Дом не был предназначен для зимовки, и крохотные окна-бойницы не были защищены ничем от холода и снега. Агне по мере своих сил натолкала в проёмы прошлогодней травы и мха и завесила их одеялами и полусгнившими шкурами, найденными в доме. Благо, окна было всего два.

Къелл же смастерил из досок глухие ставни, щели между которыми заделал глиной, которую пришлось сначала долбить у замерзшего ручья, а затем несколько часов оттаивать у очага. В доме стало совсем темно, но его наконец получилось протопить.

Норд уходил рано утром, ещё до рассвета. Агне тепло попрощалась с ним, дав небольшой амулет на тоненькой верёвочке: связанный из коры круг с крестом внутри.

— Повесь на шею, — амулет выскользнул из её тонких, длинных пальцев в его широкую ладонь. — Весь лесной зверь будет обходить тебя стороной. Соберёшься на охоту — сними.

На этом прощание и закончилось.

Поблизости от дома снова ошивался лось. Здоровая зверюга. Так и тянет его что-то сюда. Норд пожалел, что у него нет с собой копья — он бы обеспечил мясом ведьм на долгое время, ну ничего.

Къелл сделал для Агне охотничий лук и несколько стрел. Она — хорошая охотница, и для неё не составит труда разжиться кроликом или куропаткой.

К селению он выходил уже в темноте, испытывая острое чувство дежавю. Сначала потянуло дымком. В этом не было бы ничего странного — дома отапливались по-чёрному, и так пахло зимой близ всех селений. Его насторожило, что было ещё слишком далеко. Быть может, охотники развели костер и греются?

Подходя ближе, он всё яснее понимал. Смердело. К дыму примешался отвратительный запах сгоревшей плоти.

Дома уже не полыхали — нечему было. Только обгорелые остовы домов слабо поблёскивали, предупреждая, что внутри древесины ещё живет жар.

Сердце норда упало куда-то вниз.

Он, не чувствуя под собой земли, шёл между сгоревших домов привычной дорогой. На пути ему то и дело попадались тела людей. Многие были изуродованы, лица некоторых объедены.

Медовый зал обгорел только с одного бока. Вторая, целая половина стояла, словно насмехаясь над ним. Ну что, спас ведьму? Какой ценой?

Недалеко от входа лежало два тела. Мужчина распластался на женщине, словно закрывая её собой от всех напастей. Словно её это могло спасти.

Къелл догадывался, кто перед ним. И боялся подтверждения своей страшной догадки, но что-то всё равно заставило подойти к ним и, откинув мужчину на спину, всмотреться в его лицо.

Ульрик.

В личности женщины сомнений не оставалось.

Къелл долго ходил по селению, отсутствующим взглядом окидывая тут и там лежащие трупы. Он несколько раз обошёл Медовый зал вокруг, прежде чем увидеть труп своего брата.

Балдер, раскинув руки, лежал на спине. Горло ярла было вырвано, а лицо искажено от первобытного, ничем не прикрытого страха. Къеллу оставалось надеяться только на то, что его брат пал в бою, как это и подобает такому славному воину, но даже в это верилось с трудом: поза и выражение лица говорили об обратном.

Выживших не было. Никто в селении не спасся. Къелл в исступлении упал на колени и возвёл мокрые глаза к небу. За что, Один, за что ты отвернулся от нас?

Обход сожжённой деревни словно выпил все его силы. Не было мо́чи даже о чём-то думать, даже просто шевелиться. Хотелось просто обратиться в камень. Застыть в одной позе и больше никогда не шевелиться и ничего не чувствовать. Тело норда затекло, а руки и ноги потеряли чувствительность от холода, когда ветер словно прошептал ему на ухо имя ведьмы.

Да. Агне. Она ждёт его вместе с выжившими. Нужно срочно вернуться к ней и сообщить, что ждать больше некого. Пусть убирается в город как можно быстрее.

Къелл поднялся с колен и, прихрамывая на обе ноги, поплёлся в сторону леса.

Снег отражал лунные лучи, делая ночь достаточно светлой. Чуть дальше частокола лежало ещё одно тело. В отличие от остальных этот мужчина погиб от руки человека. Из спины его гордым знаменем торчал меч с клеймом конунга на цевье.

Это зрелище почему-то пробудило все чувства норда, которые, дабы избежать безумия, спрятались так далеко в подсознание, как только могли. Къелл испытал сильный, испепеляющий душу гнев — слишком легко эта крыса отделалась. Слишком легко ушла.

Норд одним сильным рывком выдернул меч из спины поверженного врага. Тело лекаря сначала подалось вверх, а потом всё же соскользнуло с лезвия.

Къелл кричал, кромсая бесчувственное, застывшее уже тело. И чем больше он бесновался, тем сильнее свирепел. Он должен был увидеть страх, боль своей жертвы, чтобы получить хоть какое-то удовлетворение. Но не видел ничего. Кроме маски равнодушия и удивления, навсегда застывшей на посиневшем лице.

