И властвовала над всем этим великолепием кровать. По центру пещеры.

Развратно-огромная.

Я сглотнула.

Темный, любезно позволивший мне осмотреться и полюбоваться, с довольной ухмылкой шагнул вперед и установил меня в пятне света.

Сходство с элементом декора стало абсолютным.

Эльф отступил, полюбовался мной, склонив голову на одну сторону, на другую. Обошел, изучая с мечтательным выражением лица.

Я закрыла глаза, не в силах выдерживать эту пытку взглядом. Но почти сразу вновь открыла, почувствовав, как чужие руки деловито и умело шарят по моей одежде, обыскивая ее — и раздевая меня.

Огладив мои плечи, темный стянул с них пиджак и дотошно, но быстро исследовал каждый шов, даже встряхнул несчастную вещицу. Чтобы, цокнув языком, отбросить ее в сторону.

Мужские ладони легли мне на талию. Обхватили ее — и не сошлись лишь самую малость. Прогулялись чуть выше, к нижним ребрам, вернулись назад. Большие пальцы погладили живот над линией юбки — не очень ощутимо, сквозь слои ткани, но почему-то все равно от этого движения внутри что-то нервно дернулось.

Щелкнул ремешок юбки — узкий, дамский и очень скромный. Темный плавно вытянул его из шлевок и протянул сквозь кулак, сосредоточившись и опустив ресницы (всем ресницам ресницы, любой красавице на зависть!). Разочарованно вздохнул:

— Лирелей. Вы что, пришлю сюда совсем без защиты? Право слово, я бы на вашем месте не защищал так начальство, которое не потрудилось экипировать должным образом своего человека!

Говоря это, темный приблизился ко мне, прижался всем телом, оказавшись вдруг совершенно огромным: я лбом упиралась ему в нижнюю челюсть.

Он положил мне руки на плечи, и я почувствовала, как от тяжелых ладоней побежала по телу искристая магия.

— Я понимаю — пиджак, — выдохнул он мне на ухо, а его ладони теперь весомо и медленно скользили по моей спине. — Каждый пиджак артефактами не нашпигуешь, Алиэто-оф-Ксадель слишком защищен для этого. Но пояс! Хотя бы в нем можно было спрятать что-то на случай неблагоприятного развития событий.

«Да. Например, на нынешний» — согласилась я. Но не вслух — язык присох к нёбу.

Мужские руки легли на мои ягодицы. Погладили их. Легонько сжали и отпустили.

— Будь у вас что-то подобное, — мурлыкнул он мне на ухо и легонько прикусил завиток ушной раковины, — Вы бы смогли избежать нынешней деликатной ситуации.

Будь у меня что-то подобное — я бы не дошла до вашей сокровищницы, вериалис. Слишком уж любознательно ваши Тени реагируют на подозрительные артефакты у работников.

— Вы меня сейчас отчитываете или советы на будущее даете? — пробормотала я себе под нос, чувствуя, как его руки сжимают мой… «турнюр». — «Как правильно вламываться в темноэльфийские сокровищницы»?

— Ну что вы, лирелей, я не планирую вас использовать столь опасным образом!.. — выдохнул темный, прихватил укушенное место губами и пустил по моей коже нервные мурашки. — К тому же, для этого пришлось бы выпустить вас из виду, а столь вопиющей глупости я не допущу. Нет-нет, я планирую вас использовать сугубо к обоюдному удовольствию…

Он потерся о мой висок кончиком носа и тихо, но четко произнес:

— Не бойтесь, лирелей. Я не причиню вам вреда.

Твердое мужское тело на миг прижалось к моему почти вплотную и сразу же отстранилось.

Мне стало легче. Эльфы не лгут — по крайней мере, за все века взаимодействия наших рас, на лжи Первородных не ловили. И если бы не… мягко скажем — выбивающие из колеи обстоятельства, я бы вспомнила об этом раньше.

О да, однозначно, все его слова имеет смысл рассмотреть под увеличением, изыскивая второе дно, но главное — немедленная смерть мне не грозит. Вреда причинять не намерен. Планирует использовать, но не в ущерб мне.

«К обоюдному удовольствию» — это ведь не в ущерб, верно? А значит, это нужно просто пережить. Расслабиться и плыть по течению, не сопротивляясь, но и не принимая на свой счет происходящее.

Об этом я думала, пока темный расстегивал пуговицы на моей юбке — почти заключив меня для этого в объятия, потому что форменная юбка застегивалась сзади.

Не принимать на свой счет жар чужого тела, оказавшегося настолько близко, в теории гораздо проще, чем на практике.

А еще — его преимущество в размерах, из-за которого присутствие темного в моем личном пространстве подавляло. И запах, одновременно свежий и дикий, харизматичный. Я не заметила его раньше, но на таком расстоянии он проявился и теперь не отпускал. И…

И что угодно, лишь бы не думать о том, что строгая юбка расстегнута и медленно, вызывающе медленно, ползет вниз, а ладони темного — так же медленно и вызывающе спускаются по моим бедрам.

