Брон не ответил ей. И оставшийся путь до селения медведей-оборотней они проделали молча.
Нырнув в ледяной проход, Хейта призывно махнула оборотню рукой, но тот покачал головой.
— Ты иди. Я еще постою. Уж больно дышится здесь хорошо.
Девушка кивнула и скрылась в теплом полумраке. А из ледяного дома показался Гэдор. Оправил меховую шубу, рассмеялся беззлобно.
— Долго вы бродили. Как прогулка, удалась?
Брон словно не слышал его.
— Некоторые страхи имеют обыкновение сбываться, — тихо пробормотал он. — Несколько иначе, но всё равно…
Гэдор перестал улыбаться, шагнул к нему, озабоченно вгляделся в его посеревшее лицо.
— Что такое?
Уперев взор в землю, Брон выдавил через силу:
— Я знаю, почему Хейта ненавидит волков-оборотней.
— И почему? — вскинул брови Гэдор.
— Они убили ее отца, — был ответ.
Гэдор нахмурился.
— Это многое объясняет. Но ты-то чего напрягся?
Брон поднял обреченные глаза.
— Я знаю, кто именно его убил.
— И кто же? — остолбенел Гэдор.
— Я.
Часть 2. В неведении
Брон бежал через лес. Его лицо исказила гримаса боли, казалось, что кровь гудит, кипит под кожей, жжет до боли, словно яд, будто безмолвно взывая: «Убей! Убей! Убей!»
Он упал на колени, уперся руками в землю. Корявые корни больно впились в кожу, но он того даже не заметил. Волк свирепствовал в нем, дурманил разум, рвался наружу.
Когти прорвали плоть. Кровь потекла по пальцам, горячая, дикая, жадная. Судорога скрутила тело. Раздался хруст — точно разом в теле сломались все кости. Брон закричал. Но голос изменил ему, сорвавшись на хрип, а после — и на рык.
Ткань рубахи не выдержала, затрещала, повисла лохмотьями. Шерсть пробивалась сквозь кожу так стремительно, как после отлива прибывает вода. А потом всё закончилось. С земли поднялся волк — матерый, раза в два крупнее обычного. Глаза его горели яростью и голодом. Волк покрутил головой и потянул носом. Он почуял человека.
«Листы памяти» пастыря Найши
I
Стало тихо. Так тихо, точно весь мир вдруг обратился в прах. Брон слышал лишь, как бьется его сердце. Быстро, но при этом словно бы через силу.
Гэдор глядел на него в упор, отчаянно стараясь уразуметь смысл сказанных слов.
— Что? — ошарашенно бросил он. — Что ты такое говоришь?
— То и говорю, — сухо ответил тот. — Это я убил отца Хейты.
— Тсс! Тише! — шикнул на него Гэдор. — С чего тебе это в голову взбрело?!
— С того, что Хейта родом из деревни Кихт, — тихо проронил оборотень.
— Кихт? — прищурился Гэдор. — Деревня, подле которой ты вырос?
Брон трудно кивнул.
Следопыт нахмурился.
— Речь о том плотнике, которого ты убил?
— Хальд, — через силу выдавил оборотень. — Так его звали.
Гэдор вытаращил глаза.
— И он был отцом Хейты?!
— Она не назвала имени, — ответил Брон. — Лишь упомянула об этом. Сказала, в ее деревне редко случаются подобные вещи. — Оборотень стиснул зубы. — Я знаю, это он.
Гэдор схватился за голову. Выглядел он теперь ничуть не лучше Брона. Льдисто-голубые глаза лихорадочно сверкали. Он принялся ходить из стороны в сторону. Наконец замер и поглядел на оборотня.
— Это, несомненно, ужасно. Хуже, верно, и не придумаешь. Но это не конец света!
— Не конец света?! — воскликнул тот. — Ты что, разум потерял или не слышал, что я тебе только что сказал? Я убил отца Хейты!
— Да тише ты! — зашипел на него Гэдор. — Я и с первого раза расслышал. А ты хочешь о том на всю деревню раструбить?
Сверкнув глазами, Брон потупился и отвернулся.
Гэдор тяжко вздохнул.
— Как вижу, ты до сих пор не смог простить себе того, что совершил.
— И не прощу, — сквозь зубы процедил тот. — Отец Хейты был мне другом, а я растерзал его как животное.
— Тебя обманом втравили в это! — шепотом вскричал Гэдор.
Брон нахмурился еще сильней, тряхнул головой, точно силясь отогнать жуткие воспоминания.
— Пусть так, — устало отозвался он. — Что это меняет?
— Всё! — бросил Гэдор. — Ты не умер тогда, но тоже стал жертвой!
— Сомневаюсь, что Хейта рассудит так же, если я расскажу ей обо всем, — угрюмо отозвался оборотень.
— Зря ты так, — возразил Гэдор. — Ведь речь идет о Хейте…
— Да! — запальчиво бросил Брон. — А еще о ее отце! Ты прекрасно помнишь, как она поглядела на меня у костра, когда узнала, что я волк-оборотень.
