— Что могло заставить номаэта бросить копье — верную защиту от любой напасти? — оторопело проговорил он.

Все трое переглянулись. Ответа ни у кого не нашлось.

* * *

Рорг шел уверенно и быстро. Затею с поисками он считал совершенно бессмысленной, ему не терпелось покончить с ней и отправиться назад. «Да и ради кого стараться-то? — размышлял он. — Каких-то жалких чужаков». Людей Рорг всегда недолюбливал и не понимал приязни, что питал к ним его старший брат, но перечить тому не смел. Потому, стиснув зубы, Рорг продолжал двигаться вперед.

Время от времени он втягивал носом морозный воздух в надежде учуять людей, живых или замерзших, но воздух молчал. Молчали льды, молчали снега, молчало низкое небо, затянутое серой пеленой. Казалось, за всю свою жизнь Рорг не слышал такой жестокой, такой удушающей тишины.

Йэол шел следом. Он цепко осматривал всё вокруг: каждый грот, каждый уступ, каждую расселину. Сердце его взволнованно билось. Шутка ли! Увидеть селение медведей-оборотней своими глазами. Сидеть с ними за одним столом. А теперь вместе искать пропавших сородичей. В деревне ему потом прохода не дадут, засыплют вопросами!

Внезапно Йэол замер и пристально пригляделся. Ему что-то почудилось в полумраке. Сердце его помимо воли сжал страх. Но вокруг были только льды, величественные, безмолвные, точно могучие великаны, заколдованные чьим-то темным волшебством.

Подумалось: «Наверное, это ветер налетел, сбил с уступа сыпучий снег». Йэол вздохнул, развернулся и заспешил вслед за Роргом. И не увидел уже, как за его спиной, словно бы из ниоткуда, бесшумно возникла чья-то огромная серая тень.

* * *

Очередной проход оказался настолько широким, что все трое: Гэдор, Хейта и Мар — могли свободно идти по нему рядом, а не друг за другом, как прежде. Сумрак густел. Льды дышали холодом и равнодушием.

Хейту мучило неведомое дотоле чувство собственной бесполезности и беспомощности. У нее не было острого зрения, нюха, слуха или охотничьего чутья, как у ее спутников. Потому она просто шагала, уныло взирая по сторонам. Однако вскоре прежние чувства отступили, сердце затрепетало от волнения. Необъяснимая, гнетущая тревога обуяла всё ее существо.

Сперва Хейта подумала: это место так подействовало на нее, его цепенящий холод и грозные нагромождения изо льда. Но потом поняла, дело вовсе не в этом. Воздух вокруг вдруг налился немой угрозой. И без того тягостная тишина сделалась мучительной. А каждое движение, казалось, давалось невыносимым, нечеловеческим трудом.

Прекрасно осознавая, что должна что-нибудь сказать, Хейта резко остановилась и выдохнула:

— Что-то не так. Здесь что-то не так.

Гэдор устремил на нее озабоченный взгляд.

— О чем это ты?

— Не знаю, — в сомнении ответила Хейта, но почти тут же решительно добавила: — Опасность. Нам всем угрожает опасность.

Мар и Гэдор разом подобрались. Упырь покрутил головой и принюхался.

— Как-то странно тут пахнет, — пробормотал он. — Вроде как…

— Кровью, — закончил за него Гэдор.

Мар и Хейта разом посмотрели на следопыта. Гэдор же мрачно глядел себе под ноги. Последний след, оставленный им, был угрожающе красным. Под тонким слоем снега темнела заледенелая кровь. И тут мертвенную тишину разорвал истошный вопль.

Путники буквально онемели. Он прокатился по округе, разбиваясь о льды: неистовый, утробный, обезумевший, — а потом оборвался. И снова стало угрожающе тихо.

Все трое точно очнулись ото сна и, не сговариваясь, разом бросились назад.

Они вылетели на широкий ледяной проулок одновременно. С одной стороны Гэдор, Хейта и Мар, с другой — Угой, Харпа и Брон. И тут же встали как вкопанные. Хейта истошно вскрикнула. На лицах остальных явно читался невыразимый ужас.

На льду во весь исполинский рост растянулся Рорг. Могучее тело его было почти разорвано надвое. Местами торчали раздробленные кости. И повсюду, куда ни глянь, — кровь. Густая, бурая, она залила светлую оленью шкуру и теперь медленно расползалась в стороны, яростно вгрызаясь в белоснежный лед.

Внезапно несчастный издал слабый, протяжный стон. Все разом подались вперед.

— Он еще жив! — воскликнул Гэдор. — Хейта, сможешь ему помочь?

Бледная как смерть девушка неуверенно приблизилась к оборотню.

— Боюсь… я тут ничем… уже не смогу… — сбивчиво проговорила она.

Мар схватился за голову, его изумрудные глаза переполнились отчаянием.

— Может… хотя бы попытаешься? — выдавил он.

Хейта приблизилась к Роргу, опустилась на лед. Лицо оборотня было совсем белым, застывшие глаза бессмысленно глядели в пустоту. Девушка воздела над ним дрожащие ладони и настороженно замерла. Вдруг жесткие пальцы оборотня, мокрые и липкие от крови, впились ей в руку. Бледные губы пошевелились.