Он убрал руки. И шагнул назад — нет не для того, чтобы дать мне передышку.

Только для того, чтобы рассмотреть меня, неподвижную, стоящую в луче света. Чтобы проводить взглядом скольжение темно-серой ткани. И когда юбка, достигнув колен, соскользнула на пол, он поднял на меня взгляд и сглотнул.

Я попыталась представить, как я сейчас выгляжу: застегнутая и мятая блузка, чулки, выглядывающие подвязками из-под её края, строгие туфли и растрепанная коса.

Было бы нелишним, чтобы это все выглядело соблазнительным — не хотелось бы, чтобы темный передумал и отменил сделку.

Я осторожно подняла на него взгляд — и вздрогнула. Выражение его лица было… Если бы я была романтичной трепетной барышней, я бы назвала его «эстетическим экстазом». Но я взрослый, битый жизнью человек…

А темный, не отпуская моего взгляда, плавно и хищно, одним неуловимо-грациозным движением снова приблизился ко мне.

Постоял на границе светового пятна, мерцая темными глазищами, в которых расширившийся зрачок оставил моховой зелени на откуп лишь тонкую полосу.

И прижался ко мне вплотную.

Да.

Все же я выглядела достаточно соблазнительно. Иначе эти изменения в мужском организме, если верить студенткам Академии, не объяснить.

Нервная дрожь пробежала по телу, запуталась в пальцах и коленях.

Я не боюсь, но… но мне страшно!

Ох, и зря же я не интересовалась этой стороной жизни раньше — всё как-то времени не было, всё думала, вот выйду замуж, и потом!

А теперь — какой кошмар, надо работать развратной женщиной, а я не готова! Ни практически, ни хотя бы теоретически!

… зато темный, очень похоже, готов…

Неспешно, словно смакуя и растягивая удовольствие, он расстегивал мелкие, частые пуговицы на блузке.

Расстегнул.

Развел полы в стороны.

Вздохнул. И, прикрыв глаза, наклонился и поцеловал меня в полушарие груди, едва приподнимающееся над корсетом. Потом во второе. Потом лизнул, поочередно, оба, и снова поцеловал.

Дрожь обосновалась в конечностях.

Я, прикрыв глаза, старалась отвлечься, но горячие искры, загорающиеся под кожей после каждого поцелуя, отвлечься не позволяли.

Блузка стекла по коже шелковым ручьем и легла на полированный камень распахнутым белым крылом.

Шнуровка корсета осыпалась, уничтоженная заклинанием, а сам корсет сдал доверенные ему позиции, каким-то образом — тайной эльфийской магией, не иначе! — оказавшись в руках у темного, а не на мне.

Всё. Теперь мою наготу отделяла от темного только тонкая нижняя рубашка — настолько тонкая, что почти прозрачная. Настолько тонкая, что почти не в счет.

…но всё же, пока еще отделяла — и я порадовалась, что она есть. Возможно, темный продлит этот досмотр-раздевание ещё десяток минут, и красные рубцы, надавленные на коже жесткой поддержкой, разойдутся.

Благо, корсет заинтересовал моего пленителя надолго — он его щупал и сканировал, и разве что на зуб не попробовал.

— Зачем вы это носите, лирелей? — с искренним недоумением обратился он ко мне. — В нем же… ничего нет!

— Вериалис, вы впервые столкнулись с дамским корсетом? — участливо поинтересовалась я, и эльф чуточку, едва заметно смутился:

— Нет, я пару-тройку раз сталкивался с подобным на других шпионках, но… — он откинул изученную вещицу в сторону и снова шагнул ко мне вплотную.

А я поняла, что он все же из Теней дома Алиэто, раз уж регулярно встречается с корсетами шпионок.

— Но у них эта деталь гардероба была более функциональна. Заточенные спицы там, удавка здесь, стержни артефактов… Легкая броня, опять же, — его горячий шепот обжег мне ухо, и несколько невесомых, легких поцелуев коснулись многострадальной ушной раковины, живо выбив из головы начатый анализ.

— Я ношу его, потому что это эльфийское требование к форме одежды человеческого персонала женского пола в мирах, находящихся под рукой Перворожденных, — пробормотала я, собравшись с силами и взяв себя в руки. Далось это с трудом: дыхание сбивалось и язык пересох.

— Что? — осторожно уточнил темный и даже отвлекся от второго моего уха. — Эльфийское… требование?

— Да. — Я с энтузиазмом восприняла передышку и поддержала разговор. — Без корсетов человеческие женщины, на эльфийский взгляд, выглядят непристойно. Особенно на фоне прекрасных эльфиек с изящными пропорциями.

Студенты называли подобное изящество словом «плоскогрудые».

Но этого мы вслух не скажем.

Физиономия темного до этого момента выражениями не баловала, и его эмоции я определяла, как бы не сказать «угадывала», а то и вовсе «придумывала» по богатым модуляциям прекрасно управляемого голоса. Но написанное сейчас на его лице изумление идентифицировалось абсолютно точно.