Из-за остановок путь до замка занял изрядно времени. Но когда перед ними распахнулись ворота, Иедаван осадил скакуна, подождал, пока с ним поравняется Кайндел, и, нагнувшись к ней, негромко сказал:

— Сейчас будет праздничное служение в храме, но ты на нем присутствовать не обязана, поскольку наша вера для тебя — чужая. По-нашему ты не веришь, но это не страшно… Для тебя эта праздничная служба — отличная возможность отдохнуть перед пиром.

— Здорово, — вздохнула она.

— И соотечественник твой, разумеется, присутствовать не обязан.

— Нет, я поприсутствую, если не возражаете, — сказал Рейр, с интересом оглядываясь.

А замком действительно стоило полюбоваться. Оставалось лишь гадать, когда слуги успели так украсить его, однако ж вокруг было очень много зелени, из окон, с балконов и террас свисали флаги и огромные куски ярких материй, переливающихся под лучами солнца, и впервые во дворе не оказалось ни мусора, ни брошенных повозок, старой лошадиной упряжи. Даже коновязь показалась очень аккуратной, поистине праздничной, после того, как с нее поснимали старые ремни и веревки, начистили металлические части до блеска, а по краям навесили боевые щиты. Для красоты и славы.

Следующий двор, куда можно было заглянуть, украшали столы, накрытые для слуг, — угощения туда подносили и подносили, и чувствовалось, что никто в замке не останется голодным. Правда, когда Кайндел поднялась к себе в покои, служанки оказались там, они подали ей питье, помогли переодеться и улечься отдыхать. Девушка задремала над книгой, позабыв и о Рейре, с которым, наверное, стоило бы пообщаться, и об Иедаване, который где-то там торчал на службе в своем тяжеленном одеянии.

Столы для знати, как выяснилось позже, тоже были накрыты не в пиршественном зале и вообще не в замке. На берегу реки разбили огромные яркие шатры, развернули стяги всех областей Иаверна, накрыли уложенные на массивные козлы столешницы белоснежными льняными скатертями, принесли скамьи, а для самых знатных — кресла. Девушка с облегчением узнала, что на пир ей не обязательно напяливать на себя парчу и бархат, можно ограничиться чем-нибудь легким. С одним только ограничением и пришлось мириться — украшения весь вечер должны были оставаться на ней. Массивная золотая цепь, пояс, наголовник с подвесками, которые ужасно ее раздражали, четыре браслета и перстень с символом Северного Ромалена — следовало признать, что, в принципе, это все не так и страшно. Могло быть хуже.

После третьей перемены, когда пробовальщица уже наелась до отвала (ей приходилось пробовать каждое блюдо, Кайндел-то при этом никто не заставлял это есть), а гости под действием вина слегка потеряли свой иавернский лоск и сдержанность священных статуй, курсантка попыталась незаметно исчезнуть из-за стола. К ее удивлению это удалось без особого труда. Залитое светом факелов и костров, звучащее музыкой и веселыми криками пространство осталось позади, в лицо потянуло свежим влажным речным воздухом, и на душе сразу стало легко.

Охрана возникла на периферии внимания, но тут же пропала, как бы давая понять, что она тут, но мешать не будет. Девушка усмехнулась. Телохранители так телохранители, еще и лучше, спокойнее. Временами она забывала о том, что осталась без магии, но когда вспоминала, чувствовала себя отвратительно беззащитной. «Надо, в самом деле, позаниматься стрельбой, — подумала она, вспоминая Илью Тверского. — Может, буду ощущать себя увереннее? Особенно с новыми автоматами, способными пробивать магические защиты».

Она наклонилась, подняла с земли плоский камешек, попыталась «вышибить блинчики». Голыш подскочил на воде всего один раз и ушел в глубину. Попробовала со вторым — тот же результат.

— Посредственно, — произнес Рейр.

— Попробуй сам, — усмехнулась она, поворачивая голову.

