— Кто, я?!

Меня прямо в жар бросило! Кровь во мне закипела, и если бы я только могла встать и набить мохнатую морду этому подонку, то сделала бы это не задумываясь!

— Что вы несете, черт вас раздери? Каких еще бездомных?! У меня есть квартира! Да мне весь дом мог бы принадлежать!

— Ну не стоит нервничать. Стесняться тут нечего.

— Да, нечего стесняться. Нечего!

— Ну, знаете! Не нервируйте меня, меня сейчас удар хватит! — огрызнулась я в ответ Генералу. — Я что, на голодающую похожа? Я так обожралась, что из меня аж верхом выходит. Могу показать, какой у меня надутый живот. Я съела три тарелки супа! Еще в банках получила.

— Хорошо, хорошо. Как королеве будет угодно. Никто ничего плохого не имел в виду. И суп мы тоже любим. На улице Медовой такой дают, пальчики оближешь.

Он несколько раз причмокнул, делая вид, что облизывает пальцы. Это было уже слишком!

— Ну все, с меня хватит!

— Да, королева.

— И прошу меня так не называть!

— Конечно, королева… Простите, это случайно. Для нас вы — самая что ни на есть королева.

— Что это вам в голову взбрело?! Разве я выгляжу или веду себя как королева, черт возьми! Зарубите себе на носу, я никакая не королева!

Они послушно кивнули.

— Ну а теперь наденьте мне туфли!

Они опустились на колени и схватили мою обувь.

— Конечно, королева!

Пока они возились с туфлями, мне позвонили. Я уже собиралась заорать в трубку, думая, что это мой сын, но оказалось, что звонили из полиции. Не очень сметливый офицер, которого я обозвала Боревичем, героем из телесериала. Совершенно не могла вспомнить, в чем я тогда углядела их сходство. Позже ничего подобного я не замечала. Полицейскому из участка на улице Вильчей не хватало многих качеств: смелости, ума, хитрости, силы, скорости, выносливости, отваги, настойчивости, решительности, напористости, харизмы, бравады, нестандартности, а главное — красоты, роста, прически и красивого голоса, которыми обладал непревзойденный кинопрототип и без которых раскрытие криминальных тайн просто невозможно.

— Чему я обязана звонком? — спросила я.

— Я не смог найти вас ни в больнице, ни дома, — ответил Боревич. — И мне нужно встретиться и побеседовать с вами.

— Я сейчас очень занята.

— Я бы не хотел сообщать вам это по телефону.

— Пожалуйста, говорите.

— Только прошу вас не нервничать.

— А из-за чего я должна нервничать? Вы хоть раз видели, как я нервничаю?! С чего вы вообще это взяли?!

Любопытные бездомные смотрели на меня, заинтересовавшись моей беседой. Они только и ждали, чтобы прервать работу и сунуть свой нос в чужие дела. Я дала им знак рукой, чтобы они продолжили заниматься туфлями. Они поняли.

— Скажу прямо, не стоит с этим затягивать. У нас есть подозрение, что ваш сын был убит.

— Что?! Мой сын?! — крикнула я в ужасе от известия о смерти моего единственного ребенка. — Что вы говорите?! Убит?! Мой сын?!

Взволнованная этим известием, я случайно ударила Генерала по голове. Я хотела извиниться, но он показал мне жестом, что ничего не произошло. Быстро простил меня. Либо его сына тоже убили, и он узнал об этом по телефону, либо его уже много раз били по голове, пока он надевал туфли.

— Мы еще не уверены, — продолжил Боревич.

— Как вы можете сообщать такие новости по телефону! Совести у вас нет?!

— Мы нашли его на полу в его доме на улице Усыписковой. Без документов, поэтому вам придется приехать в Бюро судебно-медицинской экспертизы для опознания тела.

Как же меня напугал этот бестолковый полицейский! Как обычно, он ничего не знал. Как он вообще мог раскрыть хоть какое-то уголовное дело?

— О, мой сын, мой сын… — причитала я уже гораздо спокойнее. — Кто мог это сделать? Он был таким честным, трудолюбивым, порядочным, сочувствующим и сострадательным. Он заботился обо всех. Это невозможно. Невозможно, слышите?

— Мне очень жаль.

Этот Боревич совсем с ума сошел? Ведь он познакомился с моим сыном в больнице!

— Вы видели тело? — спросила я.

— Это не мой район. Я видел только фотографии в системе.

— Убитый мужчина на фото — это такой с редкими волосами, в обтягивающем пиджаке, с большой задницей? — выпытывала я. — Одним словом, не очень привлекательный?

— Возможно, — смущенно ответил он. — Вы должны прийти в Бюро судебно-медицинской экспертизы на улице Войчеха О́чки для опознания тела.

— Он лежал в коридоре в луже крови?

— Откуда вы знаете?

— Откуда-откуда? Ниоткуда не знаю! Догадываюсь. Какой бы я была матерью, если бы не знала, как умер мой сын? Да, это, должно быть, мой сын, — продолжала я. — Умер, бедолага. Бывает. Он был хорошим мальчиком, но все когда-нибудь умирают, и он умер именно сейчас. Спасибо, что сообщили мне об этом. А теперь, пожалуйста, давайте закончим разговор, мне нужно побыть одной. Я хочу как можно скорее погрузиться в свою боль, отчаяние и горе.

— Я хотел бы задать вам еще несколько вопросов. У вашего сына были враги? Кто-нибудь угрожал ему?

— Нет, откуда? Хотя, знаете, был один такой. Я только что вспомнила. Сосед через дорогу. Подлый тип. Судья в отставке, любитель подглядывать. От сына о нем знаю. Такие самые ужасные, потому что их никто не подозревает. Вы понимаете? Они ведь такие праведные. У него были напряженные отношения с моим сыном. Я не удивлюсь, если именно этот человек убил его. И какой самоуверенный, какой напыщенный! Можно подумать! Старый пердун, и думает, что он бог знает кто!

Конец ознакомительного фрагмента