— Ирис?! — вопит Келли, хватая бутылку с журнального столика и начиная замах. Я спешно вырубаю мобильник. — Враль! Самец! Ни на минуту не способен отвлечься от своих баб.

— Так как, будем будить Ирис? — Фурия поигрывает отобранной бутылкой.

— Майя, хватит уже, — взмолился я. — Достаточно.

— Отчего же? Мы не вправе лишать Ирис такого удовольствия. Девочки, хотите познакомиться с Ирис? Уверена, она будет рада примкнуть к нашей славной…

— Ирис никак к делу не относится. Ирис — это работа, а не игрушки. Я не завожу интимных отношений с коллегами!

— К какому делу? — очнулась Джейн.

— Ах, а я, значит, для тебя игрушка?! — вновь активизируется Домохозяйка.

Я обречённо вздохнул, поднялся и прошёлся по комнате.

— Так, девушки, время позднее, как бы ни было приятно ваше общество, пора закруглять этот импровизированный митинг воинствующих феминисток. Голливуд неподалёку, думаю, там гастроли с этим вашим концертным номером будут куда как уместней.

— Без тебя нам никак, — парирует Майя. — Разве что ещё за какой-нибудь твоей подружкой заехать… А где, кстати, обретается Ирис? Может, и её прихватим.

— Ирис — это работа. Ра-бо-та. Майя, мы же договаривались её не впутывать.

— Вообще-то, я с тобой ни о чём не договаривалась. Но… так уж и быть.

— Благодарю, — кланяюсь я. — Девушки, серьёзно, мне рано вставать. Спасибо вам, было очень занимательно. Заходите ещё.

— Ненавижу тебя! — выкрикивает Домохозяйка, ринувшись к двери.

— Кхм… Ты пакет забыла, — напомнил я.

Она оборачивается, обжигает меня презрительным взглядом, и я запоздало жалею, что не промолчал.

— Гад, гад… — бормочет Келли, топая по лестнице. — Как же я…

Вскоре она появляется, сжимая в одной руке злосчастный пакет, а в другой — подозрительно дымящегося плюшевого бобра. Спустившись, она кидает его на кресло, и обивка тут же принимается тлеть, отвратительно чадя.

— Тут всё, что от тебя осталось, — мстительно скрежещет Келли, высыпая туда же содержимое мешка: забытую мной рубашку и какие-то мелочи.

— Ой, а у меня такой же, — вздыхает Джейн, заворожённо наблюдая за разгорающимся пламенем. — Он подарил мне на День влюблённых.

— Какой День влюблённых?! Приди в себя! — не выдержал я. — Мы осенью познакомились.

— Разве это существенно? — вяло отзывается она. — Просто «День влюблённых» звучит трагичней.

Я развожу руками, не зная, что противопоставить такой логике.

— Никакой фантазии, — язвительно констатирует Майя. — Уверена, и с Ирис без бобра не обошлось.

— Ты что, издеваешься? — снова заводится Келли. — Это мерзко. Так меня ещё никто не унижал! Не мог выбрать личный сувенир? Всем раздал одинаковые?

— Вы что, совсем рехнулись? — ору я, теряя самообладание.

Банда бобров ядрёной расцветки была всучена мне пару лет назад знакомым горе-бизнесменом, чьи предпринимательские замыслы ничем не увенчались, а остатки товара так и валялись у приятелей.

— Ни хрена я никому не дарил. Вы ж сами их выпросили! Вот вам и одинаковые бобры!

Но озверевшая Домохозяйка уже ничего не слышит. Прошествовав на кухню, она принимается методично извлекать недобитую посуду и мрачно, без прежнего воодушевления, крушить её об пол. Тем временем комната заполняется едким дымом и запахом гари, но я не спешу переключаться на тушение пожара, опасаясь упускать из виду беснующуюся Келли. Впрочем, кухонная утварь вскоре заканчивается, она обводит опустошённым взглядом плоды своих стараний и удаляется, сохраняя гробовое молчание.

Я принимаюсь метаться, выискивая уцелевшую ёмкость, чтобы набрать воды для ликвидации источника возгорания. За спиной слышится шипение, оборачиваюсь и вижу, как Майя поливает кресло минералкой. Она опорожняет одну бутылку за другой, пока кресло полностью не пропитывается влагой и вокруг не образовывается лужа с разводами сажи и обрывками обугленной ткани.

— Красиво горело… — траурно произносит Джейн в пространство.

Мы с Майей переглядываемся. Она качает головой, намекая на мой незаурядный талант в выборе женщин.

— Я, между прочим, зашла сообщить, что у меня появился молодой человек, — бесцветно вымолвила Джейн, наблюдая, как падающие хлопья пепла растворяются в мутном болоте. — Прощай, милый.

Она отворачивается и идёт к выходу, осторожно переступая через осколки. На этом дебош заканчивается, и мы остаёмся одни. Майя растерянно оглядывает разгромленное помещение.

— Ну что, Майечка? Довольна? — утомлённо усмехаюсь я. — Почудила на славу?

