Я прохожу опустевшие помещения классов — остальные занятия на сегодня отменили. Мне вдруг хочется вернуться в ротонду и снова взглянуть на каменную женщину, может, она бы придала мне сил. Но, придя туда, я понимаю, что меня опередили. Среди статуй я замечаю серое платье видии Кеззалии, ее талию стискивают мужские руки с нанизанными на пальцы золотыми кольцами. Поднимаю взгляд выше и вижу принца Марциана. Его губы то и дело касаются длинной и изящной шеи послушницы, она хихикает, а я инстинктивно делаю шаг назад… и попадаю в чью-то крепкую хватку. Охрана принца?

Мой рот зажимает рука в перчатке, спиной я прижимаюсь к горячему телу.

— Кто ты такая? — шепчет мне на ухо человек, тоже касаясь губами моей кожи. Сердце мое отчаянно бьется, но я вдруг узнаю эти перчатки — это тот человек, что тенью скользил среди других. Мне должно быть сейчас страшно, но мое будущее и так предопределено. Что может быть страшнее? — Завидуешь своей подруге? — не дожидаясь ответа, говорит он и проводит носом по моей шее, будто пытается распознать, кто я такая, с помощью обоняния.

Мне все-таки немного страшно и вместе с тем любопытно. Уже завтра я окажусь отрезанной от всего мира, разве я должна чего-то бояться? Даже если я умру прямо сейчас, будет ли это хуже?

Осмелев, я чуть поворачиваю голову и смотрю на суровую линию губ. Мне отчаянно хочется увидеть лицо этого человека, хотя все говорит о том, что мне нужно бежать. А что, если он и есть убийца видии Миры? Не зная, зачем я это делаю, я тянусь вперед, желая прикоснуться к его губам… Вдруг этот отчаянный поцелуй расколдует меня, как принцессу из сказки, и поможет снять проклятие, вдруг я как-то смогу избежать участи… Но мужчина отстраняется.

— Кто здесь? — слышу я голос принца Марциана.

Этого оказывается достаточно, чтобы незнакомец исчез, оставив меня в недоумении от моих же собственных поступков. И я тоже бегу, подальше отсюда, пока принц не понял, что я видела его с послушницей.

Бегство приводит меня к той самой лестнице, где я кормила Матильду и где я уже позже увидела носилки с видией Мирой. Присаживаюсь на корточки. Пять рыжих комочков прижались друг к дружке и спят, а неподалеку лежит безжизненная кошка. У ее рта засохла пена.

Мне не надо объяснять дважды: это очень дурной знак.

Глава 2. Вирго в Грифоне

…если зло — это я…

Призрак

Это королевство кажется мне игрушечным, ненастоящим. И оно же так сильно откликается в сердце, которого, как я думал, я лишился. Но стараюсь не озираться по сторонам, разглядывая сценки мирной жизни. Я здесь не за этим.

Далеко не все могут проникнуть сюда так, как сделал это я. Несколько мелких королевств окружены кольцом огня, который никогда не гаснет. Возможно, его могли бы преодолеть вулканы, но им до здешних мест и проблем нет никакого дела. Как и всегда. Когда отец призывал их в союзники, они лишь посмеялись. Среди них когда-то были великие воины, но те времена прошли, и теперь это просто ленивые засранцы.

Для того, кто владеет драконьими доспехами, пройти сквозь огонь не так уж трудно. Пожалуй, неприятно, но не смертельно. В этом вулканы мастера, надо отдать им должное. Доспехи и оружие у них всегда на высшем уровне. Особенно если преподнести им такой материал, который добыл я.

Диамонт. Королевство, окруженное древней тайной. И саламандра Ордена привела меня именно сюда. Значит, Проблеск тоже здесь.

Иногда кажется, что мы совсем близки к цели, но в последнюю секунду саламандра может передумать и побежать в другом направлении. Магистр предупреждал об этом — Проблеск не даст обнаружить себя так просто.

Я перебираюсь по крышам домов, все же разглядывая улочки и мирных жителей. Над всей этой безмятежностью нависает замок и не менее массивный собор из серого камня. Я только что оттуда, саламандра просто водит меня кругами. К моему несчастью, в замке настоящий переполох. Следуя за зачарованным зверьком, я добрался до самой высокой башни, но похоже, что кто-то опередил меня: за дверью я обнаружил лишь мертвую женщину, утопающую в крови, но ни единого намека на Проблеск, чем бы он ни был.

Было бы гораздо проще, если бы в пророчествах писали все просто и понятно, без этих двусмысленностей. Проблеску было суждено спасти наши земли от надвигающейся тьмы, вспыхнув в самые тяжелые из времен. Что это было за оружие, никто не знал, и не было ни одного упоминания, как он выглядел. Но после столетий изучения разных летописей и магических экспериментов Ордену удалось создать саламандру — этого волшебного зверька, способного найти искомую вещь. И вот мы здесь. Несколько дней блуждали по городу за пределами замка, а сегодня прорвались и туда.

Когда я становлюсь тенью, никто меня не видит, что весьма удобно в моем деле. Отвечать на лишние вопросы я не стремлюсь: вряд ли это закончится чем-то хорошим. Одна неприятность все же случилась — та девушка.

