— Мы завтра увидимся?

— Конечно. Я позвоню.

Ариэль разделался с проверками и в начале пятого предложил съездить за пиццей. Есть не хотелось, но я сразу согласился. Оставшись без дела, он бесцельно метался по офису, понукал меня и всё больше раздражал.

К утру эквизишн работает, но в пяти процентах присутствуют шумы, полностью перекрывающие сигнал, и сколько не бьюсь, никак не удаётся систематизировать ни условия их возникновения, ни их характеристику. Обнаружив закономерность, я бы мог если не решить проблему, то по крайней мере научиться её избегать. Радует лишь одно — подкрепившись, Ариэль отправился паковать аппаратуру и больше не докучает.

— Хватит, пора заканчивать, — выпаливает Ариэль, ворвавшись в комнату. — До вылета полтора часа.

Я заворожённо пялюсь в код, судорожно щёлкаю функции и процедуры.

— Брось это. Помоги мне, я один не справлюсь.

— Ариэль, — я на миг оглядываюсь, — мы не можем так ехать.

— Пять процентов — это ерунда, — настаивает он. — Если сейчас же не начнём, то попросту не успеем.

— Пять процентов — не ерунда. Мне не удаётся локализовать проблему, ошибки появляются рандомно.

— И что? Нас вполне устроит девяностопятипроцентный успех. Всё, Илья, время истекло.

— Слушай! — я вскакиваю, теряя терпение. — Ты понимаешь, что это значит? Пока мы не выясним, что происходит, невозможно ничего гарантировать. Я же говорю — рандомные ошибки…

Мы стоим друг против друга в тесном проходе между загромождённым аппаратурой столом и гипсовой перегородкой.

— Пять процентов — это…

— Ариэль, это не пять процентов! Это РАНДОМНОЕ явление! Сейчас пять, а при других условиях, возможно, восемьдесят пять! Или сто!

— Илья, мы поедем как есть, пора действовать, либо…

— Нет, не поедем, дай мне ещё…

— Илья…

— В чём проблема? — кричу ему в лицо. — Возьмём пару вещей неупакованными. Что, по-твоему, лучше?

— Илья, время вышло. Сейчас же…

— Нет, Ариэль…

— Я сказал…

— Нет!..

— Я! — рычит Ариэль, делая шаг и оказываясь вплотную ко мне. — Приказываю! Сейчас же…

— Ариэль! Ты! — тело захлёстывает обжигающая ядовитая дрожь, и я чувствую, как слетают последние тормоза. — Ты…

Раздаётся тихий щелчок, мы настороженно замираем. Слышится шелест двери, шаги, ещё щелчок, и на пороге возникает Стив.

— Бурная ночь? — он невозмутимо осматривается.

Опомнившись, Ариэль бегло описывает ситуацию. Я сажусь, рассеянно беру уцелевшую от ночной трапезы алюминиевую банку, запрокидываю голову и выливаю в рот оставшиеся на донышке капли.

— Я помогу, только как ты без этого? — Стив кивает на приборы.

— Ничего, продолжу на симуляторе.

— Хочешь — иди в кабинет, — кивает Ариэль, — а мы прям тут и запакуем.

Вскоре удаётся выявить проблему. Наспех прогоняю тесты — всё работает. Я издаю победный вопль, метнувшись в комнату, бросаю гордый взгляд на шефа, несмотря на суровость, не способного сдержать улыбку. В шесть рук мы стаскиваем коробки, закидываем в машину и через считанные минуты уже несёмся в направлении аэропорта.

Глава 11

Лекарство — вещество, будучи введённым в крысу, дающее научный отчёт или статью.

Гиппократ

Одуревшие от бессонной ночи, мы мчимся через терминал, Ариэль с ходу ввязывается в перепалку о транспортировке нестандартного багажа, а я отправляюсь купить чего-нибудь съестного, так как в коротких полётах кормёжка не предусматривается.

Заняв места, набрасываемся на еду. Умяв свою порцию, Ариэль окидывает окружающих голодным взглядом, подзывает стюардессу и требует шоколадку, а лучше три. Нет, пять, — он кивает на меня.

— Впереди тяжёлый день, тебе нужно побольше глюкозы, — поясняет шеф.

Проглотив сладости, мы впадаем в оцепенение. Я опускаю спинку и прикрываю веки.

— Вот уроды! — хлёсткий возглас вырывает меня из сна. — Ты только глянь!

Шеф суёт мне лэптоп и тычет в набранный мелким шрифтом абзац.

— Это ж надо! — щелчком сворачивает окно и открывает другое. Я успеваю ухватить лишь несколько слов. — А вот это! — Ариэль переключается на следующий мейл. — Не, полюбуйся-полюбуйся! Как тебе это нравится?!

Он швыряет ноутбук мне на колени.

— Ну? Каково? Знаешь, кто пишет?

— Кто? Может, пояснишь?.. Я спросонья как-то не врубаюсь.

