Пока еще раны уменьшают его скорость и силу.
Алена молчала, смотрела на Феликса. Мельком стреляла глазами туда, где поднялась простынь от свидетельства желания вербера. Такого болезненного, как ни один шов или ушиб…
— Скажи что-нибудь, — попросил Феликс. — Не молчи.
Она сглотнула, взяла себе стул и села рядом с головой вербера.
— Что сказать? — спросила, смущенно отводя взгляд.
— Страшно? — он сам не понял, как вырвался из глотки этот вопрос. Горло словно наждачкой полоснули, в голове метались тревожные мысли. Брови сошлись на переносице.
Ладони резко заболели, а на белой простыне появились алые следы. Сначала он даже не понял. Швы открылись от натуги, что ли? Затем посмотрел на свои руки… Вот идиот! Процарапал ногтями ладони…
— Ты чего? — вдруг участливо проронила Алена. Взяла руки вербера и… поцеловала. Сначала одну, а затем и другую.
Феликс сглотнул. Бороться с собой сейчас было невыносимо тяжело. Мысленно он ее уже раздел, бросил на постель и… Тело вербера было так готово, словно он вот-вот…
Феликс выдохнул и спросил тихо:
— Так, что, страшно?
— Что тебя так поранили? — она почти всхлипнула и по всему телу Феликса прошла теплая волна. Стало хорошо и приятно. Она о нем переживает!
— Нет, — сглотнул он. — Одно твое слово, и я никогда больше не пойду в ПОН. Я спрашивал о другом.
— Ты про либидо верберов? — она смущенно хихикнула. — Ну да, немного пугает, что ты едва очнулся и уже…
— Я про то, что ты видишь.
Он смахнул простынь одним движением.
— А-а-а… — она посмотрела на Феликса, везде-везде и негромко выдала. — По-моему, тебе нужно быть очень осторожным… Ну ты понимаешь. Но я уверена, что сможешь. А что медведь разве может быть маленьким в каких-то местах? А?
Феликс усмехнулся, потянул ее к себе и Алена послушно села на его кровать.
— Я бы тебя сейчас… Но не стану… Сама все видишь и все понимаешь…
— Не стоит, — она нежно провела рукой по волосам Феликса и тому захотелось еще немного этой ласки. Вербер прижал руку Алены к своей щеке.
— Ты еще слаб. И должен восстановиться.
— Ты, действительно, так думаешь? — он искал на ее лице ответы. Алена усмехнулась:
— Ты огромный и озабоченный. А еще ты очень мне дорог. Когда узнала про это… дело… Я места себе не находила. Обещай, что немедленно уволишься из ПОН!
— Кхм… — прищурился Феликс. Еще никогда он не был таким довольным. Таким счастливым и беззаботным. Какое-то ребячество заполнило все существо вербера. Сразу же захотелось подразнить ее. Немного, ну совсем чуточку. — Если ты обещаешь больше не прогонять меня. Дашь мне шанс…
— Уже даже и шанс? — усмехнулась она.
— Да! — твердо произнес Феликс. Накрылся простыней, чтобы не сверкать свидетельством желания и дальше и присел на кровати, спустив ноги. А затем усадил Алену к себе на колени.
Она была легкой, словно пушинка. И такой податливой, теплой, доверчивой. Желание снова отдалось болью. Но Феликс прижал Алену к себе и втянул запах ее волос: жадно и ненасытно. Наслаждаясь им, напиваясь, пропитываясь. Так пьет путник, что много времени страдал от жажды. Так ест хлеб тот, кто голодал сутками…
Так вдыхает воздух ныряльщик, у которого на глубине внезапно закончился кислород.
— Хорошо. Дам тебе шанс, — мягко согласилась она и затихла в руках вербера.
Какое-то время они так и сидели, пропитываясь близостью друг друга, забыв совершенно обо всем. Даже о том, что они в больнице, в палате, куда в любой момент могут зайти врачи или медсестры.
Феликсу хотелось довольно рычать и тереться о свою пару, как сытый кот. Хотелось всего и сразу. Не отпускать, показать силу медвежьей страсти и мощь привязанности к своей паре. Да много чего еще хотелось ей показать.
Поэтому Феликс благоразумно ослабил объятия и Алена снова перебралась на стул.
Расставаться с ее телом было так… непривычно. Словно ногу или руку потерял. А то и нечто более жизненно-важное.
И лишь теперь, когда Алена обещала, что даст ему шанс, Феликс озаботился вопросом:
— А как нас нашли? Не знаешь? Я ведь не смог подать сигнал…
— Алмаз, твой напарник, — усмехнулась Алена. — У него в ухе был вшит передатчик. Нашел место, где тот не глушат, и сообщил, где вы находитесь. А какой-то боец… по-моему Дикий, — она вскинула глаза к потолку, вспоминая…
— Дикий, — подтвердил Феликс. — Я с ним общался…
— Так вот… Он показал Алмазу место, где можно пробиться с помощью передатчика. А потом ваши… ну ПОН нашли, куда стекались сотовые за последние часы. В самом вашем здании все сигналы глушили. Но по дороге-то еще нет. Вот так вас и вычислили и разыскали…
— А тебе все это рассказал…
— Тихон Матвеевич. Он твой начальник?