— Зод… гурох, — хрипло выдохнул он.

Пальцы его разжались, безвольно повисла могучая рука, и навеки застыли цепкие черные глаза. Оборотень Рорг был мертв.

Какое-то время царила оцепенелая тишина. Потом Хейта пошевелилась и медленно поднялась с колен. В глазах ее стояли слезы и боль.

— Что он сказал? — спросил Гэдор.

— Зод гурох, — точно во сне повторила она.

— Но что это значит? — нетерпеливо воскликнул Мар.

— Белый ужас, — внезапно ответил за Хейту Угой.

— И что это значит? — оглядел спутников Брон.

Все молчали, мрачно потупив взоры.

— Спросим в деревне, когда вернемся, — рассудила Харпа.

Угой вдруг вскинулся, закрутился на месте и отчаянно вскричал:

— Йэол! Где Йэол?

Остальные тоже ищуще огляделись. Глаза всех были полны безотчетной тревоги. Молодого номаэта нигде не было.

— Это ведь он кричал, а не Рорг, — тихо заметил Брон.

— Знаю! — яростно огрызнулся Угой.

Они бросились врассыпную с криками:

— Йэол! Йэол!

Но ответом им была тишина. А потом вдруг раздался надтреснутый голос Гэдора:

— Сюда!

Путники бросились проулком и, вылетев на широкую проплешину, тотчас замерли, словно пораженные громом. На ней не оказалось ничего, кроме крови. Огромной темной лужи крови, точно здесь распотрошили свинью. Местами она уже успела заледенеть.

Угой шагнул вперед, пошатнулся и хрипло выдохнул:

— Нет… нет, нет, нет!

Номаэт рухнул на колени, точно подстреленный. На лицо его было страшно смотреть. Его исказила гримаса ужаса и муки.

Как блаженный, Угой припал к окровавленному льду и принялся лихорадочно ощупывать его пальцами, не переставая шептать:

— Нет, не может быть. Не может…

Внезапно он с отчаянной надеждой поглядел на спутников.

— Вдруг это вовсе не его кровь? А того, кто напал на них? Какого-нибудь зверя.

Мар приблизился, опустился на лед, принюхался и вздохнул, избегая глядеть Угою в глаза.

— Это несомненно кровь человека.

Что сделалось с Угоем при этих словах! Он схватился за голову, потом закрыл ладонями лицо и затих. Только плечи время от времени вздрагивали. Суровый номаэт горько плакал.

Брон подошел к Гэдору и тихо проговорил:

— Мы знать не знаем, что за чудовище сотворило такое. И понятия не имеем, как его одолеть. Нам надо убираться отсюда, пока оно не вернулось.

Гэдор кивнул:

— Правда твоя. Но сперва надо забрать тело Рорга.

Мар с жалостью покосился на Угоя, прошептал:

— А с ним что делать будем?

Хейта положила руку упырю на плечо.

— Я о нем позабочусь.

Мар недоверчиво прищурился.

— Что ты задумала?

— Ничего такого, — ответила девушка. — Немного волшебства — боль на время унять, немного слов — разум утешить. А вы идите, позаботьтесь лучше… — голос ее предательски дрогнул, — о Рорге.

Путники нырнули в ледяной коридор один за другим. Напоследок Гэдор оглянулся. Хейта сидела подле безутешного Угоя на коленях, рука ее лежала на плече номаэта, совсем как давеча — на плече Мара. Но в этот раз она слабо светилась.

Снег уже начал присыпать тело Рорга, точно торопясь скрыть следы недавнего злодеяния. Путники сгрудились рядом с ним в мрачном молчании.

— Но как мы его заберем? — выразил общую мысль Мар.

— Не имею понятия, — покачал головой Гэдор.

— Мы с Маром понесем его по очереди, — решительно сказал Брон.

Упырь в сомнении сдвинул брови.

— Ну-у не знаю. Рорг даже по меркам медведей-оборотней был великаном.

— Ничего, — невозмутимо отозвался Брон. — Я оборотень, ты упырь, авось пупки не развяжутся.

Мар вздохнул.

— Но должен же быть еще способ…

— Соорудим носилки, — прозвучало у них за спиной.

Путники разом обернулись. Угой был всё еще мрачен, как небо перед проливным дождем, но безумие и отчаяние в его глазах немного развеялись. В руках его был тяжелый мешок, который давеча нашел Брон.

— Тут все для этого есть. — Угой бросил мешок на лед. — Шкуры, веревки. — Он извлек из-за спины сперва свое копье, потом то, что откопал Брон. — Свяжем копья, застелем шкурами, вот носилки и готовы.

Гэдор мельком глянул на Хейту, стоявшую в сторонке, и незаметно кивнул ей в знак одобрения.

— Дело говоришь, — сказал он. — За работу!

Все засуетились. Трудились не покладая рук. Никто не горел желанием дождаться возвращения неведомого чудовища. И вскоре носилки были готовы. Брон и Мар водрузили на них тело Рорга. Харпа прикрыла его оленьей шкурой. И путники спешно двинулись вперед.