Он спускался по склону, аккуратно ступая по мокрой траве в непривычной ему обуви местного кроя, — ничего более подходящего, конечно, здесь гостю предложить не могли. Девушка подумала о том, что он выглядит великолепно в черном камзоле, покрой которого стройнит его. Мастер Круга с не меньшим одобрением разглядывал ее, одетую в тонкий струящийся шелк, который выгодно подчеркивал фигуру.

Мужчина подмигнул ей, поднял с земли обточенный водой камешек и швырнул в воду.

— Ух, ты… Пять… Шесть… Шесть «блинчиков»… Хорошо…

— Как ты себя чувствуешь?

— Отвратительно, если начистоту. И подозреваю, еще долго буду себя так чувствовать.

Рейр взглянул на девушку с хорошо скрытым беспокойством.

— А стоило ли вообще?.. Вот так…

— Ты мог бы предложить другой вариант? Побьюсь об заклад, что нет.

— Почему же… Другой вариант есть всегда.

— Он меня категорически не устраивал.

— Ну это уже другой разговор.

Они помолчали. Музыканты вдалеке закончили одну мелодию, насладились аплодисментами и завели другую.

— Кстати, не советую пытаться меня похитить, — сказала Кайндел. — Тут охраны полным полно, и каждый не сводит с меня глаз.

Мейстер Смерть пожал плечами.

— Я, собственно, и не собирался тебя похищать. Ан Альфард снял свое требование.

— То есть? — не сразу поняла она. — Он передумал брать меня в плен и приказал тебе меня убить?

— Нет. Убить не приказывал. — Рейр улыбнулся. — Да и не стал бы. Он человек мудрый, никогда не отдает приказов, которых его человек не станет выполнять.

— А почему вдруг такая милость с его стороны? И это после всего случившегося…

— Его резоны мне неизвестны. Или тебя интересует, почему я не стал бы тебя убивать?

Она и сама не заметила, как коснулась его пальцев. Они смотрели друг другу в глаза. Мужчина сделал движение, потянулся к ней, но девушка уперлась рукой ему в грудь, помотала головой. К счастью, вокруг было темновато, вечер сгущался, обращаясь в ночь, и даже стоящий рядом едва ли заметил бы, как вспыхнуло легким румянцем ее лицо.

— Нет. Я ведь замужем.

— Ты о чем? — Он удивленно свел брови. — Не о Волке ж…

— О ком?! — У Кайндел округлились глаза. — Господи, Боже мой… О чем ты говоришь… Конечно, не о нем… Кстати, он же вроде сейчас в плену в ОСН…

— Тебе виднее.

— Не-а. Потому что меня это не интересует.

— Неужели ты о том офицере вашей Организации? — Рейр посмотрел испытующе. — Ты и человек? Я как-то слабо себе представляю вас в паре.

— Однако ж… Так оно и есть.

Силы изменили ей, пришлось усесться прямо на землю. Она с отвращением ждала прихода дурноты, но та, передумав, отступила. Правда, и вставать не хотелось. Было приятно сидеть вот так, на холодной влажной траве, и совсем не заботиться о сохранности шелкового платья. Мужчина, помедлив, сел тоже, напротив нее, поджав ноги. В этот момент он как никогда показался ей похожим на свой магической облик, которому пока еще только предстояло проявиться — на змея-сирену. По крайней мере, она именно так себе его представляла.

— И что ты собираешься делать? — спросил он. — Теперь, без магии…

— Что ж… Живут ведь и без магии. К тому же основная моя профессия не изменит мне даже без магических способностей. Я смогу совершенствовать свое умение, учить других. О магической исследовательской деятельности вообще молчу.

Рейр пожал плечами.

— Ты знаешь, мы ведь могли бы попробовать отыскать способ вернуть тебе магию. Или ускорить этот процесс. Разумеется, все вместе. Таких теоретиков, как у нас, в ОСН нет.

— Это верно. — Курсантка покивала, но закончить не успела. Хитровато улыбнувшись, мужчина произнес.

— Тангро просил передавать тебе привет. Намекал, что потом, когда у него появится драконий облик, он согласится тебя покатать.

— Чтоб сбросить на землю с километровой высоты?

— Не думаю, что он к этому стремится.

Они посмеялись.

