Пришлось помогать старосте собирать дары леса, попутно слушая про то, что стать самой красивой деревней не только почетно, но и полезно. И что про Заполье регулярно пишут в газетах, а недавно даже корреспонденты приезжали из областного телеканала.

— Это должно благоприятно сказаться на интересе туристов к нашему купеческому селу. Конечно, нам такое внимание полезно, а люди охотнее едут, прочитав о наших местах. Правда, не всему, что пишут, можно верить. Вот недавно какой-то идиот создал страницу в Википедии и написал, что у нас в Заполье припрятаны сокровища Ивана Грозного.

— Сокровища? — встрепенулась мамуля, обожавшая эту тему и уже не раз на ней погоревшая.

— Ага. Будто бы имеющие отношения к «Угличским событиям» в канун Смуты. И ведь многие поверили!

— А есть повод? — не унималась мамуля.

— Церковь царевича Димитрия «на крови» действительно воздвигнута на месте гибели малолетнего сына Ивана Грозного. Но какое отношение мы к этому имеем — не ясно. Разве что люди решили, что наша Казанская церковь тоже могла хранить какие-то секреты. Такой шум в Сети начался! Куча перепостов, теории заговора, блогеры всполошились.

— Вот времена пошли, никому верить нельзя! Сейчас любой дурак напишет, что он царь горы. А ты поди, проверь! — громко сокрушался второй отец, ругая Википедию. После чего потихоньку приманил меня и шепотом уточнил, нельзя ли в Википедии написать, что он из семьи потомственных аристократов.

— И про 90-е надо бы подтереть, доча… Лихие были времена, — задумчиво прошептал он, а Тимофей продолжал:

— Так что всяких там искателей приключений мы сразу шлем к такой-то бабушке. А вот добрым людям всегда рады. Не исключено, что Запольем заинтересуются и инвесторы. Вы, случайно, не инвесторы?

— Мы из депутатских, — туманно заявил Славик, закатив зрачки под веки. Тимофей выпучил глаза и машинально взъерошил волосы пятерней.

— Но здесь по личным делам. В гости, — успокоил разволновавшегося мужика папа № 3. — Мы к Нестору Колесникову путь держим, знаете такого?

— К Колесникову? Конечно! — сначала удивился, а потом обрадовался Тимофей. — Дай Бог здоровья ему и папеньке его. Они столько хорошего для деревни сделали, на церковь жертвовали. И на дорогу. Вы же знаете, в прошлом году у нас была отремонтирована дорога в село, которая несколько лет была в ужасном состоянии? Местная газета «Угличский вестовой» как-то делала большой материал про Колесникова старшего, Царствие ему Небесное. Он был неплохой художник, много умилительных картин писал про нашу природу. И детишкам помогал, обучал, пока мог. А уж когда сюда переехал на старости лет, конечно, не работал. Дом купеческий отреставрировал, знатный особняк получился. У него деньги водились, еще его отец при Советской власти большим человеком был. Тоже художник. Сейчас времена не те, артисты и художники не в такой чести. А тогда… Ну да что вспоминать прошлое. Больше бы таких людей.

За разговорами я не забывала поглядывать в окно. Дорога сужалась, но стала очень живописной: слева вода, справа начинался смешанный лес.

Первым, что бросалось в глаза, когда подъезжал к Заполью, была Казанская церковь. Издалека казалось, что она стоит в чистом поле: другие здания были скрыты за холмом. Это самая старинная кирпичная постройка Заполья, по словам Тимофея, датировалась 1720 годом.

Конечно, назвать Заполье деревней мог только большой зануда. На самом деле это больше походило на коттеджный поселок. Ближе к озеру начиналась заповедная зона (это нам Тимофей рассказал), оттого селились тут люди не бедные.

Мы высадили нашего экскурсовода у крепкого деревянного дома с палисадником, поблагодарили за информацию и проследовали в указанном им направлении.

Глава 4

Старинные часы уже стоят…

Дом Нестора, возле которого мы притормозили через пять минут, находился как бы в небольшой низине. И был под стать этим заповедным местам, хотя, конечно, поместьем его можно было назвать только с большой натяжкой.

Два этажа с мансардой, пристройка, широкое крыльцо. Дом украшали рельефы и ажурные орнаменты, выдающие высокохудожественный замысел творца этого архитектурного строения. Конечно, слегка аляписто, но в целом вполне симпатично.

Перед домом росли аккуратно подстриженные сосенки и можжевельники, а за основным зданием угадывался то ли сад, то ли мини-парк, как гордо именовал это хозяин дома, а вслед за ним и папа № 3.

Единственным соседом поместья Колесниковых в низине был хилый теремок. Располагался он чуть поодаль. Я захотела сфотографировать этот осколок очаровательной старины, пока мои спорили, кому выгружать сумки.

