уверенность в том, что эта особа отнюдь не леди.

— Мы с горничной выпьем чаю, и если найдется место, где можно привести себя в порядок…

Она не стала продолжать. Признают ли ее леди или нет, но мистер Бинг определенно не захочет рисковать потерей выгодных гостей.

Верный своему слову Лео появился снова еще до того, как она успела допить чашку жидкого чаю, который ей неохотно подали.

— Заверните пирог и возьмите с собой, дорогая. Пора ехать.

И поспешно повел ее к экипажу в сопровождении чуть приотставшей Нэнс, словно они совершают романтический побег, а их по пятам преследует целая толпа разгневанных родственников. Дверца кареты была уже открыта, а ступеньки опущены, дожидаясь их прихода. Кучер и один из лакеев стояли рядом, нос к носу, и тихо о чем-то спорили.

— …и не надейся. Сам ее доставай.

— Сэмпсон, это ты обязан следить за тем, чтобы такого не случалось. Вот и действуй.

— О чем вы говорите?

Резкий вопрос лорда Леонидаса заставил обоих замолчать. Лакей заглянул в карету, а потом перевел взгляд на хозяина. Виола вытянула шею, пытаясь понять, чем вызван этот переполох.

— Там собака, милорд, — объяснил кучер.

Животное как раз перепрыгнуло с одного сиденья на другое, заставив карету раскачиваться. Плюхнувшись на новое место, псина вывалила розовый язык и тяжело задышала.

— Огромная черная псина, настоящее чудовище.

— Наверное, запрыгнула туда, когда мы перепрягали лошадей. И теперь сидит там, словно король, и вылезать не желает.

— Как королева, — уточнила Виола, стараясь не расхохотаться.

— Что?

Все трое мужчин недоуменно уставились на нее.

— Это сука. Разве вы не видите?

— Сука или кобель, но из кареты эта тварь сама не вылезет, милорд. Когда мы…

— Я! — раздраженно уточнил лакей.

Кучер бросил на него возмущенный взгляд:

— Когда Сэмпсон попытался ее схватить, она зарычала и оскалилась.

Лео что-то проворчал себе под нос и сделал два шага к карете.

— Вон! Немедленно!

Он прищелкнул пальцами и указал на землю. Собака вскинула голову, послушно выпрыгнула, а потом подбежала к Виоле и плюхнулась у ее ног, придавив подол платья и не давая сойти с места. Нэнс завизжала как укушенная и поспешно спряталась за спиной лакея.

Виола потянула юбку, но громадная псина надежно пригвоздила ее к земле. Присмотревшись к собаке, она почувствовала, как на ее глаза наворачиваются слезы. Животное было таким исхудавшим, шерсть заляпана грязью и ссохшейся кровью. Кое-где она висела клочками, а в нескольких местах были видны следы явных укусов. Одно ухо было покрыто коростой, а хвост был сломан в нескольких местах и поэтому закручивался вбок.

Настоящий боец — и теперь покорно валяется у нее в ногах. Это создание готово на все, чтобы выжить. Виола почувствовала в этой псине родственную душу — и это обожгло ей сердце.

Собака перекатилась на спину, подставляя живот. Виола опустилась на колени и провела рукой по мягкой розовой коже. Та заскулила и лизнула ей руку. Виола подняла глаза и встретилась взглядом с Лео. Тот удивленно взирал на нее, явно не ожидая увидеть такое, и всем своим видом выражал нетерпение.

Лео призвал на помощь все свое терпение, увидев, как Виола ласково кладет руку на шелудивую псину, растянувшуюся у ее ног. Ей чертовски повезло, что эта тварь ее не укусила. Одному Богу известно, какой породы были родители огромного животного, но, похоже, чей-то мастиф добрался до собаки местного лавочника, а получившихся в результате их встречи щенков кто-то использовал для какой-то кровавой забавы. Травили быка? Или медведя? Определить невозможно. Но каким бы ни было прошлое этого животного, оно точно не было комнатной собачкой.

— Милорд?

Ее голос звучал неуверенно, но умоляющий взгляд говорил все без слов. Виола намерена оставить у себя эту чертову псину. И никакие доводы здравого смыла не смогут ее разубедить. Упрямо выпяченный подбородок заявлял об этом совершенно определенно.

Лео протяжно выдохнул, ощущая вкус поражения и беспомощности. Виола продолжала гладить собаку, а та мела пыль своим переломанным хвостом.

