Брон не ответил ей. И оставшийся путь до селения медведей-оборотней они проделали молча.

Нырнув в ледяной проход, Хейта призывно махнула оборотню рукой, но тот покачал головой.

— Ты иди. Я еще постою. Уж больно дышится здесь хорошо.

Девушка кивнула и скрылась в теплом полумраке. А из ледяного дома показался Гэдор. Оправил меховую шубу, рассмеялся беззлобно.

— Долго вы бродили. Как прогулка, удалась?

Брон словно не слышал его.

— Некоторые страхи имеют обыкновение сбываться, — тихо пробормотал он. — Несколько иначе, но всё равно…

Гэдор перестал улыбаться, шагнул к нему, озабоченно вгляделся в его посеревшее лицо.

— Что такое?

Уперев взор в землю, Брон выдавил через силу:

— Я знаю, почему Хейта ненавидит волков-оборотней.

— И почему? — вскинул брови Гэдор.

— Они убили ее отца, — был ответ.

Гэдор нахмурился.

— Это многое объясняет. Но ты-то чего напрягся?

Брон поднял обреченные глаза.

— Я знаю, кто именно его убил.

— И кто же? — остолбенел Гэдор.

— Я.

Часть 2. В неведении

Брон бежал через лес. Его лицо исказила гримаса боли, казалось, что кровь гудит, кипит под кожей, жжет до боли, словно яд, будто безмолвно взывая: «Убей! Убей! Убей!»

Он упал на колени, уперся руками в землю. Корявые корни больно впились в кожу, но он того даже не заметил. Волк свирепствовал в нем, дурманил разум, рвался наружу.

Когти прорвали плоть. Кровь потекла по пальцам, горячая, дикая, жадная. Судорога скрутила тело. Раздался хруст — точно разом в теле сломались все кости. Брон закричал. Но голос изменил ему, сорвавшись на хрип, а после — и на рык.

Ткань рубахи не выдержала, затрещала, повисла лохмотьями. Шерсть пробивалась сквозь кожу так стремительно, как после отлива прибывает вода. А потом всё закончилось. С земли поднялся волк — матерый, раза в два крупнее обычного. Глаза его горели яростью и голодом. Волк покрутил головой и потянул носом. Он почуял человека.

«Листы памяти» пастыря Найши

I

Стало тихо. Так тихо, точно весь мир вдруг обратился в прах. Брон слышал лишь, как бьется его сердце. Быстро, но при этом словно бы через силу.

Гэдор глядел на него в упор, отчаянно стараясь уразуметь смысл сказанных слов.

— Что? — ошарашенно бросил он. — Что ты такое говоришь?

— То и говорю, — сухо ответил тот. — Это я убил отца Хейты.

— Тсс! Тише! — шикнул на него Гэдор. — С чего тебе это в голову взбрело?!

— С того, что Хейта родом из деревни Кихт, — тихо проронил оборотень.

— Кихт? — прищурился Гэдор. — Деревня, подле которой ты вырос?

Брон трудно кивнул.

Следопыт нахмурился.

— Речь о том плотнике, которого ты убил?

— Хальд, — через силу выдавил оборотень. — Так его звали.

Гэдор вытаращил глаза.

— И он был отцом Хейты?!

— Она не назвала имени, — ответил Брон. — Лишь упомянула об этом. Сказала, в ее деревне редко случаются подобные вещи. — Оборотень стиснул зубы. — Я знаю, это он.

Гэдор схватился за голову. Выглядел он теперь ничуть не лучше Брона. Льдисто-голубые глаза лихорадочно сверкали. Он принялся ходить из стороны в сторону. Наконец замер и поглядел на оборотня.

— Это, несомненно, ужасно. Хуже, верно, и не придумаешь. Но это не конец света!

— Не конец света?! — воскликнул тот. — Ты что, разум потерял или не слышал, что я тебе только что сказал? Я убил отца Хейты!

— Да тише ты! — зашипел на него Гэдор. — Я и с первого раза расслышал. А ты хочешь о том на всю деревню раструбить?

Сверкнув глазами, Брон потупился и отвернулся.

Гэдор тяжко вздохнул.

— Как вижу, ты до сих пор не смог простить себе того, что совершил.

— И не прощу, — сквозь зубы процедил тот. — Отец Хейты был мне другом, а я растерзал его как животное.

— Тебя обманом втравили в это! — шепотом вскричал Гэдор.

Брон нахмурился еще сильней, тряхнул головой, точно силясь отогнать жуткие воспоминания.

— Пусть так, — устало отозвался он. — Что это меняет?

— Всё! — бросил Гэдор. — Ты не умер тогда, но тоже стал жертвой!

— Сомневаюсь, что Хейта рассудит так же, если я расскажу ей обо всем, — угрюмо отозвался оборотень.

— Зря ты так, — возразил Гэдор. — Ведь речь идет о Хейте…

— Да! — запальчиво бросил Брон. — А еще о ее отце! Ты прекрасно помнишь, как она поглядела на меня у костра, когда узнала, что я волк-оборотень.

