Йеленна
Персона
Столица Света
Книга 1
Всем молодым, кто еще ищет себя.
Будьте уверены: вы прекрасные люди.
Однажды ваша исключительность станет вашей силой.
* * *
Пролог
На заре каждого лета великий город Фаос расцветал, заливаясь солнечным светом. Особую оду чувствам он пел по вечерам. В сумерки над окрестными равнинами, поросшими пшеницей, гулял ветер. Он разносил ароматы тимьяна и розмарина, которые весь день впитывали тепло дневных грез. На трех холмах, возвышавшихся над долиной сухой травы, сияли белые виллы. Закатное солнце окрашивало их в золотистый цвет. Фаос по праву называли столицей Света.
В атмосфере полудремы и лености смешалось все необходимое, чтобы Фаос казался легкой жертвой изнеженной праздности. Летом в городе редко было оживленно, но в этом году празднования Люцернария [Праздник Света, отмечаемый в Фаосе в день летнего солнцестояния. — Примеч. авт.] совпадали со свадьбой принцессы Элоизы.
Горожане старались сделать каждый уголок города еще более сияющим, чем всегда. День праздника приближался очень быстро, и нужно было успеть подготовиться! С наступлением ночи Фаос должен был зажечься огнями, которые сияли бы до самого утра.
Всеобщее воодушевление было Пакс по душе. Теперь десятилетней девчушке было гораздо легче таиться в переулках, скользить в тени людей или зачарованно наблюдать за приготовлениями. Ее товарищи по Восточному Оффицию [От лат. Officium divinum, обозначавшего богослужение суточного цикла, термин из литургики. — Примеч. пер.] непрестанно и во всех подробностях рассказывали о том, как Люцернарий проходил в прошлые годы.
Люцернарий был любимым праздником жителей Фаоса. В вечер солнцестояния, самого длинного дня в году, люди танцевали на улицах, украшенных свечами, вымпелами и гирляндами из стеклышек, пели и пили. С наступлением ночи они зажигали и выпускали в небо фонарики, порождая вечный свет в мечтаниях людей. Так они благодарили Свет за жизнь, которую он принес в Люкс, праздновали наступление нового года и готовились к грядущим темным дням.
Рассказы о празднике пробуждали воображение малышки Пакс. Она не была уроженкой Серебряного королевства, столицей которого являлся Фаос, и потому еще не знала местных обычаев и традиций. С тех пор, как Пакс услышала о Люцернарии, в ее снах поселились фонарики и она начала отсчитывать ночи до праздника.
Главная улица Фаоса, Виа Публика, была вымощена большими белыми камнями, которые, несмотря на разрозненную форму, прекрасно прилегали друг к другу. Проходы венчали круглые арки; стоявшие в их тени белые мраморные статуи благосклонно наблюдали за тем, как торговцы зазывают покупателей. У Пакс текли слюнки при виде горшочков с янтарным медом или булочек с карамелью. Кошелек, наполненный Блестками [Самая мелкая монета Фаоса. — Примеч. пер.], она оставила у себя в комнате из страха потерять его во время прогулки или покорения очередной стены.
Андреа часто просил ее лазать осторожнее… Пакс не спеша прогуливалась, когда вдруг заметила резкое движение в ее сторону, и очутилась лицом к лицу с маленькой девочкой примерно одного с ней возраста. Девчонка была одета в белую тунику, а к ее пучку был приколот оранжевый платок. Она протягивала Пакс веточку с необычным плодом. Пакс решила рассмотреть его: плод напоминал желтый мясистый шар в форме сердца, заключенный в клетку из сухой кожуры.
Увидев, что Пакс молчит, девочка ободрительно пояснила:
— Это физалис!
— Фи… физа… что? — переспросила Пакс.
— Его еще называют «солнцем в клетке». Я вчера нарвала и теперь предлагаю всем, кто проходит мимо. Возьми, он принесет тебе удачу в день Люцернария.
Взмахом руки девочка указала на ведро, наполненное ветками с фонариками-физалисами.
Пакс, хоть и тронутая вниманием, все же пожала плечами и скорчила рожицу:
— Извини, никак не могу таскаться с твоей веткой. Меня в другом месте ждут.
Быстрая скомканная речь и легкий акцент заставили торговку присмотреться к Пакс и ее наряду. Пакс носила старую тогу, которая была ей мала и даже не доходила до колен. Совершенно неприемлемый наряд для маленькой девочки! Она носила поношенные сандалии с ремешками, длины которых уже не хватало, чтобы как следует обвязать их вокруг ног. На их бледной коже выделялись старые шрамы, свидетели неловкости Пакс.
Девчонка сразу нахмурилась:
— Ты что же, странница?
— Нет, я живу в Фаосе уже несколько месяцев, — ответила Пакс.
— Очень непохоже, я ни разу не встречала тебя в этом квартале, хотя всех здесь знаю. И ты совсем не похожа на девочку с вилл. Твои родители живут где-то поблизости? — спросила она.
— У меня нет родителей, — ответила Пакс.
Девочка укреплялась в своих подозрениях.
— У тебя же нет Дара?
— Дара? У меня? — неловко засмеялась Пакс. — Вовсе нет!
