…А вот оправдываться не привыкла, но пришлось.

— Было, сержант, — нехотя признала очевидное. — Я виновата, признаю, некрасиво вышло. Что вы от меня хотите? Давайте я заплачу штраф.

Я повернулась к старушке.

— Извините за беспорядок, уважаемая. Это вышло случайно. Я бы помогла вам убрать, но у меня болит нога. И мне пора на работу. Я практически опаздываю!

— Ой, брось, — отмахнулась старушка. — Тебя всё равно с нее скоро уволят.

Спорить с ней не стала. Да что она вообще могла обо мне знать? Таких специалистов, как я, в индустрии рекламы, в которой я работала — днем с огнем поискать! А уж если нашел, надо быть дураком, чтобы от меня отказаться.

Я работала не жалея ни себя, ни своих подчиненных, и выжимала из своего отдела лучшие результаты! Это мою рекламу печатали журналы и заказывали известные бренды. Это меня зазывали на презентации и лично представляли владельцам компаний. Это мое имя знали наизусть в нужных кругах. Именно поэтому, подозреваю, Арнольд и встречался со мной, а его мама и сестра — мои непосредственные начальницы, терпели конкуренцию с собой великолепными.

Уволят? Ха! Быть такого не может!

— Так сколько я д-должна, сержант? — холодно поинтересовалась у мужичка, внезапно ощутив, что замерзла. И нога ныла просто жуть!

Полицейский не производил впечатления въедливого человека и странно на меня покосился. Посмотрел будто с жалостью. Из-под форменной фуражки торчали космы волос, а в руке внезапно появилась бумажка.

Ее-то он мне и вручил.

— Держите, Ангелина! Я не уполномочен собирать штрафы, но уполномочен брать обещания. Как только ваша нога заживет, отработаете день в парке в качестве дворника.

— Но… — открыла я было рот, но тут же его прикрыла. Лешенко смотрел очень уж укоризненно… и вместе с тем доверительно. А я никогда не умела подводить тех, кто в меня верил.

— Надо, Ангелина. Надо!

Сказал и ушел.

И старушка ушла. Вернувшись к разбросанной куче листьев, принялась усердно их сметать метлой, что-то бормоча себе под нос.

Мимо, направляясь от кофейного киоска, прошла незнакомая парочка с бумажными стаканчиками в руках, и ноздрей коснулся аромат свежесваренного кофе… У края аллейки сидел кот — тот самый, который стащил у меня хот-дог. Поглядывая в мою сторону желтыми глазами, он сыто вылизывал длинную лапу.

Я развернула небольшой бумажный лист в своей руке и прочитала:

«/первые слова не разборчиво/ Обязательно к исполнению!»

Глава 2

Лифт привычно дернулся, остановился на нужном этаже, и я вышла. Подойдя к своей квартире, открыла ключом дверь и вошла в прихожую. Включив свет, бросила испачканную шапку на полку и опустилась на пуф. Посидев так несколько секунд, сняла с одной ноги кроссовку и стала аккуратно расшнуровывать вторую.

В кухне горел свет и слышалось жужжание кофе-машины. Зерна бились о ножи и дробились со знакомым звуком, чтобы уже через минуту превратиться в обжигающее «американо» со сливками. Женька любила пить именно такой.

Все в это утро пили божественный напиток жизненного благополучия, но только не я.

Жили мы в квартире, в старом семиэтажном доме напротив парка, вдвоем с сестрой. Родителей у нас не было, а значит моя младшая уже проснулась.

— Гель! — донесся из кухни звонкий голос. — Можно я твой блинчик с сыром доем? Он уже два дня лежит в холодильнике, а у меня сегодня три пары в универе, и первая — социология у Страшко! Буду рассказывать ему, что такое «структурный функционализм»! Представляешь, я только вечером узнала, что именно мне выпал счастливый фант быть докладчицей по теме. Всё же этот препод — безжалостное существо!.. Так можно взять? Хочу перед встречей с ним как следует подкрепиться!

— Бери.

Здесь нужно вставить маленькую ремарочку, пока моя история не пошла дальше, и вы не подумали, что я жадина, поэтому у меня нужно спрашивать разрешения. Вовсе нет. Просто так вышло, что мы с сестрой рано остались одни, когда мне было восемнадцать лет, а ей — одиннадцать. В то время жить было сложно и, если честно, почти не на что. Но даже в свои одиннадцать лет Женька не разрешила мне бросить учебу в университете и взяла домашнюю работу на себя. А я работала по вечерам и выходным. И мы всегда и всё делили пополам.

Теперь уже в университете училась она, а к моей школьной золотой медали добавился красный диплом специалиста по рекламе. В нашей квартире с высокими потолками и арочными окнами появился новый ремонт, в гараже — престижный автомобиль, и в общем необходимость делиться последним в прямом смысле слова давно пропала, а вот привычка «не брать чужое без спроса» осталась.

