Пока все доедали завтрак, а я допивала вторую чашку кофе, Антон что-то строчил в телефоне. Затем поднялся, и сказал:
— Маша, насчет приема у врача я договорился, нас ждут через час. Собирайся. Лена, — перевел он взгляд на нее, — довезу тебя домой, затем с Машей в больницу. И Андрей, — парень уставился на старшего брата, который едко произнес: — На тебе посуда и полы. Чтобы блестело. Отговорки не принимаются.
Он отдал приказы, и был таков.
Андрей поехал с нами.
Пока мы одевались, он каким-то чудом успел помыть посуду и полы, управился за десять минут. Собрался, и заявил, что прокатится с нами.
Непонятно зачем. Наверное, чтобы нервы мне потрепать.
Вот и получилось, что Антон с Леной сидели впереди, а «детишки», то есть мы с Андреем — на задних сидениях. А сейчас мы вообще наедине, ждем пока Антон поговорит с Леной.
Они вошли в ее дом, и их уже минут пять нет.
А мне это дико не нравится! Чем они там занимаются? Они же там не… или… черт бы их взял! Обоих!
— Что, Машуленция, ревнуешь? — Андрей оторвался от телефона — почему-то в хлам убитого, далеко не новенького мажорского смартфона, а видавшего виды, года и поколения.
В общем, у него не смартфон, а ужас. Еще и трещина через весь экран.
— Машуленция? — переспросила я в надежде, что мне послышалось, как он испоганил мое имя.
Андрей нагло рассмеялся.
— Тебе идет. Так и буду звать — Машуленцией.
— А я тебя, — я задохнулась, пытаясь придумать что-то остроумное, но на ум пришло лишь: — адронным коллайдером буду звать!
— Адронный коллайдер — это ускоритель частиц, да? — хмыкнул парень. — Большой, мощный, уникальный. Хм, мне нравится, Машуленция. Одобряю.
Я зарычала.
Это я славлюсь острым языком, а тут какой-то парнишка на два года меня младше мои лавры забирает! Еще и ухохатывается, глядя на меня.
— Мелкий гаденыш, — сузила я глаза.
— Всего на два года тебя младше, о взрослая и многомудрая, — подмигнул Андрей.
И вдруг приобнял меня за плечи. Не как девушку, а… не знаю, как подругу, которую захотел поддержать.
— Успокойся. Говорят они. Антон не любит, когда с ним спорят, и когда мозг выносят. Так что никакой романтики и мятых простыней, так что можешь не ревновать, — он легонько потряс меня за плечи, а затем просто положил свою тяжеленную руку на меня.
— Я не ревновала.
— Ну да, — закатил он глаза.
Я с подозрением покосилась на Андрея, и вспыхнула. Так вот зачем он с нами поехал — чтобы меня от глупостей удержать. И про «Машуленцию» речь завел, чтобы меня отвлечь.
Наверное.
— Что, так заметно? — сдулась я.
— Мне — да, потому что я смотрел. Ленка тоже, наверное, заметила. А Антон слишком тугодумный для этих мелочей.
— Антон не тупой, — я пихнула Андрея в бок локтем.
— В чем-то он тупица, Машуленция… эй, не дерись, — захохотал он, когда я отреагировала на «Машуленцию». — Ладно, остынь. Мой брат — светоч разума и все такое, хоть и тугодум. Антоха — любитель всего простого. Вот та же Ленка — познакомились, она сама себя предложила, он взвесил, и они вполне приятно проводили время. Он не из тех, кто бегает за девчонкой, пытается понять, о чем она думает, на что обижается и почему ревнует. Потому лучше оставь все это. Я серьезно.
Взглянула на Андрея, он и правда серьезно говорит. Пожалуй, впервые за наше короткое знакомство.
— То есть, если я хочу… ну ты понял, — смутилась я, — мне нужно по примеру Лены предложить Антону себя, да?
— Угу. Его стиль. Либо Антон сам предлагает, либо ему предлагают. Затем он выставляет условия, главное из которых — не отсвечивать. Он содержит, помогает с карьерой, если она нужна, а ты молчишь, улыбаешься и машешь. Ну и ноги раздвигаешь, — просто ответил парень. — Антохе надоело перебирать, он решил, что возраст подгребает, потому на Ленке скоро женится. Прагматичный до мерзости у меня братец. Так что даже если ты предложишь Антону себя, и ленточкой перевяжешь — не факт, что он согласится. Хотя его от тебя ведет, это и я и Ленка заметили, вот она и взбесилась.
Кошмар!
Я же Антона вроде изучила, он не такой хладнокровный, а совсем наоборот. Но выясняется, что женщина ему нужна, чтобы напряжение сбрасывать, и только. Вернее, не только. Еще, потому что «пора». Семью заводить, детей. А любовь? И Лена на такое согласилась?
А я? Я бы согласилась на такое? Быть просто любовницей, выполнять какие-то там условия — не ревновать, помалкивать, быть милашкой, а за это получать ништяки и призрачную надежду на колечко?
Однозначно, нет.
— Дошло?
— А зачем ты мне это рассказал? — нахмурилась я.