— Да. Он здесь был?
— Ага.
— Ясно…
Другой информации Феликсу не требовалось. Матвеич явно сразу понял, что Алена — его пара. Поэтому и выдал ей секретные данные. Все равно оборотень не сможет ничего скрыть от единственной женщины. Никогда. Это закон. И уж если она сама пришла к Феликсу, значит, они найдут общий язык.
Алена
Мы с Феликсом провели вместе целый день. Общались, смеялись и снова общались. Мне еще никогда не было насколько комфортно и настолько приятно с кем-то общаться.
Откровенные вопросы встречали не менее откровенные и честные ответы.
Феликс ничего не скрывал, и я платила ему той же монетой.
Наверное, за этот день мы узнали друг друга лучше, чем за все предыдущее время.
И прерывались только на процедуры.
Верберу делали какие-то особенные инъекции и ненадолго ставили капельницы.
Однако, как только медсестры и врачи скрывались из виду, он звал меня из коридора так, что стены больницы тряслись.
И я спешила к Феликсу, чтобы не тревожить остальных пациентов.
— Так ты завершила обучение? — первым делом спросил этот ревнивец, уплетая жирную, ароматную солянку, которую нам принесли на обед.
Я усмехнулась.
Феликс отставил еду на столик, даже кусок хлеба отложил и скрестил руки на груди.
Слава богу, ему уже дали пижаму и вербер не выглядел смешно. Голым и с таким требовательным видом.
— А ты сам догадайся… Может да… А может и нет… — решила я подразнить Феликса.
Тот подвел могучими плечами, сцепил руки в замок перед собой и вывернул их, словно разминался.
— Ну если тебе не жалко этого нэнги…
— Ты так уверен в своей силе? — я приподняла бровь.
Феликс усмехнулся.
— Ты пришла ко мне. Значит, я тебе не безразличен. А это означает, что я в сто раз сильнее прежнего…
Здесь возражать я уже не могла.
После обеда я перевела разговор на семью Феликса.
— Насколько помню, тебе не одна сотня лет, верно? — начала издалека. Вербер прищурился и вгляделся в мое лицо, словно искал в вопросе подвох.
— Я уже говорил тебе. Мне триста сорок два года. И что?
Я выдержала драматичную паузу.
— Думаешь, я для тебя стар? — в его голосе слышалось напряжение. Я усмехнулась.
— Не думаю. Я видела тебя… эм… всего. Тело у тебя шикарное…
Феликс облегченно выдохнул.
— Неужели у тебя не было серьезных отношений с женщинами за столько-то лет? — пораженно уточнила я.
Феликс рассмеялся.
— Какие могут быть серьезные отношения, если не встретил истинную пару? Максимум несколько встреч, чтобы скоротать вечер и сбросить гормоны.
— А твоя семья?
— Родители работали в ПОН… Погибли на задании… Оба. Тогда и я пришел в службу…
Он замолчал, нахмурился, я пристроилась рядом и неловко обняла вербера.
— Прости… Я не хотела…
Он обернулся, и я очутилась в плену сильных рук.
Губы накрыли поцелуем, так что новые извинения из них уже и не вырвались.
Мы целовались взасос. Страстно и долго. Растягивая и смакуя это удовольствие. Дыхание — одно на двоих. Ощущение, что намертво вплавились друг в друга…
Уже не потому, что встретились, когда не надеялись увидеть друг друга вновь целыми и невредимыми. Не из-за резко нахлынувших эмоций. А потому, что были друг другу симпатичны. Даже не так. Нас тянуло друг к другу. Мы целовались и не могли оторваться. Просто перестать это делать казалось неестественным и совершенно неправильным.
И на сей раз Феликс действовал иначе, чем прежде. Сминал мои губы в настойчивом поцелуе. Ласкал языком, придерживая за затылок и не позволяя мне отстраниться. Он вел себя властно, по-мужски, немного слишком напористо, но я не злилась.
Я его в чем-то понимала.
Он потерял близких и теперь, когда нашел меня, давал понять, что больше просто так не отпустит. Да я и не хотела этого.
Тело вербера отреагировало на нашу близость также, как и прежде. Он пересадил меня в кресло и рвано выдохнул:
— Ты сводишь меня с ума. Ты такая сладкая…
— Это просто ты ужасно озабоченный…
— Не отрицаю.
Я рассмеялась.
Феликс внезапно посерьезнел, подался вперед. Взял мои руки своими огромными ладонями, погладил пальцами и спросил:
— Значит, мы вместе?
— Эм… — я аж растерялась после такого вывода от оборотня, которого знала совсем недавно. — Мы вроде как договорились о шансе. Помнишь?