— Я, конечно, мог бы пошутить про то, что подруги тебе дороже, но… я все понимаю, Мейси. Все в порядке — ты взрослая девочка, чтобы самой решить, когда и кому что рассказывать. Хотя про то, что ты ушла из дома, могла бы сказать хотя бы мне.

— Откуда ты знаешь?! — В этот раз высвободиться из объятий Арти все же удалось: Мейси повернулась к нему лицом, встревоженно поправляя очки.

— Твоя мама приходила к нам.

— Что?!

— Ну, как приходила… Скорее хотела провести несанкционированный обыск на предмет наличия тебя. Мама успела встретить ее раньше меня.

— Боже, — Мейси закрыла лицо руками, утыкаясь в грудь Арти и мечтая провалиться под землю. — Как стыдно!

— Да не особо. Мама очень четко объяснила твоей, что ты уже совершеннолетняя и можешь самостоятельно решать, где жить. И даже если ты появишься у нас дома — чего еще не сделала, — она «ни за что не станет играть в игры такой черствой женщины. Ведь если Мейси ушла от вас, то вы это заслужили»! И это я сейчас цитирую… с цензурой!

— Твоя мама — великая женщина, ты знаешь?

— И она ждет тебя у нас. Так что отсюда мы поедем домой. Вместе.

Мейси подняла полный слез взгляд на Арти: она не могла понять, чем заслужила всех этих людей, их любовь и доброту. Она всегда восхищалась семьей Бэгтон и проводила там много времени, но чтобы жить…

— То есть, — решила она перевести все в шутку, пока не уморила своей эмоциональностью Арти до смерти, — мы сразу переходим к пункту «жить вместе»?

— Мама подготовила тебе отдельную комнату, поэтому не совсем. Но она находится напротив моей…

— Ох, Арти, — Мейси покачала головой, а затем позволила увлечь себя в долгий поцелуй. — Стой, ты сказал маме?

— Это же моя мама — едва я вернулся домой, она сама мне все и рассказала. Подумываю проверить машину и одежду на наличие жучков!

Мейси засмеялась, снова прячась в объятиях Арти. Если забыть, что они в больнице, вполне можно было представить, что все хорошо, что жизнь налаживается и обещает много сюрпризов. Но неудобные больничные стулья как бы напоминали, что сюрпризы — это не всегда радость.

* * *

Никки держала за руку Томаса, видела в его глазах отражение своего счастья и пела так громко, как только могла, пока голос не превратился в крик, а перед глазами внезапно не упала черная непроглядная пелена. В груди стало так невыносимо больно, что Никки, наконец, проснулась. Стон вырвался из ее пересохших губ, а лицо Томаса сменилось обеспокоенным лицом мамы.

— Детка, тебе больно? Я сейчас позову доктора.

Мама поцеловала ее руку, которую держала в своих ладонях, и бросилась из палаты. Медленно, словно осторожный луч света, к ней стали возвращаться воспоминания: отвратительная ночь в доме Троя, утренние сборы зареванных девчонок по городу, дорога в Сан-Франциско, концерт «Tricksters», напирающая толпа и чернота. Тугая повязка на грудной клетке подтвердила, что все это не сон. Никки осторожно пошевелилась и застонала от боли и разочарования — кто мог подумать, что концерт обожаемых «Tricksters» обернется больничной палатой? Она все пропустила, она чуть не умерла из-за каких-то больных фанатов! Теперь музыка, которая ее спасла, будет ассоциироваться с моментом, в который ее чуть не убили, — ведь наступи толпа чуть сильнее, и сломанные ребра вполне могли проткнуть органы. А что теперь будет с работой? Какие-то чокнутые из-за секундного доступа к телу исковеркали ей жизнь!

— Милая, доктор скоро подойдет. Хочешь пить? — Мама вернулась в палату и кружила вокруг нее, словно Никки была как минимум при смерти.

— Очень. — Она немного приподнялась под взволнованным маминым взглядом. — Что говорят врачи?

— Что ты легко отделалась. Пару дней понаблюдают и отпустят.

— Пару дней? Сегодня же Новый год, — Никки недовольно скривилась, понимая, что праздник придется встретить в больнице. По правде говоря, это не первый Новый год, или Рождество, или День благодарения, или даже собственный день рождения среди капельниц и медицинского персонала. За столько лет, что болел отец, они многое успели сделать в больничных стенах. И именно поэтому очередной Новый год, который придется встретить тут, отдавал горечью отчаяния и безнадеги.

— Прости, милая, — виновато улыбнулась мама, словно от нее хоть что-то зависело или это она стала причиной их пребывания здесь. — А еще врачи просили по возможности убрать людей, что караулят у больницы…

— Каких людей?

— Артур говорит, что это фанаты твоих музыкантов. Они пришли поддержать тебя — вторая семья и все такое.

