— Какая-то канализационная труба взорвалась, — ответил прохожий. — Эту улицу перекрыли.

— Ясно, спасибо.

Он объедет вокруг. Если повернет направо, а потом снова налево, то должен проехать по дополнительному маршруту и добраться до… Нет, там нет въезда. Может быть, повернет два раза направо, а потом налево, на ту улицу с односторонним движением. Или, может быть, это не улица с односторонним движением, а тупик? Шарон всегда над ним смеялась:

— Как, как ты окончил офицерские курсы, если не можешь ориентироваться в городе?

— В городе все по-другому, — отвечал он ей.

— В городе же проще!

— На курсах не было тебя, ты меня отвлекаешь.

Она улыбалась этой своей улыбкой, немного наклонив голову. Улыбкой Моны Лизы «вне игры».

— Нет, правда! — говорил он. — Карты, улицы, схемы, направления — у меня все в голове перемешалось. Для меня сейчас есть только два места — рядом с тобой и не рядом с тобой. Как я должен искать дорогу в кинотеатр? А? Скажи мне?

Она немного нагибалась и шептала ему на ухо:

— Налево до конца, потом направо, а потом прямо через площадь, командир.

Пропали конспекты, ну и что. Он не позволит этому испортить свой день. Или другой день. Любой день.

Он приедет домой, забросит эти дурацкие бумажки в самый темный угол квартиры, спустится вниз, возьмет напрокат в автомате какую-нибудь комедию, самую идиотскую, которую найдет, — что-нибудь про американских студентов, или невротичных британцев, или быстро говорящих испанок, — и будет без зазрения совести расслабляться в компании пива и орешков.

Или сходит на море, тоже вариант.

В любом случае важно, чтобы было пиво. Пиво обидится, если его не возьмут. С пивом шутки плохи, это он твердо усвоил.

Он запрокинул голову назад и зарычал. Каждый раз, когда он откладывал задания по учебе, его настроение резко улучшалось. Он чувствовал себя таким живым! Ему нравилась эта «зона» за пределами обязательств, в ней было весело и интересно, ты проходил ее подобно потоку.

Настанет день, и я стану учителем дзен-буддизма, думал он. Рассажу всех по машинам и позволю людям рычать и смеяться над жизнью.

Но пока ограничусь тем, что буду милым. Помогу старушке, подберу автостопщика, куплю цветок и подарю первой встречной девушке.

Он снова рычит.

* * *

Люди по-разному реагируют на события.

Слабости у людей тоже разные. Слабые стороны своего клиента Гай выявил где-то на середине подготовки.

Ни одна из них особенно не беспокоила его, кроме того факта, что он с трудом ориентируется на улицах города.

На этот случай Гай припас один военный документальный фильм и вставил его в телепрограмму вчерашним вечером. Он любил менять программу передач. Любил воздействовать на мысли людей посредством изменений в программе передач. Это относительно легко и вместе с тем весьма захватывающе. На больший риск он не решался.

Но после того как студент посмотрел вчера этот фильм, появился довольно высокий шанс (Гай чувствовал это), что, когда он спросит себя, куда ехать, выйдя из кафе, в голову ему придет что-то вроде «налево, направо, налево».

В любом случае все остальные дороги перекрыты.

* * *

Слишком много времени прошло. Она должна поймать наконец попутку или хотя бы сесть на автобус — что придет раньше. Она лениво поднимает руку и пытается прикинуть вероятность найти новую работу на этой неделе.

Именно в тот момент, когда она заключает, что шансов никаких, около нее останавливается маленькая голубая машина, и водитель открывает окно.

Она говорит коротко и по делу, будто на автопилоте, и садится в машину. В следующую секунду, после того как дверь закрывается, девушка замечает, что водитель — тот самый студент из кафе.

Он улыбается уголком рта, переключает передачу и трогается с места.

Теперь, когда они едут, она уже не провалится сквозь землю, даже если сама земля этого захочет.

* * *

Она милая, к тому же неболтливая. Сводящее с ума сочетание, думает он.

Кажется, ты не способен избежать фантазий об отношениях с первым встречным существом женского пола, отчитывает он себя. Иди себе своей дорогой, друг.

Но по сути, если уж идти на море с пивом…

* * *

В его оправдание можно сказать, что он очень старался.

Она почти целую минуту считала про себя, прежде чем он сдался и заговорил.

— Он на тебя не сильно кричал, я надеюсь? — спросил он с легкой улыбкой.

— Нет, он не из таких. Когда он злой, то просто очень отчетливо выговаривает слова.

— Отчетливо?

— Каждое слово. Как. Соринки. В. Глазу.

— Насколько отчетливо он говорил в этот раз?

— Он меня уволил. — Она пожала плечами.

То ли взглянул обеспокоенно, то ли нет.

— Правда?

— Правда.

Никогда еще слово «правда» не произносили так остро и резко. Это, дорогой мой, было последнее слово в разговоре, подумала она. Надеюсь, ты понял.

