Девушка повела нас за собой в небольшой огороженный закуток у стены. Там на столике стоял ноутбук, сразу за столиком виднелась дверь в служебное помещение, где, должно быть, отирались другие работники.

— Боря, ты новинки уже разложил? — крикнула Марина, обращаясь, видимо, к какому-то коллеге.

Из комнатки моментально выглянул невнятный очкастый хмырь в рубашке. Физиономию его украшала вздернутая верхняя губа.

— Частично. У меня вообще-то обед. Даже макароны остыли, — проворчал Кролик, обиженно поглядывая на Марину. Наверное, потому, что она уже успела отобедать.

— Смотри, вылитый кролик из Винни-Пуха, — громко зашептал Славик, который никогда не стеснялся правды. — Ой, чувствуешь, как пахнет?

Кролик явно собирался есть заваренный доширак, потому что запах потных носков ощутила даже я. Что уж говорить про «помойника» Славика: доширак был его любимым блюдом.

Марина выглядела какой-то заторможенной, мне даже показалось, что она вот-вот пошлет нас подальше. Но Славик этого не замечал и радостно снимал процесс на камеру своего мобильника:

— Дорогие подписчики, будущие и прошлые постояльцы отеля «Одалиска» и клиенты нашего праздничного агентства «Шанс»! Сегодня исторический день, когда мы сможем воочию лицезреть книгу дорогого Учителя, в которой он написал нам не только будущее, но и настоящее. Учитель так тонко чувствует тренды, что некоторые даже предвидит. Итак, барабанная дробь. Милейшая Мариночка — не Влади, конечно, но тоже ничего — сейчас ищет, на какой же полочке покоится это чудо современного издательского дела в изящном кожаном переплетике — «Полет над гнездом без кукушки».

Я смежила веки, чтобы не видеть этот цирк. Но это не помогло. Сначала бледнеющая на глазах Марина повела нас к какой-то богом забытой стойке, где пылились книги про Царь-Имбирь и Лечение алкогольной зависимости яйцом. Приподняв стопку разукрашек с Лунтиком, она смахнула в сторону выцветшие контурные карты. После чего, наконец, извлекла одинокую, но тяжелую папину книгу и протянула ее страждущим. То есть нам.

— Вот, тут один экземпляр. Вроде в подсобке еще штук пять должно быть. У нас философская мысль плохо идет. Инна, кассирша, ругается, что взяли на свою голову. Хотя я вот люблю такое. Почитала бы потом, раз это такой хит. Если вы, конечно, все не заберете.

— Конечно, заберем, — возмутился Славик и прижал книгу к тощей груди, продолжая снимать видео.

— Понятно… Сейчас попрошу Бориса вынести остальное.

Марина, поджав губы, скрылась в подсобке и прикрыла дверь. Оттуда сразу же стал доноситься гул голосов.

Через минуту, на протяжении которой я листала папину книгу, из комнаты с чашкой в руках и книгами под мышкой выскочил Кролик. Он бормотал что-то про недоеденный доширак.

— Тоже холодный не любишь? — участливо спросил Славик. — Если остыл — сразу в мусорку. Давай я выверну, а ты книги тащи на кассу. Лады? Тяжелые они, нечего Даринке надрываться. Ей еще рожать.

Схватив чашку с дошираком из рук растерявшегося Кролика, Славка поспешил к выходу. Через стеклянную вставку двери мы увидели, как он ловко вывернул содержимое чашки в мусорку. И, довольный собой, вернулся.

Кролик опешил. Он явно любил и холодную лапшу. А теперь остался без обеда.

— Ну, чего встали? Нам еще по городу гулять, — Славик сунул чашку назад в руку очкарика, приведя того в чувство. — Я думал, вы уже на кассе.

Мне стало жаль Кролика, впервые столкнувшегося со стихией по имени Славик.

— Извините его, я оплачу…

— Вообще-то я вышел сказать, что вы ведете незаконную съемку, — промямлил продавец, с сожалением заглядывая в чашку. — У вас разрешение есть?

Продажи бестселлера от папы № 3 начинались с непредвиденного скандала.

— Да ладно, мы же для себя, — беззаботно отозвался Славик, просматривая снятое. — Домашний архив, так сказать. Порадуем писателя, он нам папенька…

Кролик настаивал:

— Марина попала в кадр, и ей крайне неприятно. Она просила…

— Серьезно? Первый раз такое вижу. Отвали, а?

— Я вот тоже в кадр попал, а я против. Мы же не мартышки, что вы нас снимаете, — заныл очконавт, судя по бейджику и Марининым словам — Борис.

— А я и не снимал мартышек, — буркнул Славик. — Только тупых обезьян.

Последние слова он произнес полушепотом, а я громко закашляла, чтобы их приглушить. И попыталась купировать ссору:

— Ладно, мы вас поняли. Прошу нас извинить. Видео мы обязательно удалим.

— Рукописи не горят! — высокомерно заявил Славик, а Борис вытащил из-под стола с компьютером еще пяток папиных книг в упаковочной бумаге.

