— Но американцы его все-таки надоумили? Типа они помогут управлять государством, а Павлу нужно лишь стать императором? Почета много, а вся ответственность на других?

— Все так и одновременно не совсем так.

— Становится все интересней и интересней.

— Ага. Этельбер и Ашин влюбились в одну женщину — княгиню Ольгу, в девичестве Астафьеву. Хотя она и не уродилась сарканой, эта женщина была просто невероятной. Умной, как ты, восхитительной внешне и по-настоящему аристократичной, эффектной. В общем, она была просто совершенством. И оба княжича отчаянно влюбились. Соперничали из-за нее, ухаживали наперебой и оба сделали ей предложение. Но Ольга сразу влюбилась в Ашина… И Этельбер увы, остался не удел. А потом уже княжич спелся с американцами. И те убедили несчастного отвергнутого влюбленного, будто все дело не в том, что Ольга просто обожает своего жениха. А в том, что…

— Ашин император! И если Этельбер сможет занять трон, Ольга выйдет замуж уже за него!

— Да! Это выглядело глупо, нелепо! И совершенно не в характере Ольги. Она была воистину уникальным человеком. Добрая, умная, интеллигентная, образованная. И ни за что бы не променяла любовь на возможность стать императрицей. Просто у них с Ашином с первой минуты возникла та самая пресловутая искра…

— Но янки заморочили голову Этельберу и тот заявил собственные права на трон?

— Именно так, моя маленькая догадливая саркана. И есть еще один весьма интересный момент. Уверен, Ашин это сразу же заподозрил, но прямо тебе ни за что не расскажет.

— Ты о чем? — я аж всполошилась. — Вроде император ко мне относится хорошо, даже назвал дочкой несколько раз. Не верю, что он лукавил и не вполне искренен!

— Ашин искренен и честен, можешь не сомневаться. Но он, наверняка, кое-что сопоставил. Дело в том, что Этельбер как-то путешествовал в мир металлических птиц и паровых двигателей. Рассказывал об этом несколько раз, делился даже с прадедом Петра Павловича. Я думаю, что ты…

— Его потомок?

— Именно так. Ты, действительно, императорской крови.

— Но почему же тогда император Николай заставил меня выйти замуж за Тарлана, а не удочерил, объявив родственницей его брата?

— Кхм… Закон вполне позволяет подобное. Да и доказывать Ашину ничего не пришлось бы. Только члены императорской фамилии способны править драконами, и никто больше.

— Совсем-совсем? Ты в этом уверен?

— Абсолютно. Только лишь те, в чьих жилах течет кровь Болгар-Романовых, могут ментально общаться с драконами и обладают всеми преимуществами сарканов. В этом и плюс императорской фамилии и отчасти даже трагедия драконов.

— Потому что сарканов меньше, чем их?

— Ага. Смотри, альфа-дракон может сделать беременной одну из десяти самок. Однако в каждом выводке не меньше двадцати яиц, а часто — и больше, при хорошей-то жизни. В результате, каждый альфа-дракон и сильный самец, который попроще, рождает по двадцать-тридцать детей. Плюс минус. Одно только немного уравновешивает рождаемость сарканов и моих сородичей. Не каждое яйцо, в итоге, вылупляется. Некоторые драконы гибнут еще в детстве. Да и яйца отлеживаются по нескольку лет. Лишь через пять-семь из них появляются новорожденные ящеры… А вот сарканы…

— Да, у них столько детей не получится.

— К тому же, далеко не все дети сарканов становятся всадниками. Часть рождаются людьми.

— Даже если оба родителя всадники?

— Ага. Именно так. Выручает тот факт, что некоторые драконы не вырастают до размеров ездовых и становятся теми самыми — мелкими для разведки. Один саркан может управлять большим драконом и несколькими маленькими, причем даже одновременно.

— Ясно. А простой человек не способен приручить дракона и с ним общаться?