Замахнувшись в очередной раз, он почувствовал, как его руку перехватили. Норд не успел ни удивиться, ни испугаться. Он лишь резко развернулся, намереваясь отыграться на том, кто посмел к нему подкрасться в минуту слабости. Но когда Къелл увидел перед собой Ингве — гнев словно растворился.

— Мы уж не чаяли тебя увидеть живым, — голос доверенного был настороженным. Сам он, задумчиво хмуря брови, пытаясь найти у Къелла признаки того, что он подконтролен ведьме. — Ты выследил эту гадину? Нам больше не о чем беспокоиться?

Къелл не сразу понял, что Ингве имеет в виду ведьму.

— Всё не так, как тебе видится, друг, — тихо произнес он.

— Пойдём к костру. Расскажешь, — Ингве никогда не встречал тех, кто находится под контролем у ведьм. Но много о них слышал: сильные, как демоны, они не чувствовали ни страха, ни боли. И не хотел с Къеллом оставаться наедине.

— Пойдём, — Къелл расслабился, чувствуя, как доверенный отпускает его всё ещё занесенную над трупом лекаря руку. — И ты расскажешь, что здесь произошло. Почему вы здесь.

— Из-за ведьмы и её проклятия, — Ингве тут же пожалел, что произнёс это. Боги весть как отреагируют на его слова. Несмотря на возможный контроль, Къеллу он всё равно доверял.

— Нет никакого проклятия, — норд горько усмехнулся. — Хотя эта падаль и убедила всех в обратном.

Он кивнул на лекаря.

Они шли к костру долго. Лагерь дружина конунга разбила чуть поодаль от селения, за холмом, тихо переговариваясь и обмениваясь информацией. При всём страхе перед неизвестным, Ингве был прежде всего доверенным лицом Короля Нордов и должен был услышать всё из первых уст, дабы потом передать уже отфильтрованную информацию своим людям. Нечего плодить слухи.

— Да, дело действительно плохо, — согласился он, внимательно выслушав старого товарища. — Но ты ведь понимаешь, что я теперь не могу тебя отпустить? Ещё утром я отправил к конунгу гонца с дурными вестями. Он захочет поговорить с тобой лично.

— Что будет с Агне и девочкой? — Къелл остановился как вкопанный.

— Их будут искать. Мне жаль, но такие деяния не должны оставаться безнаказанными, — Ингве всё ещё с надеждой заглядывал в глаза норду. Он боялся, что тот сейчас рванёт в лес. Нет ничего позорнее, чем стрелять в спину товарищу. Особенно если тот не ведает, что делает.

— Они не виноваты. Ни в чём.

— Это знаешь ты. Я хочу тебе верить. Но сказать такое конунгу — значит обвинить его в случившемся. Это же он прислал вам лекаря.

— Если я прибуду к конунгу и попытаюсь его убедить в том, что ведьмы не виноваты. Есть шанс, что от Агне отстанут?

Ингве невольно передернул плечами.

— Молчишь? Вижу, ничего хорошего мне сказать не можешь.

— Врать тебе и изворачиваться не стану, — подтвердил доверенный. — Тебя несколько раз допросят. Пригласят опытную вёльву, чтобы она подтвердила, что твои слова — это правда, а не навеянный морок. Это время.

— Агне и Богданку скорее всего разыщут и убьют. Я должен их предупредить.

— Нет, Къелл. Я не могу тебя теперь отпустить, — Ингве напрягся, ожидая, что собеседник кинется на него с кулаками, но норд только вздохнул.

— А я не могу остаться. Что ты будешь делать, если я уйду?

— Пойду со своими людьми по твоему следу. Ты приведешь нас к ведьмам. Там вас троих и порешат.

— А если я пообещаю через два дня вернуться?

Ингве задумался.

Къелл вёл себя не как одержимый, подконтрольный ведьме воин. Он был сам собой — спокойным, рассудительным. Если не считать, конечно, сцены, которая разыгралась над трупом лекаря. Но тут его тоже можно понять — у доверенного самого давно чесались руки. А ведь это не его близких погубил пришлый доктрус.

— Я хочу тебе верить, Къелл, — Ингве закрыл глаза, принимая решение. — Иди. Я жду тебя два дня. Потом иду по твоему следу.

Норд только благодарно кивнул. А что говорить? Слова излишни. И поспешил скрыться в лесу. Тихо, как кошка. Только ветви кустарников качнулись, словно от порыва ветра.

Ингве ещё долго стоял на месте, размышляя, правильно ли он поступил. Ему хотелось верить, что да.

* * *

Когда в предрассветной тишине раздался стук в дверь — Агне вздрогнула. Сон слетел с неё вспугнутой птицей. Богданка тоже проснулась и опасливо прижималась к своей наставнице, памятуя о том, чему та учила.

Ведьма потянулась сознанием к двери и удивлённо вскинула брови.

— Это Къелл, — тихо сказала она, вставая с топчана и успокаивающе гладя девочку по взъерошенной макушке.