Домишко был колоритный, но явно давно нежилой. Крышу кто-то когда-то накрыл железными листами поверх дранки, но теперь это железо поржавело, местами погнулось и охотно являло взору ребра перекрытий. Окна кое-где были заколочены. На одном из окон кто-то оторвал доски, и они свешивались вниз, раскачиваемые ветром.

На высоком деревянном заборе, изъеденном временем, сидел подозрительно чистый белоснежный кот и поглядывал на нас с презрением. Его очень занимало гнездо под крышей дома, откуда доносился неясный писк.

Я увидела испуганных ласточек, что кружили над домом, и подошла ближе, чтобы прогнать красавца-охотника. Попутно припомнив, что ласточки выводят потомство два раза за лето, а значит, в гнезде вполне могут быть птенцы. Калитку в заборе отыскать оказалось не так просто, а открыть — и того сложнее.

Котяра в ответ на мое «брысь» демонстративно фыркнул, спрыгнул с покосившегося забора и побежал в заброшенный сад. Я рассмотрела несколько старых деревьев и заросли кустарника.

В этот момент по асфальтированной улице мимо двора пронеслась ватага мальчишек на велосипедах. Заметив меня у дома, один из них крикнул «Во!», привлекая внимание. Остальные заинтересованно повернули мордашки в мою сторону. И я поняла, что эта заброшка очень привлекает внимание малышни. Они наверняка обожают лазить по старым домам в поисках сокровищ или играть в разбойников. Чего греха таить, я в детстве тоже любила такие приключения.

Осторожно заглянула через пыльное стекло в глубину пустого дома, приложив руку козырьком ко лбу. Очень странное это чувство — находиться на пороге оставленного людьми жилища: тоска и неясная маета сразу навалились, точно только и ждали своего часа. И я поспешила покинуть чужой двор, тем более, судя по улюлюканью, юные велосипедисты уже достигли конца улицы и теперь снова неслись в мою сторону. Вдруг этот дом принадлежит кому-то из местных? А я тут шныряю, привлекая внимание.

Закрывая за собой калитку, я заметила висящий на ней заржавевший почтовый ящик. Из него выглядывал острый белый кончик. Такой же подозрительно белый и чистый, как кот. Машинально ухватившись за бумажный уголок, я вытащила письмо. По виду совсем не старинное: обычный тонкий конверт.

Странно, он словно уже был распечатан, после чего снова небрежно заклеен. А на самом письме красовалась бумажка с напечатанным адресом. Адресатом значился Нестор Колесников. Я сунула письмо в сумку, решив потом разобраться с этим вопросом, потому что внимание мое привлекла пасущаяся за кустами коза. Сфотографировав и ее, я пошла к родне, пока все разрастающийся скандал у машины не перерос в драку.

Папа № 3 очень волновался, как мы найдем дом его товарища. Сам он здесь уже бывал, и теперь заглядывал нам в лица в поисках одобрения.

Я приобняла его со словами: «Здесь чудесно», и мы все-таки принялись выгружать вещи. Ключ, как и обещал Нестор, нашелся в горшке с геранью, украшавшем беседку.

— Здесь хорошо спиться, — заявил папа № 2, швыряя сумку на трюмо. К этому моменту мы уже ввалились в дом.

— Тся? — деловито поинтересовался Славик.

— Ться! Как будто сам не видишь, какая тут тоска и тлен. И зачем я только поперся с вами в эту глухомань? Это все Славик со своими советами: надо залечь на дно, надо залечь на дно…

Славик возмущенно фыркнул, но тоже решил внести свою лепту в похвалу дома. Он прошелся по затемненной гостиной в поисках подходящего места для котиного лотка и замер у небольшой прямоугольной картины:

— Картина маслом? Такое ощущение, что это мицелий танцующего гриба. Однажды мы с мамой в лесу…

— Чудик, чем у тебя голова забита? — посетовала следовавшая за ним мамуля, сочувственно глядя на Славика. Она сняла картину, повертела в руках и припечатала:

— Убожество. Вот и все художество. Небось это сам Нестор и писал.

Небрежно водрузив картину на место, мамуля пошла осматривать первый этаж.

— Ну, что сказать, душевненько…Кантри-стиль. Зато какой воздух! Ложкой можно черпать. Дарина, пошли выбирать комнату.

Комнату мы выбрали на втором этаже, с видом на луг. Мамуля зачем-то назвала его заливным. Наверное, для поэтичности.

Отцы со Славиком пошли в сад разжигать мангал, любезно приготовленный Нестором к нашему приезду. В холодильнике нашлось замаринованное мясо, колбаски, красное вино и запотевшее пиво. Когда я вышла из душа, намотав на голову полотенце, мамуля с бокалом чего-то зеленого возлегала на кровати, напевая «Ах, лето».