Янина Логвин

Охота на ботаника

Глава 1

Я не люблю стандартные лица, стандартные мысли и стандартных людей. Мне нужна исключительность. Незаурядность — вот тот двигатель, который заставляет меня идти дальше, совершенствуя себя и свой мир, и знаете что — мне это нравится!

Я с детства работала над собой. Танцы, брекеты, спортзал, преподаватель английского. В конце концов, мои родители изрядно постарались, чтобы их единственная дочь выросла королевой, и теперь я входила в любые двери, не замечая косые взгляды и шепотки за спиной. Этот мир принадлежал смелым и целеустремленным, и я определенно собиралась идти в его фарватере. Нет уж, кочки и ухабы не для меня.

Дверь широко распахнулась и глухо ударилась о стену. Преподаватель истории, который в этот момент стоял на кафедре, повернул голову и встретил мое появление в аудитории вопросом:

— Корсак? — Брови у мужчины строго приподнялись. — И почему я не удивлен? Вы снова опоздали! Я уже практически приступил к теме сегодняшней лекции.

Ох. И почему всем типам с ученой степенью так нравится набрасывать на студиозусов ярмо вины?

Я вскинула руку и спокойно взглянула на часы.

— Практически, но ведь не приступили? Точное время по Гринвичу говорит мне, что до начала лекции еще осталось двадцать семь секунд. Этого вполне достаточно, чтобы занять свободное место и достать конспект.

Опустив руку, широко улыбнулась преподавателю.

— Здравствуйте, Василий Юрьевич! Вот видите, я была права. Пусть со второго раза, но вы запомнили мою фамилию!

— Кхм…

— Обещаю впредь быть еще пунктуальнее. Так я могу сесть? Обожаю ваши лекции!

— Садитесь уже, Корсак!

Вот так бы сразу и сказал. А то вздумал при всех отчитывать!

Оставив на лице самоуверенную усмешку, я повернулась лицом к аудитории и огляделась.

Ну, конечно. Все студенты с интересом подняли головы, наблюдая за нашим с историком разговором — кто бы сомневался! Все, за исключением светловолосого, кудрявого парня в очках. Я вонзила в него взгляд, хлопнула дверью и застучала каблуками по старому паркету. Направилась к нему между рядами парт, чувствуя, как на моих идеальных, загорелых бедрах натягивается ткань короткого платья.

Поравнявшись с нужным столом, махнула длинным черным хвостом и села рядом с блондином.

— Привет, Морозко, — сказала воодушевленно, — а вот и я!

Антон Морозов не ответил. Сжал плотнее губы, поправил очки и уткнулся носом в конспект, словно и не к нему обратилась. Зато отозвался долговязый ушлепок из соседнего ряда. Как там его?

— А ты настоящая язва, Агнешка, но это так заводит! Тебе бы в фильмах для взрослых сниматься — в форме майора СС. Я бы посмотрел! — И противненько так засмеялся, засмотревшись на мою грудь: — Ах-ха-ха! Точно бы посмотрел!

Говорю же — ушлепок. Градус юмора — Марианская впадина без надежды на спасение. Пришлось всерьез окрыситься на кривую ухмылку.

— Заткнись, Трущобин, пока завод не сломался! А то ведь я твои косые смотрелки и потушить могу. Без формы майора, одним маникюром!

Маникюр на среднем пальце смотрелся отлично, и я поспешила его продемонстрировать. Парень заткнулся, но я на всякий случай задержала на нем темный взгляд. Про язву — это он верно заметил. Забыл добавить «злопамятная»!

Отвернувшись к кафедре, раскрыла сумочку, достала тетрадь и ручку. Снова посмотрела на Морозова. Нахмурилась, проследив за его взглядом.

Прошел ровно месяц с тех пор, как мы познакомились, и я дала ему срок ко мне привыкнуть. Сегодня этот срок как раз истекал, а Морозов по-прежнему меня не замечал, даже и не думая проявлять симпатию. Больше я с этим мириться не хотела.

Я вспомнила нашу первую встречу и себя — тогда меня словно молния поразила…

Все было идентично сегодняшнему дню, только дата другая. Но та же аудитория, общая лекция для двух групп, и тот же Василий Юрьевич, пытающийся утихомирить расшумевшихся студентов…

— Хватит, молодые люди! Попрошу внимания, у нас серьезная тема! Да что вы растрещались, как бесполезная саранча!

Я приходила в эту аудиторию не один месяц, но именно в тот день поссорилась с Тамаркой Абазовой, своей подругой, и пересела на свободное место за последней партой. Если бы я в тот момент знала, что встречу свою судьбу… О нет, я бы не сбежала, как вы подумали. Я бы не потеряла столько времени впустую! А тогда я и внимания не обратила на соседа по парте — длинноволосого кудрявого блондина. Ботаники никогда меня не привлекали, а очкарики и подавно! Но парень неожиданно тихо засмеялся, и я застыла, неожиданно для себя отреагировав на этот смех. Настоящий, что ли. Не похожий ни на какой другой.

