— В убийстве? — Дядюшка Жу заходится смехом, даже глаза трет от слез. — Вы слышали? В убийстве! — продолжает он, хватает меня за плечи и выставляет перед собой. — Это она-то — убийца? Да вы посмотрите на нее! Ее ж веткой перешибешь! Кого она могла убить?

— Двоих человек, — отвечает Вэй Тянь. — У меня есть свидетели, которые видели, как вчера вечером Сяо Ка и Ли Муй направлялись в сторону вашей хижины.

— А потом? Что было потом? Кто видел? — Дядюшка Жу отпускает меня и обходит толпу, заглядывая в лицо каждому из собравшихся. — И трупы? Где трупы?

— Вот и я хочу знать, где трупы? — рычит Вэй Тянь. — Обыскать здесь все!

Люди, пришедшие с госпожой Чжао, дружно отвечают: «Есть!» и кидаются исполнять.

Сам же Вэй Тянь бесцеремонно усаживается на единственную скамейку в нашей хижине, складывает руки на груди и закидывает ногу на ногу.

— Что ты такое? — пристально смотрит на меня, будто хочет выпростать, как рыбешку, и порыться во внутренностях.

— Ю просто жалкая и никчемная. Ю не вредит. Ю просто собирает хворост, — лепечу, делая вид, что напугана. Но на самом деле мне любопытно. Я хочу увидеть то письмо, хочу узнать, кто его написал, хочу понять, кто за этим стоит. Подтвердить или опровергнуть свою догадку.

Вэй Тянь вскакивает, переворачивает ногой наш маленький столик, так что стоявшие на нем глиняные миски слетают на пол и раскалываются.

Невежливо. Из чего нам теперь есть?

— Не смей мне врать! — орет он. — Те парни, что ушли вчера за тобой, были глупцами, но честными и хорошими людьми. Они просто хотели оградить свои семьи от чудовища!

— Чу-чудовища? — Невинно хлопаю ресницами.

— О чем вы? — подключается к разговору госпожа Чжао. Она напряжена, как струна гуциня. А глаза? Недаром она прячет их сейчас за длинными ресницами.

— Недавно, — начинает Вэй Тянь, — мне пришло важное сообщение, что в нашей деревне промышляет бес. Вы наверняка слышали, благородная госпожа, обо всех странных смертях, которые происходили последнее время?

Она кивает, не произнося и слова. Чего боится? Что голос дрогнет? Прекрасной госпоже есть что скрывать?

Дядюшка Жу усмехается:

— Помилуйте, я с ней рядом каждый день. Она, конечно, не подарок, но чудовище? Это преувеличение!

— Преувеличение? — хмыкает господин Вэй. — Вы посмотрите на ее волосы! Она же носит в себе огонь! Разве это не признак бесовщины?

— Все-таки цвета волос маловато, чтобы назвать кого-то чудовищем или бесом, не находите? — упрямится дядюшка Жу. — Нужны доказательства повесомее.

— Молчать! — снова повышает голос господин Вэй. Должно быть, его и самого нервирует, что никаких доказательств нет. — Столько людей было убито! Их будто иссушили! Тела — как сухие корни.

Хмыкаю про себя. После меня если и остаются тела, то как головешки. Если остаются вообще. Не туда копаете, господин Вэй. Возможно…

Порыв ветра врывается в распахнутую дверь, и мне в нос ударяет запахом благовоний госпожи Чжао. Очень сильным. Будто за этим запахом пытались замаскировать другой. Тот, который тело источает на самом деле, — мерзкий и тошнотворный запах беса.

Я ведь права, госпожа Чжао?

Вскидываю на нее взгляд, усмехаюсь криво и замечаю, как она вздрагивает.

Даже так? А это становится интересным.

Эпизод 4

Откуда ты пришел в этот мир?

Бес в Мире Смертных? Это почти как коза на грядке с капустой. Как небесные могли такое вообще допустить? Чем они там заняты в своих золоченых чертогах? Как обычно, сплетнями, интригами и игрой в вэйци? [Вэйци, японское го, корейское падук — настольная игра на логику и стратегию, усложненный аналог шашек.]

Сделать бы так, чтобы вода ушла да камни выступили, а на них следы маленьких ножек госпожи Чжао обнаружились. Но все, что у меня есть, — это запах, который простой смертный даже не распознает. Госпоже Чжао не стоило тратить дорогие благовония, глуша его. Значит, причиной ее злоупотребления духами были вовсе не жители деревни? Кто же тогда? Дядюшка Жу? Да нет, судя по всему, он так до сих пор ничего и не унюхал. Неужели я? Но зачем?

Вопросов пока что больше, чем ответов. А соперник у меня хитер и изворотлив. И чтобы поймать такого, лучшая стратегия — заставить потерять бдительность. Или же, как в нашем с ней случае, удалить с поля битвы второго игрока. Удобно ведь вешать все на Никчемную Ю. Кто защитит бедную девчонку? Кто поверит?

Отлично. Заметьте, госпожа Чжао, правила предложили вы. Я лишь сыграю по ним. И сейчас лучшее, что могу сделать, — исчезнуть из поля зрения. Например, в тюрьму. Под бдительную охрану людей Вэй Тяня.

Мои размышления прерывает выкрик:

— Доклад!