Никки с трудом понимала, что происходит. Много времени ушло на то, чтобы идентифицировать в Артуре друга Мейси, затем понять, что все ее друзья в больнице. Но, когда пришло осознание того, что фандом караулит здесь, чтобы поддержать ее, Никки едва не подскочила к окну, чтобы увидеть все своими глазами.

— Вот уж… Семейка! Мам, сходи к ним, пожалуйста. Скажи, что я в порядке, и отправь по домам, праздник все-таки. И передай, что я очень благодарна — я еще в «твиттер» напишу обязательно. Поверить не могу!

— Знаешь, Мейси просила не давить на тебя по поводу твоего фанатства… И я сомневалась, — Лайза присела на край кровати, поглаживая Никки по волосам, словно ей снова было пять. — Я испугалась всего этого. Отсюда — из взрослой жизни — все твое увлечение выглядит немного глупо. Особенно когда случается что-то ужасное. — Никки хотела возразить, но мама не позволила ей превратить момент откровения в ссору. — Дослушай меня, хорошо? Я правда хотела взять с тебя слово, что ты это бросишь. Но ведь тогда у тебя не было бы таких замечательных друзей, как девочки, — они тут всю ночь пробыли и, видимо, не собираются уезжать. И все эти люди — они ведь даже тебя не знают, но переживают! Как я могу просить тебя отказаться от всего этого?

Никки и сама не осознавала, куда ее привело фанатство, пока мама не озвучила это. Да, она часто говорила, что музыка ее спасла, что Семейка — прежде всего, но последние полгода стали той самой настоящей жизнью. Рядом с ней находятся люди, которых раньше она не могла бы представить в качестве своих друзей, а теперь не может представить жизни без них. Николь позволила себе быть слабой, эмоциональной, благодарной — она заплакала в объятиях мамы, прощая глупым фанатам их оплошность в виде сломанных ребер.

— Простите, врач сказал, что мы можем зайти. Но если мы не вовремя…

Этот голос она могла узнать, даже будучи в коме, но сейчас все происходящее казалось сном, игрой воображения, последствием травмы (как ребра могли повредить мозг, Никки не задумывалась). Мама поспешно стерла слезы с ее лица и обратилась к посетителям:

— Думаю, Николь будет рада вам в любое время.

Мама узнала их — по многочисленным фото в ее комнате, по видео, что смотрела Никки. Значит, это не было злой шуткой уставшего сознания — в ее палате действительно был… Томас? Осторожно открывая глаза, Никки осознала, что она все-таки ошиблась: прямо перед ней стояли «Tricksters» в полном составе: Томас, Кейси, Аарон, Ник и Грег.

— Ничего себе! — только и смогла проговорить она, во все глаза рассматривая любимых музыкантов. Они выглядели совсем обычными людьми, находясь здесь, а не полубогами, как всегда казалось на выступлениях и телешоу.

— Пойду спущусь к вашим… поклонникам, — тут же заторопилась мама. Грег перехватил ее у самой двери, что-то шепнул на ухо, и мама благодарно закивала. Подробности этого разговора Никки решила выведать потом, а сейчас обратилась к самым важным гостям в больнице:

— Я не слышала криков, как вы прошли незамеченными?

— Черный вход и бывший одноклассник в должности одного из ведущих врачей этой больницы, — сообщила Кейси, присаживаясь на стул у кровати Николь. — Хотели навестить тебя лично.

— Так себе местечко для meet-and-greet [Встреча с артистом до или после выступления. Обычно на них фотографируются, задают вопросы, получают автографы.], скажу я вам! — Никки и сама не понимала, откуда в ней эта легкость шутить рядом с теми, кого она почти боготворила. То ли ее положение, то ли пережитый стресс так на нее влияли, но она знала наверняка — будь это обычная встреча в рамках концерта, она бы плакала и улыбалась одновременно, лепеча какой-нибудь банальный бред.

— Шутишь? — отозвался Томас, и у Никки внутри все замерло. — Никаких других фанатов, ограничений по времени, и декорации для фото эксклюзивные.

— И вид у меня тоже эксклюзивный… — Никки очень хотелось верить, что выглядит она хотя бы нормально — про макияж и прическу даже думать не приходилось. Хорошо еще, если вчерашние стрелки не стекали сейчас черными полосами по щекам.

Аарон, устроившись в самом дальнем углу, хмыкнул, глядя в телефон.

— Все-таки время ограниченно, — его голос звучал так приятно, и Никки даже пожалела, что он только играет на басу, но почти никогда не поет. — Кто-то нас все-таки заметил, так что скоро здесь соберутся не только фанаты, но и папсы [Сокращенный вариант слова «папарацци».].

— И напишут, что все это — показательная акция, — вздохнула Кейси. Николь обвела участников группы взглядом: они ведь были просто людьми, немного уставшими и действительно переживающими. Она улыбнулась, чтобы они даже думать не смели, что она может считать так же.