— Инна Ивановна, будьте любезны, рассчитайте граждан, — недовольно процедил Кролик в сторону кассы, где восседала уже знакомая нам мандариновая дама.

— А вы вообще кто? — заинтересовалась кассирша, приглядываясь к Славику. Надо напомнить, что дородные дамы очень любили Славика и всегда питали к нему нездоровый интерес.

— Я не буду говорить ничего без своего адвоката! Вы ничего не докажете! — заволновался Славик, пряча телефон под толстовку. — Надумали, нападать на клиентов!

— Да кто нападает-то? Просто попросили видео удалить. Вы снимали консультанта, хотя даже не спросили, — мягко укорила она приятеля.

— Исторический момент, автору показать хотели, он папенька… — опять начал он, но Инна Ивановна строго пожурила его пальцем, а потом поманила к кассе.

— Сколько у вас там этих книженций? Ну ничего себе, поперло! А я уже думала, придется этими толстенными дурами скумбрию придавливать. Я когда по рецепту свекрови солю, груз нужен…

В этот момент Марина выскочила из подсобки, вся какая-то бледная и растрепанная, словно плакала, и метнулась на выход. За ней спешил Кролик, уговаривая подождать. Мы проводили их недоуменными взглядами. Дверь с хлопком закрылась, но через секунду Кролик забежал назад и встал у кассы.

— Идите и извинитесь перед Мариной, — повысил он голос, выглядывая из-за широкой спины кассирши. Спина, видимо, придавала ему смелости. — Девушка и так последнее время нервная, а тут еще вы. Между прочим, по закону…

— Законы я знаю лучше вашего, — отмахнулся Славик и ткнул в меня пальцем:

— Вот она вообще юрист. Снимать нельзя только детей. Хотя вы ведете себя как дети. Пожалуйста, давайте, в суд на меня подавайте.

Я снова решила вмешаться и обратилась к Кролику:

— Простите, как вас по имени…

— Борис.

— Кис-кис, — захихикал Славик.

— Конечно, мы извинимся, — перебила я гаденыша, задвинув его назад. Жизнь давно меня научила: с душнилами типа Бориса лучше не спорить. Себе дороже. — А куда Марина ушла?

— Как обычно — плакать в туалет. Подождите немного, сейчас вернется, — уже более миролюбиво ответил Кролик.

Чтобы скоротать ожидание и замять неловкость, я решила выбрать себе блокнот и схватила новый детектив, чтобы вечерами читать на веранде. Потом вспомнила, что у меня закончился красный стержень, нужна точилка для косметических карандашей, отрывные листочки…

Когда я попадала в отдел с канцелярскими товарами, меня было не остановить. Пока я оплачивала и эти покупки, Славик, униженный и оскорбленный, с недовольным видом принялся листать англо-русский словарь для детей с картинками. И сразу же возмутился:

— Кто иллюстрировал это убожество? Цукерберг? Везде происки сторонников глобализма!

— А что…

— Почему слово «пляж» иллюстрировано семьей свиней в купальных трусах? У мамы свиньи вон десять лифчиков, а папаша — вообще хряк на всю голову. А это что? Что, я вас спрашиваю? Почему возле слова «врач» — сова в медицинском костюме? Тут так и написано: мой брат — врач. Кто иллюстрировал эту книгу? Вот, какой-то Пузиков А. А. Так это у Пузикова А. А. брат — сова? Или как это понимать? Дурят голову детям с рождения. Мол, ты можешь быть совой, а хочешь — свиньей или деревом.

— Или лисичкой, — закивала кассирша, отсчитывая мне сдачу. Купюра, выданная ею, почему-то была слегка мокрой. И я вдруг подумала, что ее кто-то оросил слезами. Действительно, цены на книги нынче росли, как чужие дети. Незаметно, но очень быстро.

— Вот именно! А потом получаем: лисички взяли спички. К морю синему пошли, море синее зажгли!

— Ужас… — проникся Борис, ошеломленный лингвистическим пиршеством. Славик сразу же стал апеллировать к нему.

— Не говори, Боря! Что же нас ждет? Ведь что они пишут в книгах! Это же просто мрак. Вчера как раз прочитал, что если полизать жабу, можно словить кайф! Якобы нужно делать нежные, но упругие движения языком по кругу…

— Что за…? — глаза кролика Бориса вот-вот должны были вывалиться из орбит. — Кто написал эту книгу?

— Явно какая-то жаба!

— Ты утихнешь или нет? — ущипнула я борца за чистоту разума жаб, заметив, как мудрый Кролик пятится к телефону. Сейчас вызовет полицию, и повяжут нас тут, как миленьких. За хулиганство.

Я забрала у Славика из рук словарь, поставила на полку и послала Кролику лучшую из своих улыбок.

— Мы, пожалуй, пойдем. Подождем Марину у туалета.

Кролик сглотнул и охрипшим голосом указал нам направление:

— Там по коридору — и налево. Сначала туалет для посетителей, а дальше — для работников.