Я успела снять кроссовок с носком и теперь разглядывала свою пострадавшую ногу. Моя обычно стройная щиколотка покраснела и успела заметно опухнуть, а под косточкой образовался кровоподтек. Оставалось надеяться, что это не перелом, иначе мое невезение окажется до обидного тотальным.

Хотя мне и так было обидно — просто до слез!

Представить только, меня сегодня ждет встреча с корейцами, подписание самого крупного в моей жизни контракта с косметическим брендом и деловой фуршет. Располагающие улыбки и доверительные рукопожатия. А я сижу тут и думаю, как на эту встречу явлюсь — в гипсе с костылем или в кроссовках с тростью?

Женька высунулась из кухни в короткой ночной сорочке и с чашкой кофе в руке — длинноногая и стройная. Увидев меня, застыла на пороге прихожей, распахнула голубые глаза и отвесила челюсть.

— Ого! Мисс Совершенство, в тебя что, попала молния или переехал мусоровоз?

— Хуже.

— Пожевал и выплюнул Чужой?

— Приблизительно.

— Блин, Геля, что случилось?

Сестра была моей копией, только волосы темно-русые у нее в отца, а у меня светлые в маму. Ну и грудь еще не доросла до моей в силу возраста. Но сейчас я хорошо представляла, что она видит.

С этим человечком я могла быть сама собой и, хотя не привыкла жаловаться, а неожиданно для себя вздохнула и грустно выдала:

— Я наконец-то поняла, что мы с Арнольдом не пара.

Женька моргнула, сморщила хорошенький нос и недоверчиво хмыкнула:

— Только сейчас? Я тебе два года твержу, что он самовлюбленный осел и послушный сынок своей мамочки! К тому же жлоб! И можешь защищать его сколько угодно, — сестра села на своего любимого конька и, фигурально выражаясь, топнула ногой, — но нельзя быть настолько узколобым, чтобы не ценить свою девушку!

— Считай, что до меня дошло.

— А можно узнать, что тебя на эту гениальную мысль сподвигло?.. Кстати, из твоих волос торчит ветка.

Я лишь отмахнулась. После всего, что сегодня случилось, ветка была последней неприятностью из-за чего стоило переживать.

— Я подвернула ногу, обидела дворника, дважды упала в грязную кучу листьев, мой хот-дог стащил кот, и меня привлекла за хулиганство полиция.

— И это всё за одно утро?

— Да. А еще на мне закончился кофе в киоске, и я не знаю, смогу ли вести машину, потому что у меня, кажется, перелом.

— Жесть! — ахнула сестра.

— А знаешь, что самое обидное?

— Что?

— Мне приснилась рыба. Большая и зубастая.

— И-и? — подняла брови Женька.

— И я поняла, что у нас с Арнольдом никогда не будет детей. Мы на них просто не решимся! У нас всегда будет не то время и не тот момент. — Я вздохнула. — И это ужасно.

— Господи, Геля, какие глупости! Обязательно будут! Просто надо найти нормального парня!

— Нет. — Я мотнула головой, чувствуя, как у меня дрогнула нижняя губа. — Я буду работать всю жизнь за двоих, пока не превращусь в старую, одинокую стерву. И закончится все тем, что мне даже стакан с водой будет подать некому. А когда вода в этом стакане испарится, после меня останется лишь вставная челюсть…

Женька громко прыснула смехом, но тут же ойкнула и замолчала. Протянула мне свою чашку с кофе, вложив в руки.

— На, держи, Гелечка, я себе еще сделаю! Сиди, сейчас блинчик подогрею и принесу! И знаешь что? — чмокнула меня в щеку. — Ну ее, эту социологию с ее функционализмом! Лучше я с тобой в больницу поеду — а вдруг и правда перелом? А твоему Арнольду бесполезно звонить. Его ослиное величество наверняка еще дрыхнет под боком у мамочки!.. Эх, и почему тебя у него кто-нибудь не уведет?

— Может, потому что я скучная? И вообще, холодная карьеристка?

— Нет. Потому что ты вот уже четыре года слишком занята благополучием семейки Мерзляевых вместо того, чтобы подумать о себе!

* * *

Чашка кофе сделала свое дело, и я смогла взять себя в руки. Приняла душ, высушила волосы и оделась.

Сегодня мне предстоял сложный и ответственный день: конечное утверждение рекламной стратегии, которую я лично разработала со своим отделом, и восхождение на новую ступень в карьере. Поэтому, невзирая на боль в ноге, я постаралась собраться так, чтобы этому дню соответствовать.

Я выпрямила свои длинные волосы, завязала их в средний высоты хвост, и вдела в уши стального цвета серьги-конго. Они всегда добавляли мне уверенности в себе и просто-напросто были к лицу. Подвела черным лайнером верхние стрелки, добавила дымки на веки и накрасила ресницы. Надела кремовую блузу, не забыв оставить расстегнутыми две верхние пуговицы, и голубой брючный костюм.