— И вот я здесь, — с ходу ничего лучше придумать не удалось, а подытожить чем-то эту прочувствованную речь было необходимо.

Ариэль сиял, как новенький гаджет, и важно поглядывал на Харви, заговорившего об окладе. Начальная ставка в двести тысяч в год виделась директору вполне соответствующей предлагаемой должности.

— За две сотни я работать не буду, — отрезал я.

Запрошенная мной сумма, стал объяснять он, перемежая аккуратные фразы прослойками чётко выверенных интервалов, выходит за рамки бюджета. Получив очередной отказ, Харви предложил сойтись посередине, посулив в течение полугода поднять зарплату до названной суммы и возместить разницу в виде бонуса.

— Хорошо, — Харви занёс числа в блокнот. — Нам важно время. Когда вы можете приступить?

— Хоть сегодня, — объявил я, дождавшись именно того, что мне было нужно. — Но есть одна важная… мм… вещь. В такие темы не принято вдаваться на собеседованиях, но я хочу, чтобы у нас складывались доверительные отношения, и поэтому сейчас буду говорить о любви.

Харви улыбнулся чуточку шире вежливого минимума и вновь принял невозмутимый вид. Ариэль склонил голову набок и обескураженно вытаращился.

— Долгое время я был один, — продолжил я, — и недавно встретил женщину, с которой хочу быть. Но она, как, собственно, и я, живёт в LA [LA — Лос-Анджелес.] и не может внезапно переехать в другой город, потому что у неё есть сын, и она его очень любит.

Брови Ариэля постепенно приподнимались, Харви же довольно успешно боролся со своей улыбкой.

— Я в непростой ситуации. С одной стороны, то, что Ариэль рассказал о вашей фирме, производит впечатление. Меня интересуют и кардиология, и ультразвук, и я буду рад принять ваше предложение. С другой, мне важны новые отношения, и я не хочу оказаться в ситуации, где буду вынужден выбирать.

— Так в чём проблема? — Ариэль подался в мою сторону. — С какой стати одно должно мешать другому?

— Расстояние… сами посудите: на машине туда-сюда — нереально. Значит, придётся летать. То есть ехать с работы в аэропорт, потом лететь, потом снова ехать. И пока я буду летать и ездить, она будет уже крепко спать, так как утром ребёнка надо вести в школу.

— Так встречайтесь со своей любовью по выходным!

Ариэль взмахнул рукой, устраняя досадную помеху с нашего совместного пути в счастливое будущее мировой кардиологии.

— Видите ли… в субботу моя подруга работает, а в воскресенье хочет уделять время ребёнку. И с этим трудно спорить.

— Хорошо, — помолчав, промолвил Харви. — Что вы предлагаете?

— Думаю, стоит пойти друг другу навстречу, — поставив локти на стол, я скрестил пальцы. — У вас сроки, у меня любовь. Я знаю, как сделать, чтобы все были happy — и вы, и я. Предлагаю договориться так: первые три месяца я работаю четыре дня в офисе и один дома.

Не сказать, что моя идея пришлась по вкусу, но возражать они не спешили, и я продолжил развивать успех, описывая преимущества работы на дому, где имеются все условия для продуктивной инженерной деятельности, где некому меня отвлекать и куда не нужно добираться через полштата.

— В таком случае — могу начать, когда вам угодно, — я откинулся на спинку стула. — Либо мы забываем этот разговор и договариваемся, как это и принято, о старте спустя месяц, а за это время я самостоятельно разбираюсь со своими делами.

Харви вопросительно взглянул на Ариэля, тот пожал плечами.

— О’кей, — уступил директор, — постарайтесь поскорее решить этот вопрос. Ариэль, когда ты хочешь, чтобы он вышел на работу?

— Вчера, — хохотнул Ариэль.

— Спасибо, что пришли, — Харви отложил блокнот. — Завтра вышлем черновик контракта, к понедельнику всё оформим, и сможете приступать.

Спускаясь по лестнице, я праздновал победу. Эх, — мелькнула шальная мысль, — надо было запросить два дня…

Глава 2

В книгах нечего ловить и нечего искать. Их сочиняют для того, чтобы превратить неорганизованное людское стадо в организованное. Прочитав книги, люди глупеют окончательно, и тогда с ними можно делать всё что угодно.

Андрей Аствацатуров

Проснувшись от настырно повторяющихся звонков, подскакиваю и хватаю телефон.

— Алло?

«Первый день работы», — единственная чёткая мысль, которой удаётся оформиться в моей голове. Смотрю на экран — 7:46.

— Это твой новый начальник Ариэль. Ты где?

— Я… я в постели.

Повисает молчание, и я чувствую — необходимо что-то добавить.

— Дома, — хрипло сообщаю я, протирая заспанные глаза.

— Почему ещё не в пути?! Мы же договорились, что ты прибудешь в девять!

— Мы о времени не договаривались.

— Вот как? Хм… Вообще, я и сам прихожу поздно, так что это даже удобно.