— Увы, такого никогда не случается. Дракон должен хотя бы какое-то время иметь ментальную связь с человеком. Иначе его мозг обязательно деградирует. Ящер станет неуправляемым, опасным и диким. Начнет охотиться, как обычные хищники и представлять угрозу для окружения. Может атаковать незадолго до гона и после еще какое-то время. В общем, пока подобного не случилось, таких драконов обязательно убивают. И, в целом, это единственно правильное решение. Иначе мы получим огромных хищных ящеров, что летают по небу и жгут города. А в гон способны убивать и уничтожать все, что только покажется им неприятным.

— А если всадник внезапно погиб?

— Мозг остается и даже развивается. Такие драконы нередко становятся чем-то вроде тягловых ящеров. Тащат обозы с солдатами по земле и по небу. Оружие, провиант и прочее, прочее. Их не так мало, на самом-то деле. Я знаю не меньше двух сотен подобных.

— Ого! Это достаточно много. А почему они не способны просто летать с человеком? Тогда же всадников станет значительно больше!

— А как ты это себе представляешь? Без ментальной связи дракон не знает куда лететь и как именно. Только саркан притягивает к себе частицы энергии ящера, которые создают нечто вроде защитного купола, дабы укрыться от разреженного воздуха, помех вокруг и иметь больше кислорода на серьезной высоте полета. Человек не выдержит перегрузки, не сможет нормально дышать на такой высоте. Да и ветер, птицы, разные помехи смогут легко сбросить его с ящера. Ему потребуется нечто вроде кабины у энергомашины…

— Ну да, я понимаю, о чем ты толкуешь.

— И даже если технически это решаемо, ментальной связи все равно не случится. Всадник окажется просто беспомощным. Дракон не будет знать куда направляться. Нет, такая двойка, увы, невозможна.

— Жаль. Было бы здорово… для осиротевших драконов…

Мы с Эйзом немного помолчали, просто шагая вперед.

В вышине, в кронах деревьев чирикали птицы, словно аккомпанируя нашей прогулке. Под ногами шуршала молодая трава. Все казалось умиротворяюще-приятным. Кроме зудевшей мысли о том, что Тарлан с Александром сейчас на войне. Ну фактически ведь именно так.

— Не переживай за княжичей, моя маленькая всадница, — поймал мои мысли дракон. — Они вернутся, я тебе обещаю. Они и не в таких переделках бывали. Главное, чтобы не подрались из-за тебя, как случилось давно… между Ашином и его братом Этельбером.

— Думаешь, что такое, действительно, возможно?

— Надеюсь, что пока этого не случится. Оба понимают, что для Америки и Этельбера это станет подарком и не начнут цапаться до противостояния между нашими странами. Я так считаю. Но горячая кровь древних булгар, гон Кохгана и все такое… Не самые лучшие обстоятельства, чтобы Саша и Тар остались вдвоем. Однако деваться нам пока некуда. Никто лучше них дело не сделает. Да и появление княжичей — фактически как появление императора. Они — прямое его продолжение. И как бы символы нынешней власти против той, что пытаются навязать из-за бугра.

— Да уж… Будем надеяться, что этим двоим хватит ума, при их-то возрасте, знаниях и опыте, пока не начать друг с другом сражаться.

Я не думала о «командировке» Тарлана с этого ракурса и теперь слегка переживала за то, как братья себя поведут после схватки с мятежниками. Но решила положиться на ум и прозорливость княжичей Болгар-Романовых. Все же Америка сделала ход и даже не один в нашей партии. Склока между сыновьями императора была бы уж слишком на руку нашим врагам. И братья не могут этого не понимать.

Но почему-то с каждым часом, с каждой минутой мне становилось все более неспокойно. Я прямо чувствовала — что-то назревает и скоро. Эйзерхан тоже вдруг начал тревожиться.

И все-таки вместе нам было полегче.