— Чтобы иллюзий не было. Характер у Антона — д*рьмо полное, гаже только у меня. Но знаешь, Маш, ты мне нравишься. Ленка вроде тоже норм, но скучная до одури. Я представляю, какие у них дети будут — такие же мелкие зануды. Я таких племянников не хочу, — хмыкнул Андрей. — Вот я и рассказал тебе все, как есть. Сейчас ты либо плюнешь на Антоху, и правильно в общем-то сделаешь. Либо…
Андрей не договорил, и подмигнул мне.
Либо плюнуть на Антона, либо принять его условия и попытаться убедить его, что я смогу занять место Лены, что уже звучит мерзко. Либо… либо, если Антон мне и правда нужен, мне предстоит доказать, что можно и по-нормальному. Без условий.
Дверь подъезда открылась, вышел Антон, и направился к машине. Красивый, хладнокровный. По лицу ничего не понять — целовались они там или ругались, выражение лица нечитаемое.
Он слишком взрослый. Он занят, у него свои установки, свои правила. Мне всего двадцать, и, наверное, лучше не лезть. Но именно в этот момент я окончательно поняла — это мой мужчина. Просто мой, и все тут.
— Спасибо, — я улыбнулась Андрею.
Он убрал руку с моих плеч, внимательно взглянул на меня, и усмехнулся.
— Я помогу, должна будешь.
Умный у Антона брат, хоть и гад. Догадался ведь, какое я приняла решение. И поможет. А я, так и быть, отблагодарю его.
Глава 7
На учебу я не пошла, окончательно превращаясь в прогульщицу. Но сегодня лучше и правда отдохнуть, как и в выходные, а с понедельника — с новыми силами.
Андрей так и не сказал, в чем будет заключаться его помощь, а я думала, что делать мне.
В фильмах я видела разное. И все, что я вспоминала про «борьбу за личное счастье» мне ой как не нравилось. Распускать про Лену сплетни, влезать в телефон Антона и творить всякие гадости я не готова. Не факт, что у меня что-то выйдет, да и отвратительно это. Как себя потом уважать?!
Может, просто побыть рядом с Антоном, и пусть сам решает? Так он уже решил. На Лене вон скоро женится. И меня это решение не устраивает.
Можно, пока есть время, показывать ему, какая я добрая и милая. Краситься с утра пораньше, прически делать, и крутиться вокруг него. Но, опять же, не факт, что оценит, да и я долго не смогу быть доброй и милой.
— Ну и что делать? — мрачновато спросила я у самой себя.
Дома я одна. Андрей, как пай-мальчик, на учебе. Антон на работе, а я дома. И чувствую себя бесполезной. Решила действовать, не сдаваться, а как действовать — фиг знает. Всю голову сломала. Лена-то выигрывает по всем фронтам. Вон, с утра после самолета приехала, и волосинка к волосинке. Стрелки идеальные, аксессуары подобраны. Завтрак приготовила, опять же.
В животе заурчало. Я ж не завтракала, а скоро время ужина. Вот этим и займусь, все равно ничего придумать не получается. Только сначала с Булкой погуляю.
— Разлучница на минималках, — хмыкнула, и полезла в холодильник.
Лучше жаркое сделаю, салат, и индейку запеку. Это у меня лучше получается, чем стратегия и планирование.
— О, пахнет вкусно, — на кухню вошел вернувшийся с учебы Андрей, жадно втягивая воздух.
— Ты на Булку сейчас похож, — кивнула на крутящегося рядом пса, уже пару часов делающего вид, что он — голодающий сиротка.
— Булка, гулять.
— Я погуляла с ним. Иди руки мыть, а затем посуду, — скомандовала я, и полезла в духовку.
Андрей простонал. То ли от аромата запеченного мяса, то ли от моих указаний, но пошел куда я его и послала — в ванную. И через пару минут вернулся.
— Дай кусочек, Машулёк, — уставился на то, как я посыпаю сыром запеканку. — Я почти ничего не ел сегодня, сейчас в обморок грохнусь.
— Посуда грязная, — намекнула я, и парень со вздохом пошел к раковине. — А за «Машулёк» и «Машуленцию» ты только корм Булки заслужил, но на первый раз прощаю.
— Добрая, — состроил он глазки.
Я вернула противень в духовку, и начала нарезать формовой хлеб.
— Ну что, мне на ночь сваливать? — поинтересовался Андрей.
— Ты у меня спрашиваешь?
— А у кого еще? Ты, Антон, на тебе эти ваши бабские нитки, которые вы бельем называете. Разврат, разломанная кровать, а на утро — Лена, гуд бай, — заржал парень.
Я покраснела, представив, как встречаю Антона в «нитках». Хм, так я делать не буду, но картинка мне понравилась. И против разврата и разломанной кровати я тоже ничего не имею, но лучше кровати ломать в серьезных отношениях. Об этом я и сообщила Андрею.
— И вообще, не знаю я, что делать. Мужчина должен добиваться, а не женщина. Я себя ущербной буду чувствовать, — взяла полотенце, и начала вытирать посуду.