Я наскоро собираюсь и завожу свой Challenger [Challenger — полуспортивный автомобиль компании Dodge (классический muscle car).]. Мимо проносятся опрятные домики. В зеркалах, слепя глаза, поблёскивает весеннее солнце. Ветвистые трещины на мостовой аккуратно залиты гудроном. Выруливаю на Pacific Coast Highway, полчаса — и я на парковке аэропорта. Миновав автоматические двери, озираюсь в поисках регистрационной стойки и сквозь гомон толпы различаю знакомые голоса.

— Сэр, не соблаговолите поделиться адресом вашего портного?

Вразвалочку приближается пёстрая троица чудесных раздолбаев — группа «Bizarre [Bizarre — причудливый, экстравагантный.]… чего-то» во всей своей неизъяснимой красе.

— Эк вырядился! — Ли скалит зубы на мой костюм. — У тебя что — суд или похороны?

— О-ля-ля, зачётный галстук! — под дружный гогот приятелей Майк отвешивает галантный поклон. — Прошу прощения, сэр, я не совсем компетентен в данном вопросе: скажите, это виндзор или полувиндзор?

— Чего? — рассеянно бормочу я, пытаясь уследить за потоком их неудержимого веселья. — О чём ты?

— Не бери в голову. Давай лучше дунем!

Майк, который, естественно, никакой не Майк, а Миша — еврейский мальчик-шалопай из Питера — является предводителем этой шайки. Живут все трое в особняке Эда в Малибу, где и находится их студия. Играют своеобразный микс этнической и электронной музыки. Когда на Ли накатывает вселенская тоска, в этот винегрет примешиваются средневековые напевы и готика. Эд — большой весёлый американец из состоятельной семьи, чего он стыдится, вращаясь в околомузыкальных кругах, где модно слыть оборванцем. По собственному мнению, настоящим талантом он не обладает и с благоговением смотрит на людей, как-либо причастных к искусству.

— А чувачки в синем? — я киваю в сторону охранников.

— Так у нас справки [В описываемое время в Калифорнии, имея соответствующую медицинскую справку, можно было приобрести каннабис в аптеках. С ноября 2016 года марихуана в Калифорнии легализована.], — подмигивает Ли.

На улице Майк неуловимым движением фокусника извлекает два здоровенных косяка.

— Э-э… У вас-то справки, а мне бы улететь без приключений, — увлекая их за собой, я направляюсь за угол.

— Не боись, профессор. Затянешься — и сразу улетишь.

Ли — негр, то есть афроамериканец, у него широкая улыбка, и, кажется, в голове постоянно играет регги, хотя по их музыке этого не скажешь.

— Так куда ты намылился в эдаком прикиде? — Миша протягивает косяк, а второй раскуривает сам.

— У-у! Сегодня поистине историческое событие! — гордо выпятив грудь, выпускаю дым поверх их голов. — Я начинаю работать!

— Менеджером в Бургер Кинг?

Я пытаюсь отшутиться, но словесный водоворот неумолимо влечёт их всё глубже и глубже.

— Интересно, сколько это продолжится… — хохочет Майк. — Поди, месяц-другой — не больше.

— Да какой там! — не унимается Ли. — Недели три от силы!

— Максимум четыре, — вставляет свои пять копеек Эд.

Отсмеявшись, они наперебой выдвигают гипотезы, что произойдёт раньше: я уволюсь или меня выгонят. Дождавшись, пока все выскажутся, я решаю, что самое время сворачивать эту животрепещущую дискуссию.

— Так, понятно, — говорю резче, чем хотелось бы. — Вас-то как сюда занесло?

— Ах, видите ли, сэр, — принимается за своё Миша, — мы держим путь к берегам туманного Альбиона. То бишь в его столицу.

— Турне по ночным клубам Сохо, — подхватывает Ли. — Выступим, попьём клёвого пивка и обратно.

Заслышав очередное объявление, приглушённо доносящееся из павильона, вспоминаю о времени.

— Ладно, хороших гастролей. Пойду регистрироваться, пока не развезло.

Попрощавшись, спешно направляюсь к входу, как вдруг меня озаряет, я оборачиваюсь и кричу:

— Эй, клоуны, какой Лондон?! Это же терминал для внутренних рейсов!

Они растерянно оглядываются на Майка.

— Вам в меж-ду-на-родный!

* * *

Самолёт Bombardier Q400 компании Alaska Airlines. Оснащён двумя турбовинтовыми двигателями, крейсерская скорость 667 км/ч, размах крыла 28 метров, максимальная взлётная масса 29¼ тонн, максимальная посадочная — 28.

Миром правит наука. Даже не так — наше бытие практически целиком и полностью определяет наука. Если бы не наука, то мы с вами не пребывали бы в комфортной обстановке, сытые, удобно одетые и обутые, а торчали бы в какой-нибудь дремучей чащобе, кутаясь в провонявшие обрывки шкур, каждую ночь зверея от холода и доедая подгнившую требуху позавчерашней добычи. Хотя и такие деликатесы были бы редкостью, так как в рационе лесных жителей преобладали жуки и личинки, выковырянные из трухлявой коры, вприкуску со мхом того же происхождения. Да и вообще, охотники-собиратели часто не доживали до нашего с вами возраста. Но, слава науке, мы ещё не окочурились, а благополучно выбрались из каменного века и столько всего наворотили, что мир уже конкретно трещит по швам.