— Правда твоя, — согласился Гэдор. — Но после вы стали друзьями. И даже больше…

— Думаешь, долго это продлится, если я скажу ей, что не просто волк-оборотень, а тот самый волк-оборотень?! — устало перебил Брон.

Гэдор вздохнул.

— Ты снова прав. Но рано или поздно сказать придется…

Оборотень отпрянул от следопыта точно от пламени.

— Нет! — отрезал он. — И не проси! Я не могу причинить ей боль. И потерять не могу. Хейта для меня значит слишком много!

— Знаешь, как говорят дэронги, — осторожно произнес Гэдор. — Правду и в животе у рыбы не утаишь. А если Хейта узнает правду не от тебя, сразу поймет, что ты обманывал ее. Знал, но молчал. Но хуже всего, если ей станет известна не вся правда, а лишь ее часть…

Брон мотнул головой.

— Я не могу, — упрямо повторил он. — Если скажу ей правду, она уже никогда… никогда не посмотрит на меня как прежде…

— А если не скажешь, верней всего, она не посмотрит на тебя вообще! — жестко бросил Гэдор.

Оборотень упрямо стиснул зубы и не ответил.

— Брон?

Тот сделал вид, что не слышит.

— Брон!

Отчего-то Гэдор заговорил голосом Хейты.

Волк-оборотень оторопело потряс головой и окончательно выплыл из воспоминаний. Льды и снега бесследно исчезли. Он стоял посреди пыльной захламленной комнаты, где некогда обитал Фэйр, а Хейта глядела на него в упор.

— Крепко ты задумался. Наверное, о чем-то приятном. — На ее губах заиграла лукавая улыбка. — Поведаешь, о чем?

— Так, ерунда, — делано бодро отозвался он.

Девушка выжидающе скрестила на груди руки. Брон внутренне напрягся, отчаянно желая сделаться невидимым, но на его удачу подле них возник Мар.

— Никаких следов присутствия Фэйра, — с досадой возвестил упырь. — Он не приходил.

— И не придет! — отрезала Хейта. — Он бы не исчез надолго. Говорю вам, с ним что-то произошло.

Гэдор открыл было рот, но девушка предостерегающе погрозила ему пальцем.

— И не вздумай снова меня успокаивать!

— И в мыслях не было! — честно ответил тот. — С Фэйром определенно неладно. Неясно только, что стряслось и где его искать.

— Быть может, остался лечeц [Лечец — так и люди, и существа на всеобщем называли книгу лекаря.]? — предположил Брон. — У знакомого лекаря был такой. Из него можно было бы что-то разузнать.

— В самом деле! — спохватилась Хейта. — Фэйр отмечал в толстой зеленой книге, кого лечил, какие настойки использовал. Бывало, просто что-то важное записывал. Не знаю, будет ли там что-то полезное. Но попытать счастье стоит.

Друзья энергично принялись за дело. Они осматривали мешки и сумки, копались в ящиках и сундуках. Поиски затянулись на несколько часов, но результата не возымели…

Мар сдался первым, замер посреди комнаты, со скучающим видом осматривая разбросанные вещи. Снял с полки какой-то пузырек, вытянул затычку, поднес подозрительную склянку к носу. Скривился, как от оскомины, и лениво зашвырнул ее за спину. Зловонная жидкость расплескалась по полу, а пузырек едва не угодил Брону в лицо.

— Эй! — недовольно воскликнул оборотень.

Но упырь и ухом не повел, взялся за следующий пузырек. Хейта невольно усмехнулась, потом нахмурилась.

— Ты поаккуратней с вещами Фэйра. У него тут каждая безделушка на вес золота!

— А ты уверена, что эта книга вообще существует? — в отчаянье отозвался Мар. — Может, она тебе… не знаю… во сне привиделась?

— Привиделась? — иронично вскинула бровь девушка, но тут же посерьезнела. — Привиделась, — повторила она, что-то старательно припоминая, и вдруг радостно всплеснула руками. — Конечно! Как это мне сразу в голову не пришло!

— Что такое? — тотчас приободрился упырь, а за ним и все остальные.

— Пару лет назад Фэйр научился скрывать из виду вещи при помощи волшебства, — принялась пояснять Хейта. — Предавать их мраку — так он это называл. А обнаружить их может только тот, кто спрятал, или же тот, кто владеет волшебством. То есть я. — Девушка пристально огляделась. — Мне нужно снова осмотреть все сундуки и шкатулки.

Первым делом Хейта запустила руки в большой ящик, пропахший яблоками. Потом пошарила в шкатулке с нитками, ойкнула, уколов об иголку палец. Пересмотрела содержимое старого сундука с одеждой — ничего.

Она совсем уже было отчаялась, когда Гэдор вдруг поставил на стол небольшой ларец из красного дерева.

— Попробуй этот!

Хейта откинула крышку. Ларец был пуст, но очень темен внутри. Казалось, тьма шевелилась в нем, точно клубок ядовитых змей. Хейта осторожно запустила руку внутрь. Все затаили дыхание.

Вдруг мрак подернулся дымкой и принялся стремительно выцветать. Дерево обретало густой бордовый оттенок. А на дне ларца проступили очертания темно-зеленого предмета.

— Есть! — Хейта жадно схватила лечец.