Нельзя сказать, что она соврала… Маленькая торговка физалисом тут же одобрительно улыбнулась Пакс.
— Благословенный Свет! Мама велит мне быть внимательной и держаться подальше от детей с Даром. Знаешь, они такие опасные! Их потому и держат в Оффициях! Иногда им разрешают выходить в город… Будь осторожна!
Пакс стиснула зубы, но в общей суматохе никто не заметил этого.
— Там, откуда ты приехала, считают так же? — спросила девочка с физалисом.
— Думаю, так считают везде… — лаконично пожала плечами Пакс и попыталась скрыться. — До встречи, продающая солнце! Как говорится, Lucem afferre! [Латинское выражение, которое можно перевести как «Пусть Свет направляет вас». — Примеч. авт.]
Пакс быстро ускользнула, подпрыгивая и ловко уворачиваясь от тележек на Виа Публика. С них выгружали огромные, больше Пакс, амфоры с вином, а на скамейках сидели женщины в паллах [Традиционные накидки. — Примеч. авт.], нарезая оливковые и самшитовые ветви для плетения корзин и обсуждая происходящее.
Пакс свернула в ближайший проулок, где вдали от посторонних глаз сняла сандалии, привязала их к веревочному поясу и стала взбираться вверх по выступам в старой стене. Так ей проще всего было понять, где она оказалась.
С высоты город захватывал еще сильнее. На вершине центрального холма гордо возвышался Монарший фасад королевского дворца, хранителя безупречной столицы. Только он видел шалости Пакс и наблюдал за тем, как девочка ловко перебиралась по глиняной черепице крыш в вечернем сиянии заходящего солнца.
1
Платье мастера Вальбера
Над фасадом Белой виллы нависал огромный циферблат солнечных часов. Его деления возвещали смертные тяготы и обещали любовные романы, о которых извечно грезят люди. Наступила ночь и укрыла своей тенью гномон [Часть солнечных часов, которая отбрасывает тень и указывает время. Циферблат солнечных часов также называется кадран. — Примеч. пер.]. Наступили часы без Света — часы неопределенности.
Пакс добралась до места действа по крышам. Она притаилась в тени кипариса, что рос у входа. Девочка едва успела укрыться от обеспокоенного мужчины, смотревшего в ее сторону. По его тревоге Пакс поняла, что пришла вовремя.
Она узнала Вальбера, одного из лучших мастеров-кутюрье Фаоса. Они уже как-то пересекались, и девочка легко узнала его по лысине, тучному телосложению и цвету одежды, подчеркивавшему статус. Мастер носил бирюзовый — отличительный цвет фаосских мастеров. Каждый раз, когда ему приходилось кланяться новому гостю, Вальбер нервно оправлял тогу и посматривал на белый мраморный циферблат. Он становился все нетерпеливее.
Бормотание мастера подтвердило наблюдения Пакс:
— О, Свет, почему она так долго возится!
Едва он произнес эти слова, как толпа на Виа Публика расступилась, дав проехать эсседе [Кельтская дышловая двухколесная повозка, используемая римлянами как экипаж для езды. — Примеч. пер.]. Вальбер с заметным облегчением погладил свою сияющую лысину. Когда Пакс взглянула на новую гостью, ее сердце заколотилось от волнения. Из удобной повозки вышла молодая светловолосая женщина и поблагодарила возничего. Пакс заметила, как засветились глаза мастера при виде платья девушки. Она знала, что Вальбер сам сшил и подогнал его. Он вышивал каждый лоскут платья, переливавшегося оттенками пряного шафрана. Золотистый шелк искрился в лучах солнца, подчеркивая грациозные движения девушки. Наряд сидел безупречно.
Девушка в платье была буквально усыпана золотыми украшениями, часть из них была вплетена в ее прическу. Но платье… Оно было главным украшением!
Была, впрочем, деталь, которая не понравилась кутюрье.
— Вы пришли босой?
Пакс рассмеялась, услышав его возмущение.
Некоторые привычки не искоренить!
— Я выложил вам кругленькую сумму не для того, чтобы вы разгуливали в таком виде! Вы все испортите!
— Не переживайте, мастер Вальбер, — голос девушки оказался очень мелодичным. — Я взяла сандалии, лишь ждала до последнего, прежде чем надеть их.
— Так надевайте же скорее! Нас ждут! — поторапливал портной.
— Никто не уйдет с праздника так рано. К чему такая спешка, мастер?
— Простите… Постарайтесь понять, все случилось так стремительно! Объявление о свадьбе, планирование празднования… Это может быть шансом всей моей жизни! Если б только о свадьбе объявили за четыре месяца! Я успел бы подготовиться гораздо тщательнее.
— Только принцессы решаются объявить о свадьбе за месяц, — успокаивала его девушка. — Не беспокойтесь. Я уверена, все пройдет наилучшим образом.
Красавица Сильвиния успокаивающе дотронулась до руки Вальбера, но он рефлекторно отстранился, не сумев скрыть отвращение. Сильвиния не заметила этого, как будто привыкнув к такому обращению.
Они зашли на Белую виллу, и Пакс потеряла их из виду. Девочка проворно пробралась по крышам до перистиля, открытого небу. Именно там и проходили празднества, организованные хозяйкой дома.