Мне вдруг показалось, что он смеется надо мной. Но ведь это невозможно! Никто и никогда не высмеивал Агнию Корсак!

— Эй, ты почему смеешься? — Помню, я повернулась к нему, готовая осадить наглеца. Но оказалось, что он вовсе на меня не смотрел!

Зато ответил, пожав плечами и поправив на носу очки:

— Потому что стыдно историку бросаться подобной аксиомой. Особенно зная, что это насекомое не однажды спасло тысячи жизней от голодной смерти.

— Саранча? — я удивилась, свысока осматривая соседа. — Да ну! Ты же не серьезно?

Он впервые посмотрел на меня, вполне даже серьезно, и я потребовала:

— Как это возможно? Объясни.

— Очень просто. Самый последний массовый случай — когда в Камбоджу пришли красные кхмеры [Красные кхмеры — неофициальное название коммунистического течения аграрного толка в Камбодже.] и начался повальный голод, люди жарили и варили саранчу и только так смогли выжить. Так что это насекомое никак нельзя назвать бесполезным. В нем масса полезного белка!

Что?! Фууууууу!

Видимо, моя пауза с ответом слишком затянулась, а лицо выдало все внутреннее неприятие от услышанного, потому что парень вдруг с подозрением спросил:

— Надеюсь, ты знаешь, кто такие красные кхмеры?

Я-то? Понятия не имею! Но непременно сегодня же узнаю!

— Конечно! — уверенно фыркнула.

Кажется, блондин не поверил. Ни ответу, ни моим честным глазам. Внезапно нахмурился и отвернулся, как будто только сейчас увидел, кто сидит с ним рядом.

— Ладно. — Отодвинулся подальше, словно я могла его укусить. Повел плечом, отмахиваясь, как от мухи. — Проехали…

Что?! Это он мне?

— Стоять, Кудряшка! Куда это проехали? Раз уж раскусил, давай рассказывай!

Мои пальцы оказались крепко сжаты на его запястье, и парень с надеждой спросил:

— И ты отстанешь?

— Посмотрим, — ушла я от прямого ответа, а про себя подумала: конечно, отстану, что мне еще с таким ботаником делать?

— Хорошо, слушай!

И тут он сделал самое простое, что мог сделать. Кудряшка снял очки и поднял ко мне лицо.

Ничего не должно было случиться необычного, клянусь. Я каждый день равнодушно смотрела на сотни людей — красивых и не очень. Смеялась и легко уходила от них, оставаясь собой. А тут… Парень снял очки, отвел пятерней волосы от лица, поднял взгляд и заговорил.

Тепло-карие, необыкновенные глаза в опушке темных ресниц смотрели на меня. Кудряшка что-то говорил, говорил… А я, как завороженная, прикипела взглядом к мужским губам, чувствуя, как от звука его голоса вибрируют струны в душé, о существовании которых я до последнего времени и понятия не имела.

Никогда не думала, что со мной может произойти нечто подобное. Что я вот так запросто западу на первого встречного парня. Я, Агния Корсак, которая никогда и никого не любила… вдруг почувствовала ощутимый укол в груди. Сердце ударило о ребра, дыхание сбилось, и огненный разряд прошел сквозь тело стрелой, пронзив неведомым до этого момента чувством.

Проклятый Купидон сегодня выбрал мишенью меня и захохотал, а я, позабыв о красных кхмерах, спросила у парня его имя…

Да, все это случилось со мной ровно месяц назад, но даже спустя тридцать один день моей глубокой любви Антон Морозов отказывался меня замечать.

Я выдохнула злость, как дракон, сквозь ноздри и поймала его взгляд, брошенный в сторону соседнего ряда, где у окна сидела тонкогубая бледная выдра. В просторечье — студентка Элла Клюквина. Ничего особенного, уж поверьте мне! Тонкие косточки, мышиные волосики, дрожащие ресницы и поджатый рот, словно ее вот-вот стошнит. Да таких жеманниц еще поискать! Не понимаю: и что мой Морозов в ней нашел? Лично мне она о-очень сильно не нравилась!

Мириться в его окружении я могла только с одной девчонкой — такой же очкастой ботаншей-вундеркиндом, о гениальности которой судачил весь университет. И то только потому, что мой ботаник сох по бледной выдре.

Я выдохнула воздух сквозь зубы и повторила:

— Привет, Морозко!

Антон не ответил, продолжая смотреть на Клюквину. Та тоже с интересом косилась на блондина поверх плеча. На моего блондина, между прочим!

Ты смотри, гляделки устроили! Ну, я вам покажу!

Недолго думая, я стрельнула в нее темным взглядом, закинула руку на спинку стула Морозова и жарко прижалась к нему бедром.

Его отдернуло от меня как током.

— К-к-корсак! — Очки едва не слетели с носа, зато меня точно заметили. — Т-ты чего?!

Я так улыбнулась, что с ровного ряда зубов сточенная крошка посыпалась.

— Я сказала: «Привет, Морозко!» — промурлыкала хищно. — А я привыкла, чтобы со мной здоровались. М-м? — требовательно изогнула высокую бровь.