— Правда твоя, — согласился Гэдор. — Но после вы стали друзьями. И даже больше…
— Думаешь, долго это продлится, если я скажу ей, что не просто волк-оборотень, а тот самый волк-оборотень?! — устало перебил Брон.
Гэдор вздохнул.
— Ты снова прав. Но рано или поздно сказать придется…
Оборотень отпрянул от следопыта точно от пламени.
— Нет! — отрезал он. — И не проси! Я не могу причинить ей боль. И потерять не могу. Хейта для меня значит слишком много!
— Знаешь, как говорят дэронги, — осторожно произнес Гэдор. — Правду и в животе у рыбы не утаишь. А если Хейта узнает правду не от тебя, сразу поймет, что ты обманывал ее. Знал, но молчал. Но хуже всего, если ей станет известна не вся правда, а лишь ее часть…
Брон мотнул головой.
— Я не могу, — упрямо повторил он. — Если скажу ей правду, она уже никогда… никогда не посмотрит на меня как прежде…
— А если не скажешь, верней всего, она не посмотрит на тебя вообще! — жестко бросил Гэдор.
Оборотень упрямо стиснул зубы и не ответил.
— Брон?
Тот сделал вид, что не слышит.
— Брон!
Отчего-то Гэдор заговорил голосом Хейты.
Волк-оборотень оторопело потряс головой и окончательно выплыл из воспоминаний. Льды и снега бесследно исчезли. Он стоял посреди пыльной захламленной комнаты, где некогда обитал Фэйр, а Хейта глядела на него в упор.
— Крепко ты задумался. Наверное, о чем-то приятном. — На ее губах заиграла лукавая улыбка. — Поведаешь, о чем?
— Так, ерунда, — делано бодро отозвался он.
Девушка выжидающе скрестила на груди руки. Брон внутренне напрягся, отчаянно желая сделаться невидимым, но на его удачу подле них возник Мар.
— Никаких следов присутствия Фэйра, — с досадой возвестил упырь. — Он не приходил.
— И не придет! — отрезала Хейта. — Он бы не исчез надолго. Говорю вам, с ним что-то произошло.
Гэдор открыл было рот, но девушка предостерегающе погрозила ему пальцем.
— И не вздумай снова меня успокаивать!
— И в мыслях не было! — честно ответил тот. — С Фэйром определенно неладно. Неясно только, что стряслось и где его искать.
— Быть может, остался лечeц [Лечец — так и люди, и существа на всеобщем называли книгу лекаря.]? — предположил Брон. — У знакомого лекаря был такой. Из него можно было бы что-то разузнать.
— В самом деле! — спохватилась Хейта. — Фэйр отмечал в толстой зеленой книге, кого лечил, какие настойки использовал. Бывало, просто что-то важное записывал. Не знаю, будет ли там что-то полезное. Но попытать счастье стоит.
Друзья энергично принялись за дело. Они осматривали мешки и сумки, копались в ящиках и сундуках. Поиски затянулись на несколько часов, но результата не возымели…
Мар сдался первым, замер посреди комнаты, со скучающим видом осматривая разбросанные вещи. Снял с полки какой-то пузырек, вытянул затычку, поднес подозрительную склянку к носу. Скривился, как от оскомины, и лениво зашвырнул ее за спину. Зловонная жидкость расплескалась по полу, а пузырек едва не угодил Брону в лицо.
— Эй! — недовольно воскликнул оборотень.
Но упырь и ухом не повел, взялся за следующий пузырек. Хейта невольно усмехнулась, потом нахмурилась.
— Ты поаккуратней с вещами Фэйра. У него тут каждая безделушка на вес золота!
— А ты уверена, что эта книга вообще существует? — в отчаянье отозвался Мар. — Может, она тебе… не знаю… во сне привиделась?
— Привиделась? — иронично вскинула бровь девушка, но тут же посерьезнела. — Привиделась, — повторила она, что-то старательно припоминая, и вдруг радостно всплеснула руками. — Конечно! Как это мне сразу в голову не пришло!
— Что такое? — тотчас приободрился упырь, а за ним и все остальные.
— Пару лет назад Фэйр научился скрывать из виду вещи при помощи волшебства, — принялась пояснять Хейта. — Предавать их мраку — так он это называл. А обнаружить их может только тот, кто спрятал, или же тот, кто владеет волшебством. То есть я. — Девушка пристально огляделась. — Мне нужно снова осмотреть все сундуки и шкатулки.
Первым делом Хейта запустила руки в большой ящик, пропахший яблоками. Потом пошарила в шкатулке с нитками, ойкнула, уколов об иголку палец. Пересмотрела содержимое старого сундука с одеждой — ничего.
Она совсем уже было отчаялась, когда Гэдор вдруг поставил на стол небольшой ларец из красного дерева.
— Попробуй этот!
Хейта откинула крышку. Ларец был пуст, но очень темен внутри. Казалось, тьма шевелилась в нем, точно клубок ядовитых змей. Хейта осторожно запустила руку внутрь. Все затаили дыхание.
Вдруг мрак подернулся дымкой и принялся стремительно выцветать. Дерево обретало густой бордовый оттенок. А на дне ларца проступили очертания темно-зеленого предмета.
— Есть! — Хейта жадно схватила лечец.