— Это инвесторы! — взрывается Ариэль. — Люди, которые годами вбухивают баснословные бабки в биомедицину ни хрена в ней не смысля. — Он захлопывает лэптоп. — И нет бы прислушаться к профессионалам! Или нанять консультантов! Куда там! С каждым новым просаженным миллионом у них крепнет иллюзия, что они сами… Понимаешь?! Сами! Становятся экспертами в медоборудовании! Да и вообще в медицине!

Удивительно, что они ещё не берутся оперировать! — Ариэль принимается утрамбовывать содержимое портфеля портативным компьютером. — И, что самое парадоксальное, — из недр доносится жалобный хруст, — они даже не видят бизнес-потенциала! Их так называемого коммерческого чутья хватает ровно на один ход вперёд.

Выпрямившись, он извлекает какую-то непонятную… хрень.

— Что я ни втолковываю, как ни бьюсь, им всё кажется, что речь о чём-то в стиле борьбы процессора поколения 4300 с поколением 3400 или, что мы нечто вроде фичи для браузера разрабатываем…

На свет появляются шнуры с диковинными креплениями.

— Это что? — я вопросительно кошусь на хрень.

— А, это? Это… стимулятор тета-волновых излучений.

— Чего-чего?

Он распутывает и приводит в порядок провода.

— Тета-частотные волны генерируются в пограничных состояниях сна и стимулируют… — Ариэль нахлобучил на голову обруч с хромированными цилиндрами, — стимулируют креативность, мыслительные процессы и позволяют оперативно регенерировать резервы организма.

Он пришпандоривает провода к цилиндрам, создавая замысловатое сооружение, смахивающее на самодельное взрывное устройство. По вполне понятной причине подбегает всполошённая стюардесса. Шеф втюхивает ей заранее заготовленную брошюру и повторяет всю историю, только более медленно и подробно.

— Где мы были? — Ариэль застывает с проводом в руке. — А, вот! Смотри, сегодня в каждом нормальном государстве человеческая жизнь является наиболее ценным ресурсом. А потому любой перспективный медицинский аппарат широкого назначения имеет колоссальный рыночный потенциал. — Он осторожно ощупывает получившийся агрегат. — На первый взгляд, задача нашей компании проста, даже банальна. Создать сенсор, подобный существующим на рынке, но действующий на основе простых технологий и стоящий значительно дешевле.

Несуразное приспособление чем-то отдалённо напоминает гипертрофированные бигуди, на которые вывернули кастрюлю спагетти.

— И дело даже не в цене самого сенсора, — шеф взял пульт и повозился, что-то конфигурируя, — стоимость процедуры состоит из расходов на сопутствующую аппаратуру, квалификации врачей, обработки данных. А в нашем случае всё значительно проще, быстрее и, соответственно, дешевле в десятки раз, а, войдя в массовое производство, станет дешевле в сотни и в тысячи.

Сегодня такая операция стоит от двадцати до пятидесяти тысяч долларов в зависимости от зарплат персонала, налогов и множества других факторов. Подобные процедуры даже в Штатах проводятся меньше, чем в пяти процентах клиник, и то исключительно частным образом. В Западной Европе ситуация гораздо хуже. О Восточной Европе, Южной Америке, Азии и Африке — вообще молчу. То есть даже в самых развитых странах…

— Погоди, а какие альтернативы?

— Никаких… Ну ничего, — Ариэль покатал желваками, — мы ещё посмотрим…

Он помолчал, поправил обруч и продолжил более сдержанно:

— А теперь прикинь масштабы: население США и Канады около 350 миллионов, Западной Европы — 400, то есть всего около 750. Из них, в лучшем случае, два-три процента могут позволить себе такие операции. А население планеты более семи миллиардов. Итого: меньше двух десятых процента.

Ариэль потыкал в пульт, рассматривая объёмные графики. Конструкция заискрилась цветными светодиодами. Соседи, опасливо следившие за его манипуляциями ещё при монтаже чудо-шлема, снова оглядываются, смотрят на Ариэля, потом на меня и обратно на него. Намертво вбитое в сознание американских обывателей понятие «прайвеси» в очередной раз побеждает любопытство, и спустя несколько секунд все теряют к нам интерес.

— Завершающая стадия — гамма-индуцирование. Расширение восприятия и повышение эфирного тонуса, — комментирует Ариэль. — Ты слушай, не отвлекайся, мы подбираемся к самой сути. Так вот, моя мечта — сделать достижения кардиологии досягаемыми не только для сверхбогатой прослойки. Я хочу видеть наш логотип в каждом богом забытом городке Индии и Африки. Наша продукция должна стать так же доступна, как Кока-Кола.

Ариэль воинственно взмахнул пультом.

— Избавление — на расстоянии вытянутой руки. Мы с тобой способны сделать эту мечту реальностью за год-полтора. Речь даже не о миллионах, на кону миллиарды человеческих жизней! А наши инвесторы… впрочем, ну их в жопу. Прорвёмся.