Лео смахнул стеком пятно грязи с полы редингота и уступил неизбежности.

— Насколько я понимаю, мое мнение на этот счет абсолютно не имеет значения. Если вы готовы рискнуть сесть в карету с этой зверюгой, не смею вам препятствовать.

Виола одарила его благодарной ослепительной улыбкой. Все ее существо лучилось радостью. Она передалась и ему — как нечто материальное, а не только эмоция. Это чувство пронизало все ее существо — а его оставила с сосущей болью за грудиной. Он никогда не видел, чтобы она улыбалась так искренне.

Это не была обольстительная уловка опытной куртизанки, а просто искренняя чистая и добрая улыбка. Ну как тут можно устоять и не пойти навстречу?

Она выпрямилась и, явно подражая ему, щелкнула пальцами и указала на карету:

— Садись, девочка. Не бойся.

Собака встала на лапы и мгновенно забралась в экипаж. Виола подхватила Лео под руку, и ее губы прикоснулись к его щеке легким поцелуем, который прервался прежде, чем он успел понять, что происходит.

— Спасибо, милорд.

Он молча подсадил ее в карету. У него кружилась голова от этой мимолетной ласки. Виола расправила юбки, раскидывая их по сиденью. Собака тут же придвинулась ближе, уткнувшись мордой ей в колени.

Лео посторонился, чтобы горничная смогла влезть в карету, но увидел, что ту уже подсаживают на козлы к кучеру.

— Что, Нэнс, не собираетесь разделить карету с таким кровожадным зверем?

Молоденькая горничная, раздосадованная и обиженная, возмущенно посмотрела на него сверху:

— Я к этой твари и близко не подойду, милорд. Пусть даже из-за этого лишусь места. Можете оставить меня прямо здесь, на дороге, если хотите.

— Глупости! — успокоил он ее.

Сэмпсон ухмыльнулся, полюбовавшись на то, как Нэнс втискивается рядом с кучером. Лео знал, что его лакей питал слабость к этой упрямице. Покачав головой, он хлопнул шляпой по ноге и снова повернулся к карете.

— Милорд? — Он остановился в тот момент, когда уже взялся за дверцу экипажа. — Вы не могли бы принести еще один пирог? Мой она проглотила.

Лео сдался: желание засмеяться оказалось непреодолимым. Ну что тут поделаешь?

— И если можно, пожалуйста, захватите и носовой платок.

Она продемонстрировала ему обслюнявленный кусочек полотна и кружева, которым, вероятно, вытирала пасть зверюги.

— Слушаюсь, миледи. Сомневаюсь, правда, что одного пирога хватит, чтобы утолить голод бедняги, поэтому захвачу побольше. Мне не хотелось бы по приезде на место обнаружить, что она и вас сожрала.

Глава 10

Лео оставил позади липовую аллею, которая вела от дороги к Дарем-Холлу, и перед ним открылось залитое лунным светом поместье. Он дома. Трель соловья вплелась в стук подкованных копыт по гравию и скрип каретных колес.

Каменный фасад здания, полускрытый плющом и глициниями, ночью казался почти синим. Большие фонари по обе стороны входа скрывала зелень, но, тем не менее, они хорошо освещали крыльцо. Не успела карета остановиться, как входная дверь распахнулась — и показался весь немногочисленный состав прислуги.

Лео слез с лошади и переложил пистолет из седельной кобуры к себе в карман. Бросив поводья груму, прибежавшему от конюшни, он дружески хлопнул по крупу жеребца, которого конюх повел в стойло.

Напряжение стало понемногу его отпускать. Они доехали без происшествий — если не считать появление любимицы Виолы. Лакеи уже понесли в дом их сундуки, а он поспешно открыл ей дверцу кареты. Она зевнула, прикрыв рот затянутой в перчатку рукой, и осторожно сдвинула спящую собаку со своих колен.

— Будьте моей гостьей, дорогая. Я уверен, что ужин уже готов, а вашей собаке будет достаточно просто дать каких-нибудь объедков.

— Это Боадицея.

— Королева бриттов?

Уголки губ Лео невольно приподнялись.

Виола согласно кивнула:

— Да. Первая воинственная королева Англии. Мне показалось, что это имя ей подходит.

— Боюсь, псина вас не поблагодарит. Да и Бо тоже.

Виола оперлась на его руку и вышла из кареты. Собака тут же спрыгнула следом, и он готов был поклясться, что его дворецкий в испуге пробормотал: «Иисусе милостивый, спаси нас!»