Она видела меня в замке, и неясно, кому могла рассказать об этом. В ее черных глазах плескалось отчаяние, так что, возможно, я был не самой главной из ее бед. И похоже, девчонку расстроила та сцена, которой она стала свидетельницей. И возможно, я помог бы ей ненадолго забыться — уж не знаю, как тут все у них устроено внутри Кольца, но люди — они везде люди, — если бы не Алмаз.

Призрачный Алмаз всегда дает мне знать, когда мой враг поблизости. Капля его крови, отпечатанная на камне, была куда лучшим путеводителем, чем саламандра, которая опять уснула, оставляя меня в недоумении.

И вот сейчас, сидя на крыше и обратившись в тень, я внимательно слежу, как вдалеке вздымается пыль. Приближается группа всадников и карета. Алмаз все больше накаляется, но я терплю, хотя внутри все так и переворачивается. Этого я никак не ожидал. Он здесь! Тамур здесь!

В такие совпадения я не верю, это может означать лишь одно: он тоже ищет Проблеск. А может, уже нашел.

Ирис

Мы с Эгирной едем в карете домой — сестра нашла меня, когда я потерянно скиталась по коридорам Сколастики. Интересно, как ей это удалось, ведь я старалась не попадаться никому на глаза, пребывая в совершенно растерянных чувствах.

Отцовский особняк сложно назвать настоящим домом, ведь я там, по сути, никогда не жила, а лишь наведывалась изредка с визитами. Среди стен Сколастики я находилась в безопасности, сейчас же я оказалась среди шума городских улочек, в сердце королевства Диамонт. За тюлевой занавеской, некогда белой, но посеревшей от пыли, открывается другая жизнь, которой я и не знала и уже теперь не узнаю. По тротуарам прохаживаются жители королевства. Из лавок выходят довольные дамочки с корзинами, прикрытыми клетчатыми платками. Я привыкла разглядывать обувь, поэтому меня всегда поражают лица — они завораживают. У жителей Диамонта они безмятежные и круглые, одни простые, как булыжник, другие, как, к примеру, у послушниц или принцессы, гладкие, словно обкатанная водой галька.

Напротив меня сидит Эгирна. Лицо сестры бледнее обычного, а нос и глаза покраснели. Всю дорогу она чихает, отодвигаясь подальше от кулька с котятами и плотнее закутываясь в бледно-розовый плащ с брошью в виде мотылька.

— Спасибо, что помогла, — тихо говорю я.

— Как иначе, Ирис, а-а-пчхи. Мне, конечно, влетит от матушки, но я не могла оставить тебя в такой день одну. Но поклянись еще раз, именем Сотмира, что ты не станешь сбегать. Иначе меня ждут серьезные неприятности. Да и тебя тоже. Мы проведем этот день у бабушки Лирии и вернемся в Сколастику, правда ведь?

Я лишь киваю. Мы с Эгирной примерно одного возраста, но она на год младше меня. Отец не сразу привез меня в Диамонт, наверное, сгорал от стыда, нагуляв ребенка на стороне. Но когда моей матери не стало, видимо, деваться ему было некуда, и он решил поступить по чести.

— Они, конечно, милашки, но все-таки не пойму, зачем ты взяла их с собой, — говорит Эгирна, кивая в сторону котят.

Сестра достает из спрятанного среди складок плаща веер и усиленно обмахивает себя.

— Но как бы мы их там оставили? — отвечаю я. Сейчас мне проще говорить и думать об этих маленьких созданиях, чем о себе. — Их мать умерла, они бы тоже погибли. Мы должны о них позаботиться. — Наверное, и отец так думал обо мне, считал меня беспомощным котенком и сжалился, привезя в Сколастику. Но если мне была предначертана другая судьба? Кем бы я могла стать, если бы выбирала сама?

Эгирна молча вздыхает и смотрит в окно, энергичнее обмахивая себя веером. Руки ее затянуты в кружевные перчатки с розовыми бантиками.

— Бабушка что-нибудь придумает, — говорю я, но сама не рискую прикоснуться к котятам.

Меня мучают дурные мысли. Везде, где я появляюсь, что-то погибает.

Кошку мы с Эгирной похоронили в саду, возле высокой стены под кустом ярко-лиловой сирени. Я уже сто раз пожалела, что из кельи пошла сегодня не той дорогой. На самом деле мне сложно принимать смерть чью бы то ни было. Смерть видии, смерть животного или даже растения. Это так несправедливо. И если кто-то говорит, что так пожелал Сотмир, меня это вовсе не утешает.

Мысли неизменно возвращаются в прошлое, к тому моменту, когда отец привез меня в королевство. Откуда привез? Я снова и снова задаюсь этим вопросом, но ответа не знаю. Он не говорит, где мы раньше жили с матерью и ничего о ней не рассказывает. В особняке бабушки Лирии я прожила всего несколько недель, прежде чем отец отвел меня в Сколастику и отдал на служение высшей цели. Удивительно, но все, что происходило позже, я помню прекрасно. А вот до этого… Мать я совершенно не помню. Только знаю, что смерть забрала ее у меня. Я даже не знаю, как именно она умерла.