— Погоди, кажется, сверху ещё тянет гарью.

Я ввинчиваюсь по лестнице и обнаруживаю, что Келли подожгла кровать. Но полусинтетические простыни горят плохо, и, кроме тучи дыма, не представляют реальной опасности. Спихнув разбитый лэптоп, переворачиваю матрас на каменный пол и, убедившись, что огонь задохнулся, плетусь вниз.

— Мне пора, — тускло говорит Майя. — Открой окна, пусть проветрится…

У двери она застывает в нерешительности, будто собираясь что-то добавить, но, помедлив, так ничего и не произносит. По её лицу пробегает тень, Майя смущённо улыбается и уходит.

Я опускаюсь на чудом уцелевший диван, а в перекрестье окна, вспучившись грязно-багровой зарёй, набухает новый день…

Глава 23

Луна двурога.

Блестит ковыль.

Бела дорога.

Летает пыль.

Андрей Белый

Я ехал на работу, подводя удручающие итоги минувшей ночи. На фоне маячила конференция, до отлёта — меньше двух недель, а интеграция новых сенсоров ещё не окончена. Не предвещавшая осложнений рутинная процедура затягивалась и не давала приступить к массе других срочных задач, связанных с поездкой и презентацией.

Но наличие трудностей даже радовало. Я спешил окунуться в них и поскорее выкинуть из головы всех этих Зой и Домохозяек, с которыми, как водится в отношениях с женщинами, о чём бы ни договаривался, в любом случае останешься в дураках и кругом виноват.

Прибыв в офис, я наскоро разгрёб результаты и, поколебавшись, решил прекратить затянувшиеся разборки с Ариэлем и попросил его перепроверить характеристики сенсоров. Шеф потёр набухшие мешки под глазами и злобно осведомился, почему он узнаёт об этой проблеме только сейчас. Его недовольство было вполне понятным. Но это были очередные новые датчики, которые прибыли с большим опозданием, и я не мог заранее откалибровать систему под их характеристики.

Надо отдать ему должное, напоминать обо всём этом не пришлось, он выхватил распечатки и погрузился в их изучение. Я принялся сопоставлять противоречивые случаи, пытаясь обнаружить закономерность в с виду разрозненных, но в чём-то несомненно взаимосвязанных явлениях.

Сквозь поток хаотичных чисел вновь и вновь прорывались мысли о Майе. Её выходка никак не укладывалась в голове. К чему было устраивать прощальный погром? Как, вообще, это понимать? Банальная ревность или нечто большее… Вероятно, она придумала некую высокую цель. Скажем, избавить меня от бремени ложных связей… С неё станется… Не исключено, что она тоже по-своему хотела меня спасти. Разорвать порочный круговорот. Помочь совершить поступок, на который я, в силу малодушия, уже не способен.

Конечно, она права. Но что остаётся, если я ощущаю себя на борту затерявшегося в штормящем море потрёпанного судёнышка, где еле успеваю латать новые и новые пробоины? И тут уж не до сантиментов, я затыкаю их чем придётся: полуправдами, «белой» ложью, обманом, сделками с совестью, ухищрениями и отмазками… С годами они наслаиваются, и, несмотря на растущее безразличие к окружающему, я в конце концов захлебнусь в этом океане вранья, если во мне ещё остался тот, кто не способен этим дышать. Или его давно нет, а чувство смутной тоски и привычное желание вырваться на некую свободу есть не что иное, как очередной самообман? Психозащитный механизм? Фантомная боль? Ведь всё кажется, что ещё одна ничтожная ложь, ещё один компромисс, заключённый где-то в дальнем чулане сознания, и удастся выпутаться, выбраться из непролазной трясины… Но куда? И кто вырвется?

— Всё нормально, — Ариэль бросил на стол кипу уже порядком измятых листов, — не вижу значительных отклонений.

— Ясно, — я кивнул, машинально отметив, что прошло меньше часа.

— Ты разобрался, в чём дело? Есть какие-нибудь новости?

— Не… Пока нет.

— Что, никаких зацепок?

— Да нет… — я заставил остановиться теснящуюся перед глазами череду чисел. — Не то что совсем никаких, ты же понимаешь: если дело не в сенсорах, значит, в настройках. Придётся перебрать массу вариантов. Дай мне время до конца дня, там видно будет.

— Знаешь, есть идея получше. Попробуй прогнать вот это. — На стопку бумаги легла флешка. — Результаты из больницы.

— Как из больницы? — растерялся я. — С новыми датчиками? Откуда?

— Не хотел тебя отвлекать, сделал сам на прошлой неделе.

— То есть как «сам»? — продолжал недоумевать я. — А алгоритм, а параметры… Ты заказал опыт и поехал без меня? С некалиброванной аппаратурой?

— Это необработанные данные. Тим установил эквизишн, и я произвёл пару измерений в конце чужого опыта. — Он заговорщицки подмигнул. — У меня немало полезных связей, среди них — несколько врачей и анестезиологов.