— Я вас не понимаю… Кто это — Бо?

— Я говорю о моей сестре, леди Боадицее Вон. Если она узнает, что у меня в Дареме есть сука, которая носит такое же имя, то могу вас заверить: во всей Британии не найдется места, где бы я чувствовал себя в безопасности.

— Да, такого допустить нельзя!

Виола наклонила голову, чтобы скрыть улыбку.

Лео ввел ее в дом и махнул рукой слугам, которые подались вперед, словно намереваясь не пустить следовавшую за ней псину. Он услышал низкий, басовитый смех Сэмпсона, заглушивший возмущенный возглас горничной. У его деда в доме всегда жила хотя бы одна собака, а порой и несколько. Хотя в последнее время животных тут не было, он не сомневался, что в доме все быстро привыкнут к Виоле. Как и ее горничная.

— Может, перед ужином вы пожелаете привести себя в порядок — и собаку тоже? — поинтересовался он со смехом.

Дворецкий лорда Леонидаса провел Виолу в комнату, которая оказалась большой и роскошной. У камина стояла обитая шелком кушетка. Полог кровати был сделан из такой же материи. Весь декор был выдержан в нежно-розовых и светло-желтых тонах.

Нэнс сновала по комнате, что-то бормоча себе под нос.

— Хватит суетиться! Займись делом.

Горничная замерла, вскинув голову, и густо покраснела:

— Извините, мэм. Просто эта ужасная собака и это чудовище-лакей…

Она пристыжено замолчала.

Виола присмотрелась к зарумянившейся девушке. Она готова была поспорить на свои любимые сережки: Нэнс очень даже довольна ухаживаниями Сэмпсона. Она прекрасно видела улыбку, которая сопровождала его щипок, за который он тут же получил по руке.

Виола распустила волосы, и они густой волной упали на плечи. Нэнс уже начала заново их закалывать, когда Сэмпсон явился с кувшином горячей воды. Он поклонился, поставил его и ушел. Горничная зарделась и опустила глаза.

— Так он, оказывается, чудовище?

— Да, мэм. И к тому же нахал, так и норовит ущипнуть меня.

— Какой кошмар!

Нэнс справилась с возмущением, и ее лицо разгладилось. Виола отправила ее приготовить платье.

Переодевалась она не спеша. Лорд Леонидас подождет — по правде говоря, хозяин дома был таким же нахалом, как и его лакей. Он начал ею распоряжаться с момента их встречи — и ни разу не ослабил хватку.

Этого дальше терпеть нельзя.

Глава 11

— Можно назвать ее Ипполитой или Пентесилеей.

Лео задумчиво жевал, кивая головой, Имена воинственных королев-амазонок казались вполне подходящими для огромной зверюги, которая сейчас спала на коврике у ног своей хозяйки, уткнувшись носом в сгрызенную почти до конца мозговую кость.

— Немного витиевато.

И к тому же эти имена мог бы придумать только человек, который знаком с творениями Гомера и других античных авторов так же хорошо, как его отец. Из какой же семьи Виола родом? Появление новенькой в рядах падших женщин обычно связано с какими-то громкими скандалами, однако никаких слухов о ней он припомнить не мог.

— Вероятно, кто-то из ваших родных был хорошо образован. Ваш отец, вероятно, был викарием, увлекавшимся историей? Или преподавателем латыни? Вы можете читать на латыни и древнегреческом или просто знаете сюжеты?

На секунду ее лицо превратилось в маску, и только в глазах промелькнули панический страх и что-то похожее на боль.

— Да, папа был священником. И — представьте себе — я читаю на латыни, древнегреческом и немного на древнееврейском. К сожалению, случилось так, что я перешла границы области, на которую распространяется христианское милосердие, и от меня отреклись. Вот и все.

Лео нахмурился. Это явно было не все, а только начало иди, самое большее, весьма невнятная середина. Виола опустила глаза и стала рассеянно двигать вилкой остатки еды на своей тарелке. Спустя пару мгновений она с наигранной жизнерадостностью объявила:

— Пусть она будет Полли или Пен, для краткости. Конечно, если у вас нет еще одной сестры с таким именем.

— К счастью, только одна.

— И еще брат, если я еще не забыла справочник Дебретта.

Лео секунду всматривался вес лицо. Под ее глазами снова легли тени, Виола казалась такой усталой! Под его внимательным взглядом она чуть тряхнула головой и потянулась за рюмкой, решительно сжимая зубы.