Один из мужчин, пришедших с госпожой Чжао, вбегает в хижину и склоняется перед Вэй Тянем. Тот милостиво машет рукой:

— Поднимись и говори.

Докладчик, однако, так и остается в полусогнутом состоянии.

— По вашему приказу, господин Вэй, мы обыскали двор и окрестности. Нет и следа тел. Вообще нет признаков, что здесь кто-то дрался. Все чисто.

Вэй Тянь барабанит по столу тонкими смуглыми пальцами, бормоча:

— Как такое может быть?

Дядюшка Жу подливает масла в огонь:

— Вот видите, я же говорил. Никчемная моя ни при чем. Благородные господа, могу ли я просить вас покинуть мое жилище?

Порой дядюшка Жу, должно быть, памятуя свое небесное прошлое, заносится над смертными и тем самым все портит. Вот как сейчас.

Вэй Тянь действительно поднимается, и хотя весь его вид демонстрирует крайнее разочарование, предъявить ему и впрямь нечего.

— С вашего позволения, госпожа Чжао, будем считать сегодняшний случай недоразумением, — говорит он. — Я рад, что вы обрели свои вещи, а нам нужно продолжать поиски Сяо и Ли… — на несколько секунд он осекается, но все же заканчивает: — И поскольку нам по пути, осмелюсь предложить сопроводить вас.

Госпожа Чжао дает сигнал одному из своих спутников забрать узел с ее сокровищами и, гордо выпрямившись, шествует к выходу. Мимо меня. Обдавая запахом беса — его не спутаешь ни с чем и не заглушишь благовониями. Конечно, смертные будут обонять лишь нежный цветочный аромат, который, будто покрывало из тончайшего шелка, окутывает стройную фигуру госпожи Чжао. Особенно если они влюбленные глупцы, как Вэй Тянь, или восторженные поклонники, как ее спутники с дубьем наперевес. Но я-то не они. Меня не провести. Точнее, нас. Она внутри тоже потирает когтистые лапки: давненько мы не жгли бесов, да?

Я увлеклась и едва не упускаю момент — если они сейчас уйдут, придется ждать, когда в следующий раз госпожа Чжао вздумает подставить меня. Теперь, унюхав истинный запах, я уверена, что это именно она все устроила, а не Пепел.

Не хочу ждать.

Поэтому хватаю край ее воздушной накидки, которая при ходьбе развевается, будто трепещущие крылья, и кричу что есть сил:

— Бес! Бес! Это она бес!

На краткий миг госпожа Чжао сбивается с шага, выдавая себя. Едва не падает, но верный Вэй Тянь вовремя оказывается рядом: подхватывает, утешает.

Дядюшка Жу теряет дар речи и замирает с открытым ртом.

— Да как ты смеешь, грязная мерзавка?! — Вэй Тянь готов убить меня взглядом. Прямо вижу в его глазах все пытки и кары, которые он намерен применить ко мне за осквернение его идола. Идол же показательно пребывает в полуобмороке в объятиях своего любовника — беззастенчиво и прилюдно.

Конечно, кто их сейчас обвинит? Кто подумает грязное? Только подлый и невежественный человек.

— Но это правда! Любой бес смердит хуже, чем сточная канава, — не унимаюсь я. — Понюхайте сами. Только хорошо нюхайте!

Он хмыкает, наклоняется и вдыхает ее аромат, прикрыв глаза. Так интимно и даже… мило, что иного на сей раз уже и не подумаешь. Потому-то и начинают ползти шепотки. Они отрезвляют бравого Вэй Тяня.

Быстро сообразив, как выглядит картина со стороны, он сначала краснеет, потом бледнеет, наконец передает госпожу Чжао парочке стражников и взрывается:

— Если кто-то посмеет сказать хоть слово о том, что видел сегодня, — замолчит навеки. Я сделал… — Вэй Тянь осекается и смущается, судорожно подбирая слова, — я понюхал ее, чтобы опровергнуть слова этой нахалки.

— Да-да, — заверяют со всех сторон, — все так.

— Госпожа Чжао всегда окружена ароматом цветов, любой подтвердит. Ее благовония нежны и изысканны. Она сама создает их.

— Так и есть, — вновь раздается со всех сторон.

Мне даже слегка жаль этого по уши влипшего малого. Такие, как госпожа Чжао, идут по спинам таких, как Вэй Тянь, двигаясь к своей цели. А после — даже не оглядываются.

— Так о каком бесе может быть речь? — зло заканчивает главный страж деревни свои восхваления.

— Верно. — Госпожа Чжао приходит в себя и теперь невинно хлопает ресницами. — Клевета! Наглая клевета! Ее, — указывает на меня, — надо наказать. Это отродье совсем не знает приличий!

— Взять ее! — командует господин Вэй.

И люди, пришедшие сюда за мной, с удовольствием подчиняются. Им тоже не хотелось уходить без добычи, не завершив начатое.

Пока меня бесцеремонно скручивают, связывая грубыми веревками, дядюшка Жу пытается вмешаться, но я осаживаю его взглядом. К счастью, он все-таки мудрая Черепаха и правильно считывает некоторые действия, поэтому, воя и причитая, только ползает рядом да умоляет наказать его вместо меня.