— Ты знаешь, — продолжила девушка, — я даже рада, что ты начал этот разговор. Как я понимаю, за свое поражение Ан Альфард ко мне серьезных претензий не имеет.

— Пожалуй, что и нет. Война есть война, а ты выбрала самый щадящий для нас способ добиться своей цели. Сомнительно, что твое начальство само по себе было б таким гуманным.

— Ты про тех женщин, которых я вывела из здания?

— И про них тоже. Конечно, не все из нас относятся к тебе терпимо. Проигрывать неприятно, сама понимаешь.

— А ты?

— А я отношусь терпимо. Война есть война. Сегодня мы проиграли, завтра проиграет ОСН. Дело житейское.

— Круг еще на что-то надеется?

— А ты надеешься, что война закончилась одной великолепной победой Организации над мерзким Кругом?

Кайндел покачала головой.

— Нет. И отлично понимаю, почему ты здесь. Ведь не только потому, что со мной захотелось увидеться или на халяву погулять на пиру. Тебя ведь интересуют отношения ОСН с Иаверном, а также перспективы общения Круга с этим миром. Ну, и вообще, возможность сориентироваться в местной магической системе, весьма тебя впечатлившей. — Она посмотрела на него — мужчина был невозмутим, но она увидела в его глазах подтверждение собственной правоты.

Впрочем, ее это даже обрадовало — всегда приятно оказаться правой, пусть даже это и стало привычным.

Они еще немного посидели. Потом мужчина не выдержал, стащил с себя короткую накидку — что-то вроде короткого плаща — расстелил на земле, уселся и придвинул спутницу поближе к себе.

— Не сиди на земле, тебе вредно… Ты хотела обсудить еще что-то?

— Да. Я хотела попросить тебя передать Ан Альфарду… Кое-что. — Она помолчала, подыскивая слова. — Если он все еще заинтересован в том, чтоб вернуть меня… С любой целью, уж неважно, какой… Если его по-прежнему в первую очередь интересует накопление знаний о магии и других искусствах, прежде неизвестных, а потом уже победа над врагами…

— Да, именно так, — напряженно подтвердил мейстер Смерть.

— Тогда он может ждать меня. Я вернусь в Круг. Но только после войны. Если я выживу, если выживет он и те адепты Круга, кто готов заниматься исследовательской деятельностью, а не воевать, мы встретимся. И я постараюсь изложить все, что знаю, научить всему, что умею и буду уметь к тому моменту. Мне, знаешь ли, не жалко.

— Так и передать? Что не жалко?

— Да, так и передай.

— А как на это посмотрит твое начальство?

— А это мы с ним решим сами.

Рейр отвернулся и посмотрел на другую сторону реки, на лес, когда-то принадлежавший альвам. Он мечтательно улыбался — видимо, воспоминания, связанные с тем местом, были самыми радужными. Кайндел вдруг обратила внимание — у мастера Круга были вертикальные зрачки. Раньше она этого не замечала, видимо, изменение произошло недавно.

— Мне очень нравится, когда жизнь поворачивается таким образом, — сказал он, — и разницу между врагами и друзьями трудно разобрать.

— А ее вообще нет. Категории слишком условные, особенно в нынешние времена, когда принципы отходят на второй план по сравнению с пользой. Не находишь?

Он широко улыбнулся.

— Уж конечно. Вот были люди в наше время! И вода была мокрее, и небо синее, и трава травее…

Его собеседница тоже охотно посмеялась. Хоть и не без грусти.

— Ты ведь прав, по сути-то… Люди совсем не меняются. Они те же, что и тысячи лет назад, меняется лишь окружение, декорация… Как думаешь. Ведь все должно закончиться хорошо?

— А то как же! Ведь тысячи лет назад все закончилось хорошо, а раз ты говоришь, что с тех пор почти ничего не изменилось… — Рейр развел руками. — Значит, логически полагая…

Он не договорил, просто замолчал на полуслове. Может, решил, что и так все понятно. А может, это оттого, что на гребне высокого берега появилась фигура Илванхада — тот шел звать их обратно к столу.