— У меня он не один. Александр Уильям старший брат: ему чертовски повезло, что он родился первым и получил такие красивые имена, И ему не нужно ими пользоваться, так как с момента рождения он был маркизом Гленналмондом, так что нам вдвойне обидно, что его не назвали, к примеру, Шарлемань или Баттус.

— Еще бы! — Виола улыбнулась. Казалось, ее гнев и отчаяние ушли — или по крайней мере были умело спрятаны. Собака во сне засучила лапами, гоняя призрачных кроликов, и ее когти громко царапнули пол. — Будет очень невежливо спросить, что нашло на вашего папеньку?

Лео вздохнул и долил вина им обоим. Он чуть покачал свою рюмку, глядя, как густая темная жидкость возвращается с краев, образуя характерные потеки. Не рассказать ли ей всю эту историю?

— Мой отец был в семье младшим сыном. Вы это знали?

Вместо ответа Виола вопросительно выгнула бровь и пригубила вино. Капля бургундского задержалась у нее на губах, и ей пришлось ее слизнуть.

Лео тихо вздохнул, ощущая новый прилив желания.

— Он всю свою юность провел с затуманенной классикой головой. Моя матушка, благослови ее Господь, питала не меньшую страсть к истории Англии и Шотландии. Вот отсюда и пошли наши имена: одно от отца, одно — от матери, и почти все нелепые.

— Не считая лорда Гленналмонда. — Она покачала головой. — А что же придумала ваша матушка?

Лео склонил голову. Этого вопроса следовало ожидать.

— Имя Ройберт. Это шотландский вариант имени Роберт, в честь короля Роберта Брюса.

Он допил вино и потянулся к блюду с орехами и цукатами. Взяв грецкий орех, он расколол его скорлупу руками и протянул ядро на ладони Виоле. Она взяла кусочек тонкими изящными пальцами с отполированными ногтями.

— Раскололи просто руками? Впечатляет.

Виола отправила его угощение в рот и чуть высунула язычок, поддразнивая его.

— Просто ребяческий трюк. Могу научить вас. Это очень просто. Трюку когда-то меня научил отец.

— Не надо. — Она взяла новый орех и протянула ему, снова улыбнувшись, когда он аккуратно расколол его пополам. — Мне гораздо интереснее считать вас таким же сильным, каким был ваш легендарный тезка.

— Как хотите.

Лео пожал плечами. Она кокетничает. Поддразнивает его. Обещает… Но он чувствует, как Виола напряжена. В ее улыбке ощущается какая-то нервозность.

Она встала, и ее юбки тихо зашуршали, хотя на фоне храпа собаки этот звук был почти не слышен. Виола сменила запылившийся дорожный костюм и вышла к ужину в простом платье из набивной ткани. Вырез был закрыт кружевами, аккуратно заправленными в лиф. Расстегнув воротник, она смело шагнула к нему.

— Насколько я помню, когда нам помешали, вы достигли моего колена.

Виола судорожно сглотнула, глядя Лео прямо в глаза. Пора действовать. Пора самой управлять событиями. Нельзя отдавать инициативу в его руки. Позволять лорду Леонидасу продолжить эту затянувшуюся игру с соблазнением слишком рискованно. А если он продолжит задавать вопросы — еще хуже.

И она справится со всем… и с ним тоже. Надо только постараться, и все снова встанет на свой места.

Лео наклонил голову к плечу и откинулся на спинку стула. Один уголок его рта изогнулся в улыбке — и порез, пересекавший его щеку, натянулся. Его бесшабашный зеленый глаз замерцал, словно мог смеяться даже при наличии под ним огромного синяка.

Одна его рука неожиданно ухватила ее за юбки, и он потянул ее к себе. Когда Лео сжал пальцы, то они мимолетно коснулись ее ноги.

— Напрягите память. Думаю, вы вспомните, что я добрался до бедра и далеко продвинулся на пути к небесам.

— Вот как?

Виола приподняла бровь, глядя на него сверху вниз и стараясь сделать свой взгляд лукавым и насмешливым. Повелевать мужчинами всегда было так просто! А когда ты управляешь ими, то достаточно легко управлять собой и собственным мироощущением. Однако с лордом Леонидасом она явно не преуспела, и сегодня ей с трудом удавалось добиться, чтобы у нее не дрожали руки. Приходилось совершать огромное усилие уже для того, чтобы сделать эти несколько шагов, и ее нервы были натянуты до предела.