Неприязнь Селестины ко мне, как и моя к ней, сложилась в первую встречу — когда отец только привел меня в Сколастику, к этому темно-серому громадному зданию с острыми, похожими на стрелы башнями.

«Опусти голову, Ирис, — шепотом приказал мне отец. — И никогда, никогда больше не поднимай. Отныне ты послушница. Ты призвана стать видией. Ты будешь учиться, и однажды от твоих слов будут зависеть судьбы всех королевств».

«Здравствуй, Ирис, — проскрипела женщина. — Я магистри Селестина. Теперь ты будешь жить здесь. Учиться и молиться. Ты ведь умеешь молиться?»

«Я…» — У меня не нашлось слов, чтобы ответить ей, и я принялась разглядывать ее туфли с тяжелыми золотистыми брошками.

«Пока тебе лучше молчать и слушать, — объяснила женщина. — Вскоре ты всему научишься. Да явится тебе проблеск!»

И я молчала.

Убегаю прочь, слышу цоканье каблучков — это Эгирна бежит следом, пытается что-то сказать мне. Ступеньки все не заканчиваются, одна лестница перетекает в другую, и я плутаю по лабиринту. Сжимаю в кулаке закутанный в лоскут камушек. Отчего-то не уходит из головы мысль, что я не просто так нашла его — что это он изменил мою жизнь сегодня раз и навсегда. Он принес мне беду.

Завтра, все случится уже завтра. Застану ли я дома отца или он опять в отъезде по своим торговым делам? Смогу ли поговорить с ним в последний раз, прежде чем дам обет вечной тишины? Все во мне противится этому. Мысли о побеге вновь пронзают голову, как спицы — спутанный клубок бабушкиных вязальных ниток. Но я помню, чем закончился прошлый мой побег — как мне было плохо, какой беспомощной я себя чувствовала.

— Ирис, послушай, мы что-нибудь придумаем, — выкрикивает мне вслед Эгирна, но это не ее бремя. Останавливаюсь и оборачиваюсь, глядя на сестру, ядовитые слова готовы вот-вот сорваться с языка. Мы с Эгирной одного телосложения — обе худощавые, но я, пожалуй, сильнее, на этом сходства заканчиваются. Светлые волосы Эгирны уложены в аккуратную косу, белесые ресницы хлопают так часто, что сестра напоминает куколку.

— Давай проведем этот день вместе? — наивно предлагает Эгирна, будто от этого мне станет легче. — Пока не…

— Пока я не стану Безмолвной, — произношу я на удивление дерзко. — И навсегда уйду в Башню Тишины. И мне отрежут язык. — Я сама удивлена, что сказала это вслух.

— Это великая честь — стать Безмолвной. — Пришел черед Эгирны склонить голову. — Отец всегда так говорит.

Отец. Знает ли он про этот жестокий ритуал, который мне предстоит пройти? Конечно же знает!

Дал ли он заранее на это свое согласие?

Иначе бы меня здесь не было.

Неожиданно мы попадаем с корабля на бал. За поворотом собрались видии и королевские особы — все ждут вестей, разбившись по группам. А когда мы с Эгирной заходим в галерею, все взгляды оборачиваются к нам. Я не могу поднять голову выше и встретиться с лучезарными карими глазами принца Марциана. Вместо этого сильнее склоняю голову и семеню к другим видиям. Мне никогда не видать благословения принца. Меня сочли негодной, чтобы дать Его Высочеству наследника. Решили отправить в Башню навеки вечные — биться головой о мраморные плиты, как видия Мира. Я стану названой невестой Сотмира — того, кого и нет вовсе. Мать первенца станет королевой. Так заведено в королевстве Диамонт.

— Это она, — шепчутся другие. — Ей отрежут язык…

Они уже все знают! Они всегда знали!

За спиной появляется магистри Селестина и ее помощницы, чтобы сообщить принцу и принцессе печальные известия, а я пытаюсь слиться с другими видиями, но ничего не выходит. Они сторонятся меня.

— Вы знаете, как умерла прежняя Безмолвная? — шепчет Стара, обнажая крупные белые зубы. — Недавно я слышала, что сестра Мира была не в себе!

И поэтому разбила себе голову о стену?

Видии хихикают. Но я понимаю, что все это неправда. Видию Миру убили. Иначе и быть не может. Но зачем? Кто это сделал?

И я была там… Моя предшественница умерла под куполом, среди солнечного света и тишины. И я слышала стук ее сердца… Пришел черед мне занять ее место. И тоже сойти с ума. Должно быть, я продержусь в Башне и того меньше. Я умру прямо на церемонии посвящения.

Возможно, мне все же стоит сбежать. Но куда я побегу? Я совершенно не знаю жизни за пределами королевства Диамонт, да что уж говорить, даже за пределами Сколастики.

Девушки шепчутся, хихикают, оборачиваются, поглядывая на меня. Кеззалия задирает голову, будто ей все безразлично. На самом деле в каждой я вижу злорадство. Теперь-то уж всем ясно, что я не стану избранницей принца Марциана, что шанс есть именно у них. Вряд ли они в этом сомневались.

