Накануне отплытия Феденька на небольшом речном пароходике отправился в Порт-Саид, откуда отходил корабль до Туманного Альбиона с транзитной остановкой в Марселе, там он собирался пересесть на поезд до Парижа. После долгих раздумий Феденька изменил свои планы и решил сперва навестить Ольгу, а потом заняться продажей сокровищ и, возможно, даже сделать это в Париже. Провожал его Алан.

Когда пароходик наконец-то отчалил от пристани, Феденька испытал двоякое чувство. Стоя на палубе речного кораблика и глядя на уходящий назад причал, на раскинувшийся за ним город с рыжими кубиками зданий и пиками минаретов, с колышущимися на ветру макушками пальм в солнечной трепещущей дымке, он вдруг осознал, что эта страница его жизни перевернута. И вместе с каирским причалом навсегда уходит вдаль его юность. Но, с другой стороны, чувство освобождения и ожидание новой чудесной жизни все больше захватывали его. Прощай, бедность, тяжелый труд и неуверенность в завтрашнем дне, здравствуй, достойная жизнь, полная радостей и удовольствий! Феденька повернулся спиной к уходящему в прошлое городу и с улыбкой посмотрел вперед.

Плавание проходило чудесно. Феденька завтракал в ресторане, затем прогуливался по палубе, читал, лежа в шезлонге, флиртовал с хорошенькими барышнями, обедал, а вечером были танцы. Так приятно и уверенно он себя давно уже не чувствовал. У него даже появилась новая манера держать себя, чуть высокомерная, слегка пренебрежительная, которая однажды едва не довела его до беды.

Как-то после завтрака он завел беседу с одной очаровательной француженкой примерно его лет, барышня его всячески поощряла, они много смеялись, и все было чудесно, пока не появился жених этой особы, вздорный, вспыльчивый француз с тонкими усишками и выпученными глазами. Он потребовал, чтобы Феденька оставил его даму в покое, Феденька ответил ему в своей новой высокомерной манере и едва не получил по физиономии, девица с трудом удержала своего кавалера. Тогда тот попытался вызвать Феденьку на дуэль. От таких перспектив молодого человека прошиб холодный пот. Оружием он едва владел. Секретарь Картера как-то год назад от скуки научил его стрелять из пистолета по пустым консервным банкам, но особых успехов в этом деле Феденька не достиг. А вот пучеглазый ревнивец наверняка владел оружием виртуозно.

Умирать страсть как не хотелось. К счастью, девице удалось урезонить своего Отелло, а Феденька, наплевав на самолюбие, принес ему свои искренние извинения. До конца плавания он всячески старался избегать даже случайных встреч с этой парочкой. У него впереди счастливая жизнь, не хватало еще погибнуть ни за что ни про что на пороге этой самой жизни.

До Парижа Феденька добрался благополучно, без происшествий. И вообще на протяжении всего путешествия он ощущал удивительное умиротворение. То ли морская гладь так действовала, то ли беззаботная атмосфера путешествия, но никакие страхи, кошмары и предчувствия его больше не одолевали. Он даже стал подумывать, а не напрасно ли он обидел старого Али Хусейна, заподозрив его в столь ужасном умысле? Может, тот сон был следствием его собственных волнений и неуверенности? В конце концов, тогда он несколько дней провел в тревоге и озабоченности, ему не с кем было посоветоваться, не на кого положиться, вот он и напридумывал всяких ужасов, а потом все дневные страхи вылились в ночной кошмар. Наверное, так и было.

К счастью, поселившись в гостинице, он заплатил за десять дней вперед, так что старый египтянин не останется в накладе, ну а его бегство… Старик, конечно, не получил своих комиссионных, но, будем надеяться, он скоро все забудет и простит.

В Париже прямо с вокзала Феденька отправился к Ольге. Только сейчас он до конца осознал, как соскучился по своим — по сестре, племянникам, по Василию Васильевичу. Все эти два года странствий они были его тылом, его домом, они самые близкие для него люди на всем белом свете! И как он мог столько времени дуться? И за-за чего? Из-за ерунды. Пустяка!

Феденька вылез из такси перед старым многоэтажным облезлым зданием с облупившейся штукатуркой, с темным неприветливым зевом подъезда, и почувствовал, что он дома. Он весело взбежал по лестнице, позвонил в звонок и долго ждал, пританцовывая от нетерпения.

Дверь ему открыла незнакомая полная женщина в темном платье и фартуке.

— Добрый день, мадам Вадбольская дома? — с удивлением оглядывая незнакомку, спросил Феденька.

— Кто?

— Вадбольские.

— Ах, те русские? Они давно съехали.

— Как съехали, куда? — Феденька почувствовал, как земля уходит у него из-под ног.

— Полгода назад. А куда — не знаю. Спросите у хозяйки, — посоветовала женщина и захлопнула дверь.

Глава 4

19 марта 2023 г. Санкт-Петербург

— Аня, поставь чайник, пить хочется, — попросила дочь Лариса Яковлевна.

