Только сейчас я поняла, что следователь может и представился в начале, но имя его у меня совершенно не отложилось. Мсье Ламбер, надо запомнить. Правда чутье подсказывало, что даже если я сейчас и не запомню, то услышу еще не раз, и не два…

И повернулся к следователю.

— А теперь объясните ка мне, дражайший капитан Ламбер, почему на территории академии студентку академии допрашивают, не потрудившись поставить в известность о форс-мажоре руководство академии?

— Руководство академии вполне поставлено в известность, — огрызнулся капитан Ламбер.

— Но не вами! — тут же парировал терр Мулья. — Очень хотелось бы знать, почему.

— А Мадемуазель Морель не допрашивали, — следователь сделал вид, что деканской ремарки не заметил. — Она свидетель, а не подозреваемая.

Не иначе, стресс, адреналин и задавленная на корню обида на декана ударили мне в мозг, потому что я брякнула:

— Пока!

И сказала-то не вполголоса даже, а в четверть, но у нашего декана, оказывается, потрясающе чуткий слух.

Подозреваю — только в тех случаях, когда это ему выгодно.

– “Пока”? Что вы имеете в виду, мадемуазель Морель?

Я пожалела о том, что открыла рот еще до того, как закончила говорить. Но не ответить декану было бы форменным самоубийством, вопрос следователя проигнорировать и то безопаснее было бы, и потому я пробурчала:

— Капитан Ламбер просто вскинулся, когда я сказала, что интуитивно обнаружила неестественность в положении тела.

Простите меня, капитан! Я, честное слово, не хотела ябедничать! Но или вы, или я.

Декан разве что руками не всплеснул:

— Надо же! Какой вы у нас проницательный! Только смею напомнить, что мадемуазель Морель — студентка-криминалист лучшей в стране академии права, и студентка не из худших, а как бы не в первой двадцатке. Уж вы-то, капитан, должны понимать, что это значит, вы же сами наш выпускник. Впрочем, если мне не изменяет память, балл у вас был весьма посредственный…

— Месье терр Мулья! — Вскинулся следователь, и я готова поклясться, голос у него был обиженный. — Я совмещал учебу с работой!

Мне захотелось сбежать.

— Не вы один такой, — безжалостно отбрил его возражение декан. — Вот, мадемуазель Морель тоже совмещает учебу с подработками, репетиторствует, но успеваемость у нее не страдает.

Бежать стало отчетливо поздно.

Про ректора, который наблюдал эту перепалку, как партию в теннис, переводя взгляд с одного на другого “подающего” с некоторым даже азартом, спорщики, кажется, забыли напрочь.

Я же вспомнила, что меня отпустили уже дважды — следователь и декан, и по стеночке, по стеночке, продвигалась к выходу.

Мысль попросить обратно свой фонарик умерла, едва зародившись.

* * *

Новость о смерти Луизы разлетелась по Академии еще до того, как я появилась на занятиях. Хотя казалось бы, успела только душ принять, да еще раз постучать зубами о чашку, строго напоминая себе, что я вообще-то будущий служитель закона. И вообще трупов уже видела десятки. Но вот неожиданность: совершенно посторонний труп в городском морге, в свете ламп и в окружении толпы коспектирующих однокурсников это оказалось совсем не то же самое, что труп Луизы, с которой я еще буквально пару дней назад обменивалась неприязненными взглядами, записываясь на участие в мартовской конференции…

Так что я искренне надеялась, что у меня будет время полностью взять себя в руки до того, как вся академия начнет жужжать о том, что одна зазнайка прихлопнула другую (потому что “одна зазнайка нашла труп другой” звучит вообще не так весело).

Но ошиблась.

Мое появление на лекции было встречено таким концентрированным вниманием, что аж тошнота к горлу подкатила.

Впрочем, чему удивляться? Мир тесен даже в столице. У кого-то наверняка найдется друг, у которого отец приходится кумом зятю дежурного, принявшего вызов.

С каменным лицом, глядя исключительно в пустоту перед собой, я прошла на свое привычное место, и вздрогнула, когда рядом со мной тут же плюхнулась Мартин, придвинувшись почти вплотную.

— Кэсс, скажи, это правда?

Мартин, поступая, кажется перепутала Академию права с Институтом международных дел. Учеба у нее шла не очень, а вот коммуникация на все сто. Там, где не доучит — заболтает. Она умудрялась дружить со всеми и даже у меня, вопреки моему решительному настрою прохладно относиться ко всем, дабы не вляпаться в какие-нибудь — о ужас! — межличностные отношения, миниатюрная живая брюнетка вызывала симпатию.

— Нет, — спокойно отозвалась я, нырнув в сумку за письменными принадлежностями. — Я уже говорила, не будет у нас завтра контрольной по уголовке, это ле Ру слух распустил, чтобы все психовали. А если и будет, надо просто учить материал не в последний день, а в процессе.