— Она станет новой Безмолвной, — доносится возглас.

— А я освоила новую технику гадания, — шепотом хвастается Стара, как будто сейчас это кого-то волнует. Но все же меняет тему, и на том спасибо.

— Какую же? — с интересом спрашивает Анжелика.

— «Куриная пляска». Отрубаешь курице голову и смотришь за метанием этой несчастной тушки. Потом разглядываешь узоры на земле, оставленные куриными лапками… Все непросто, но пока мне открываются удивительные вещи.

— Фу! Стара, какая гадость, — вмешивается в разговор Кеззалия. — Ты постоянно кого-то режешь.

К моему горлу подкатывает ком. Трясу головой, борясь с нарастающей тошнотой.

— А что тут такого. Я же видия, а не нежная роза вроде тебя. Отец даже подарил мне небольшой топорик! Вы бы его видели. Говорят, Эдна тоже была не робкого десятка.

И тут я замечаю нечто странное. Хотя что еще может быть странным в сегодняшнем дне!

Среди королевских особ мелькает тень — это человек в сером плаще, капюшон скрывает лицо, обнажая лишь суровую линию губ. Мужчина молод, проворен и сосредоточен. Он проходит между другими людьми, но его будто никто не видит. Никто, кроме меня. Мужчина вдруг резко останавливается между принцем и принцессой и замирает. В этот момент я понимаю, что таращусь на него, а он, похоже, на меня. Его глаза скрыты, но я буквально чувствую его пронзительный взгляд.

— Чьи это книги? — возвращает меня к реальности мужской голос. Мгновение, и призрак исчезает. Неужели никто его больше не видел? Кто он? Что делал здесь в такой момент? Хотел ли причинить вред принцу и принцессе, а я каким-то образом помешала ему?

К послушницам подходит молодой человек с треугольной бородкой, в котором я узнаю юного советника Бено из свиты принца. В руках он держит мои книги!

— Кто-то забыл их в коридоре, — договаривает Бено. — Должно быть, это кто-то из вас, — обращается он ко всем нам, пока магистри Селестина беседует с принцем и принцессой.

С верхушки стопки падает «Истина», которую моментально подхватывает Молли.

— Интересно, интересно, — говорит она, нисколько не стесняясь советника. — Только послушайте, — зачитывает она. — «Принц Марциан… в его глазах я хочу утонуть». Это же почерк… Ирис!

Сейчас я и в самом деле хочу утонуть, только не в глазах принца, а в самом глубоком озере. Молли перелистывает страницы, ища мои случайные заметки. Девушки зажимают рты ладонями, чтобы не расхохотаться и не получить от магистри. Особенно в такой день! Но магистри даже не смотрит в нашу сторону.

— «Кеззалия — напыщенная утка», — читает Молли. А там еще и картинка прилагается… рисовать я умею, что есть, то есть.

Кеззалия краснеет от злости.

— Довольно, — прерывает послушницу Бено и, подходя ко мне, передает книги. Его густые медно-рыжие брови сходятся на переносице — очевидно, что он зол. Он склоняется ко мне и тихо шепчет на ухо:

— Никогда не пиши того, о чем думаешь, видия. И будь предельно внимательна.

Он удаляется прочь, следуя за принцем и принцессой. А меня будто молнией простреливает. Я падаю на колени, и меня обволакивает темнота, но следом вспыхивает яркий свет. Столь яркий, что я ослеплена. Запрокидываю голову и вижу огромный белый шар. Я в некой пустоте. Мои зубы стучат, но мне не холодно. Среди белизны маячат тени. Я хотела бы прогнать их прочь, но не могу. Они связаны со мной, а я с ними. Молюсь, чтобы они не увидели меня, как тот мужчина. Среди этих теней возникает женское лицо, но я не вижу его отчетливо, поднявшийся ветер надувает на него рыжие, как живое пламя, волосы. Мои губы шевелятся.

— Она… — говорю тихо, потом все громче и громче. — Она сказала… Она сказала, вы все умрете.

Теперь я кричу.

Кто-то смеется в голос. Видение исчезло.

— Чокнутая! — слышу я голос Молли.

— Чего так покраснела? Томатов объелась? — рявкает на меня Стара.

— Девушки! — громогласный голос магистри Селестины. — Немедленно разойдитесь по комнатам и приготовьтесь к завтрашней церемонии.

После такого позора я и не знаю, куда мне идти, но в келью возвращаться нет сил. Куда я думала сбежать, когда внутри сидит это? Да, я больна, ужасно больна. Вот только чем, я до сих пор не знаю. Но мне обязательно нужно попасть к бабушке Лирии, я обязана заглянуть в ту книгу, где собрано множество знаний о физических законах мира, свойствах трав, болезнях… Может, я все же найду упоминание и о своей. Или способ избежать Башни — ведь в Башне я останусь наедине с самой собой и этими страшными тенями. Или о камне, о котором я почти забыла среди всей суматохи.