Вдова Валерия Николаевича Кулебина проживала в центре города в просторной трехкомнатной квартире с хорошим ремонтом, чистым подъездом и консьержем на входе. Жизнью своей она была довольна, до последнего времени, пока ее муж, старый кобель, не сообщил о разводе. Причем сделал все хитро. Отправил ее на два дня к дочери помочь с внуком, а сам в это время свои вещички собрал и вывез, а когда она вернулась, поставил ее перед фактом и хлоп дверью. Она и двух слов ему сказать не успела. Сволочь! Потом, конечно, они выяснили отношения. Слава богу, у этого мерзавца хватило совести алименты ей назначить. А то сам все талдычил: уходи с работы, уходи с работы, а на старости лет без копейки чуть не оставил. Впрочем, еще неизвестно, как теперь повернется. Как жить?

— Аня, вам с Никитой надо непременно не откладывая съездить в отцовскую квартиру, отобрать у этой прошмандовки ключи и сказать, чтобы выметалась оттуда. Это теперь ваша квартира. Слава богу, что этот старый дурень, ваш отец, расписаться с ней не успел.

— Мне так ругаться неохота. Может, послать кого-то?

— Кого? — берясь за сердце, спросила надрывно Лариса Яковлевна.

— Я могу съездить. Я эту шалаву в два счета оттуда выкурю. Манатки собрать не успеет.

— Саша! Ты опять за свои первобытные штучки! — нервно вскинулась Лариса Яковлевна. — Я тебе уже сто раз повторяла, у нас не девяностые, за это в тюрьму можно попасть.

— Не смеши меня. Времена всегда одинаковые, — усмехнулся стоящий на пороге комнаты Александр Яковлевич, брат Ларисы. — И тем более я всего-навсего хочу выкинуть нахалку, незаконно проживающую на чужой площади.

— Спасибо, конечно, но мы сами справимся, — поджав губы, сухо проговорила Лариса Яковлевна. — Аня, вы с Никитой сами способны решить этот вопрос.

— Ладно. Съездим. Только не завтра, — устало проговорила дочь, опускаясь на диван.

— А когда? Когда она квартиру сожжет? — не желала успокаиваться Лариса Яковлевна. — Аня, мне жить не на что, а так мы бы могли квартиру сдать.

— Хорошо, я скажу Никите, и мы съездим, — устало согласилась Анна.

— А кстати, где твой брат, он целый день не звонит?

— Мам, он похоронами занимался, потом его в полицию вызвали, он, наверное, устал как собака. Завтра позвонит.

— Нет, вот скажи, почему это мы должны заниматься похоронами? Пусть эта прошмандовка его хоронит! — с прежним боевым задором продолжила Лариса Яковлевна.

— Между прочим, я могу помочь, все равно без дела сижу, — подсаживаясь к ним, предложил Александр. Он был младше сестры, плотный, коренастый, с нагловатыми глазами и лишенными изящества манерами.

— Потому что он наш отец. А ей он никто, — в сотый раз ответила матери Анна, пропустив замечание дяди мимо ушей.

Александр приехал месяца полтора назад с Кипра, где проживал постоянно, и с тех пор все время навязывался с услугами, не забывая каждый раз попросить под это некую сумму. По мелочи, конечно, но накопительный эффект начинал срабатывать, и вечное попрошайничество родственника стало раздражать.

— Хорош отец. Старый кобель, — зло фыркнула Лариса Яковлевна.

— О! Никита звонит, — обрадовалась телефонному звонку Аня. — Ну куда ты пропал, мать уже с ума сходит! Поговори с ней, — торопливо отчитала она брата и сунула трубку матери.

— Никиточка, ну как там? — голос у Ларисы Яковлевны тут же стал плаксивым. — Вот умница, все организовал. Ты народу много на поминки не зови, нечего деньги тратить. Думаешь, помогут оплатить? И даже за похороны… Ну тогда ладно, делай, как считаешь нужным. Сколько дали? Ну, ты все не трать, нам еще жить на что-то надо. А в полиции что сказали?

Тут она поставила телефон на громкую связь.

— Говорят, убили остеопата, к которому он ходил. Сперва отца, после того как он от остеопата вышел, а через два дня самого остеопата.

— Это что значит? Они что же, друзьями были, что их обоих убили? — не поняла Лариса Яковлевна.

— Откуда я знаю? Это же ты отцу врачей искала, — раздраженно ответил Никита.

— Когда это было?

— Полгода назад еще было. Сколько лет отец к нему ходил?

— Года два, наверное, может, больше.

— Ну вот.

— Что «вот»? Я тоже к нему ходила. Меня же не убили.

— Значит, тут что-то другое.

— Да кому он вообще нужен был, старый козел? Наверняка кошелек хотели украсть или мобильник, а он почувствовал, что в карман лезут, вот его и того, — высказала единственную очевидную версию Лариса Яковлевна.