Мартин на мгновение зависла.

— Ты о чем?

— А ты о чем?

— Я об убийстве Луизы!

— А я о несуществующей контрольной.

Странно, но этот ответ однокурсницу почему-то не удовлетворил.

— Кэсс, ну серьезно, об этом все сейчас говорят. Убийство на территории Академии Права!

— На прилегающей территории, — педантично поправила я. — Парк не является собственностью академии.

Где-то в глубине души я прекрасно понимала, что гораздо проще кратко ответить на вопросы Мартин очевидными фактами и она отвалится, но внутри всколыхнулось что-то из прошлой жизни. И это что-то рьяно требовало увиливать, избегать любых прямых ответов или отвечать не отвечая.

— Так это правда ты ее нашла? Я не знала, что ее нашли в парке! Все говорят только о том, что она убита, что что ее нашла ты, кто-то видел, как ты выходила из привратницкой, откуда потом вышли и декан, и ректор, и следователь…

Я набрала в грудь воздуха, силой задавив отчаянный голос, требующий все отрицать.

— Да, я ее нашла на пробежке. Я не знаю, как она умерла, было темно, я ничего не разглядела. Я больше ничего не знаю, Мартин, поэтому оставь меня, пожалуйста, в покое.

Девушка фыркнула что-то похожее на “бука”, но неожиданно утешительно погладила меня по плечу и отодвинулась.

Я с облегчением выдохнула, подняла взгляд и наткнулась на гросс Теккера, смотрящего на меня сидя вполоборота на пару рядов ниже. Смотрели на меня сейчас довольно много человек, если уж по правде, но Вивьен был единственным, от кого несло не неуемным любопытством или откровенной подозрительной неприязнью, а каким-то хмурым… беспокойством?

Я вопросительно вздернула бровь, глядя ему в глаза, и парень отвернулся.

Ну и молодец, ну и славненько.

С момента, как я ввязялась в “репетиторство” прошла уже пара недель и, надо признаться, подработка оказалась на удивление… удовлетворительной! Гросс Теккер, правда, норовил всеми правдами и неправдами увильнуть от учебы, но я была тверда и непреклонна, так что даже несмотря на отчаянное сопротивление обучаемого, его оценки поползли вверх. Особенно забавно было наблюдать, как один раз Вивьен, будучи вызванным к доске, правильно ответил на заданные вопросы и удивился от этого, кажется, еще больше, чем преподаватель.

В этот день я обнаружила, что стремительный секс в кладовке (“это не аванс, это чаевые за прекрасную работу!”) удивительным образом раззадоривает несмотря на полученный оргазм, и я потом еще полдня ходила возбужденная в ожидании оплаты после этих самых чаевых…

Мы не то чтобы прямо действительно скрывались ото всех, просто гросс Теккер держал слово и помимо репетиторства и секса, между нами ничего не было. На переменах он ко мне не подходил, заговаривать вне “работы” не пытался. Хотя его дружки, кажется, что-то то ли знали, то ли подозревали, потому что я пару раз ловила на себе их взгляды. Пусть смотрят, за погляд денег не берут.

Так что сейчас, когда гросс Теккер отвернулся, меня это почему-то успокоило. Такое странное возвращение в нормальность. Все, как обычно.

Ощущение это оказалось обманчивым.

Шепот за спиной преследовал меня целый день, он перетекал из аудитории в аудиторию, плодился, множился, разрастался, звенел в ушах.

Под конец дня я была настолько вымотана, что совершила невиданное — отпросилась с последней лекции. Голова гудела и меньше всего мне хотелось, чтобы кто-то заметил, как мне плохо. Как я разнервничалась. Как я испугалась этим утром. Как мне жалко Луизу. Как хочется плакать. Как хочется найти того, кто это сделал…

Профессор Но отнесся с пониманием.

И от этого, почему-то стало еще паршивее.

* * *

Стук в дверь раздался неожиданно.

— Привет! — Широко улыбнулся обнаруженный за дверью Вив.

— Гросс Теккер? — Я слегка удивилась, потому что мы о встрече точно не договаривались: вот только его развлекать мне сегодня и не хватало! — У меня сегодня настроения нет, извини.

Я собралась захлопнуть дверь, но Вив успел втиснуться в дверной проем, заблокировав его, и улыбнулся еще жизнерадостней, прижимая к груди бумажный пакет:

— Я так и подумал! Поэтому у меня с собой!

Я кисло улыбнулась в ответ и отпустила ручку двери, позволяя ей открыться, а гросс Теккеру — пройти.

В конце концов, раз он притащил вино, то, может, это не самый плохой вариант скоротать неприятный вечер. А что еще мог принести парень, чтобы переубедить девушку, которая не настроена на инти…