Есть в ней такая черта.

Она любит коверкать светские беседы. Ломать принятую последовательность самоочевидных вопросов и ответов, вставлять неподходящее слово или неуместное предложение, чтобы заставить всех замолчать, почувствовать себя неловко, заерзать: «Она, кажется, о-о-очень не хочет разговаривать».

Не говори со мной о работе. Вообще со мной не разговаривай. Веди машину.

Я тут чисто случайно.

Просто веди машину.

— Мм, мне жаль это слышать.

— А мне жаль твои бумаги. Кажется, все конспекты залиты.

— Ерунда, сделаю новые ксерокопии.

Теперь он пожал плечами.

— Тогда ладно.

— Правда, ерунда.

— Ясно. Тогда мне не жаль.

Она улыбнулась самой себе.

— Мм, да.

— Я Дан.

— Ширли.

— У меня племянницу зовут Ширли.

А мне-то что?

— Ничего себе.

— Да.

* * *

Гай считал вдохи. Он знает, что это полезнее, чем считать секунды. Однако считать вдохи довольно трудно, когда ритм дыхания сбит.

Он вынул мобильник из сумки и немного подождал.

И еще немного.

Этот разговор можно назвать страховым полисом, не правда ли?

Он набрал номер.

* * *

— Я высажу тебя раньше на один поворот, ладно? Если я сюда сверну, то, кажется, попаду на одностороннюю улицу.

— Нет проблем. — Она позволила себе улыбнуться.

— Ты живешь близко к морю.

— Да, довольно близко. — Это шаг вперед.

— Часто ходишь на море? — Это его попытка.

— Случается иногда. Не особо. — Два шага назад.

— Я иногда бываю. Хорошо прочищает голову.

— Да ну. Шум волн мешает мне сосредоточиться.

— Чтобы прочистить голову, не надо сосредоточиваться.

— Как скажешь.

Она улыбнулась. Это хорошая улыбка. То есть улыбка — это хорошо, так?

— Я, может быть, пойду сегодня вечером, хочешь присоединиться?

— Послушай…

— Просто так. Я возьму пива, а ты захвати чего-нибудь погрызть, если хочешь. Посидим, поболтаем. Я серьезно.

— Вряд ли.

— Обычно я жду, пока диалог сам завяжется. Очаровываю всякой бессмыслицей. Я не из торопливых парней, но просто мы скоро приедем, и…

— Я не в теме.

— Какой теме?

— Отношений.

— Вообще?

— Вообще.

— Монашеский обет?

— Скорее, забастовка.

— Почему?

— Это сложно.

— Сколько ты уже бастуешь?

— Я не думаю, что стóит… что за шум?

— Кажется, это из твоей сумки.

— Черт, это мой телефон.

Копается, копается, копается в сумке…

— Алло?

— Привет.

— Да?

— Это Дана?

— Нет.

Она почувствовала, что ее бровь сама собой поднимается от раздражения.

— Алло?

— Нет, нет, это не Дана.

— Дана?

— Нет тут никакой Даны. Ошибка. Алло?

— Алло?

— Ошибка! Ошибка! — кричит она.

Она отключается и кидает телефон в сумку, лежащую у нее в ногах.

— Уф, сумасшедший день.

* * *

Гай положил телефон обратно в карман.

Все, осталось только надеяться. Теперь домой.

И стену перекрасить.

* * *

— Кажется, приехали.

— Класс. Спасибо.

— Я больше тебя там не увижу?

— Нет, меня же уволили.

— И забастовку не прекратишь?

— Нет.

— Я вменяемый. Абсолютно. Проверяюсь у лучших специалистов.

— Не сомневаюсь.

Последняя улыбка, поднятые брови.

— Нет даже одного шанса на миллион? И телефон не оставишь?

Ему давно пора было бы сдаться.

— Нет, спасибо.

Пойду-ка я отсюда.

* * *

На стене была нарисована огромная подробная схема последнего задания. Она представляла собой два круга, в одном из которых было написано «Ширли», а в другом «Дан», и несметное количество линий, которые из них выходят.

Сбоку были длинные списки черт характера, стремлений, желаний.

Еще на схеме было много-много кругов, соединенных между собой голубыми линиями (действие, которое нужно совершить), красными линиями (опасность), штриховыми линиями (возможное событие) и черными линиями (взаимосвязь, которую нужно учесть), и внутри каждого круга мелкими буквами вписаны слова «Бруно», «Юли», «канализационная труба», «автобус № 65» и еще несколько десятков элементов, на первый взгляд не имеющих отношения к делу, например: «Путь к мечте: курс молодого бойца — документальный фильм», «электрик Давид», «Моник, жена Давида». Левый нижний угол был отведен под расчеты. Сколько кофе должно быть в чашке, чтобы сделать ее падение достаточно эффектным, сколько духов должно остаться в пузырьке Юли, сколько кубов воды протекает через канализационную трубу в час, желаемая глубина луж на пути автобуса, список песен, которым девочки любят подпевать.