— У тебя зрачки суженные. Как раньше. Рома!

— Да я устал пиздец как, — уткнулся он мне в плечо. — Ты на работу приехала к 8:30, а я в 7:00 уже выехал, проверял внесенные юристами правки в договоры. Потом работа, затем снова за руль, тусовка, я не расслаблялся на ней и всё время ждал что ты позвонишь, телефон мониторил, дела перетирал. Домой ехал и думал что меня вырубит прямо на дороге. Хер знает, что там у меня с глазами. Может, из-за того что рядом Тоха накуривался и меня раскумарило? Ну-ка, — он ссадил меня со своих колен, взял круглое зеркальце с холодильника и посмотрел в него, — ебать, реально как нарк выгляжу. Ладно, сейчас сгоняю в больницу.

— Подожди, — поднялась, приходя в себя, и накрыла ладонями лицо мужа.

Трогаю его, изучаю, впитываю.

Он врет мне сейчас? Наркоманы врут, я много раз слышала от него неправду. Раньше. И научилась не верить честным глазам и клятвам.

А еще я научилась определять, насколько Рома под чем-то. По глазам, по скулам, по «ходящему» подбородку, по сокращению мышц и движениям кадыка. Даже по цвету губ. Оказывается, есть столько маркеров, определяющих героиновых наркоманов!

Глажу мужа и смотрю в его глаза. Зрачки постепенно приходят в норму, они уже не те пугающие бисеринки, которыми были 10 минут назад. Рома не напряжен, но и не расслаблен. Плечи чуть зажаты — устал. Сердцебиение бешеное у него, но у меня точно такое же — это испуг. Запах… сладковатый от Ромки запах, тоже хорошо знакомый — это травка.

Нет, кажется он и правда чист.

— Не нужно никуда ехать. Прости, Ром, — простонала, уткнувшись лбом в его грудь. — Увидела тебя таким, и накатило.

— Столько лет прошло. Я же обещал, что больше никогда.

— Знаю… знаю, милый. Знаю. Прости.

Но бывших наркоманов не бывает. Правда, это я не могу Роме сказать — в группе поддержки для семей зависимых нам строго-настрого запрещено навешивать ярлыки на наших любимых. Мол, услышит от меня муж что бывших наркоманов не бывает, его это торкнет и он в трудную минуту потянется к игле. А мне потом заявит что я знала о том, что бывших наркоманов не бывает.

— Я как бросил после нашей свадьбы, так и не принимал больше. Лала, я никогда… клянусь, никогда больше. Я ведь помню, что натворила с тобой моя зависимость, — прошептал муж, прижимая меня к себе. — Я всё помню.

И я помню. К сожалению.

Глава 5

Лежим с Ромой лицом к лицу, отдыхая после близости. Душно, горячее дыхание мешает, но нет сил отодвинуться, сейчас Рома — единственное, что держит меня в границах разума.

Мой якорь. Мой маяк.

Его пальцы легонько ласкают меня, гладят попку поверх перешейка трусиков. Нам хорошо. Почти. Если бы не эта моя истерика… Не первая, к сожалению. Истерика всегда приходит, когда мои кошмары оживают, а самый мой большой страх — то что Рома сорвётся.

— Засыпай, — прижалась к щеке мужа в невесомом поцелуе. — Вставать рано, а ты почти сутки на ногах.

— Рубит, но отключиться не могу. Мысли мешают.

— А ты барашков посчитай.

Рома прижал меня крепче. Мельком бросила взгляд на часы, а на них 02:03

Нужно спать.

Лежу рядом с мужем. Меня тоже рубит, и я как и Рома не могу заснуть из-за мыслей, которые подбрасывает мозг.

Наконец, дыхание мужа потяжелело. Он чуть сдвинулся, и его ладонь легла на мой голый живот.

Такой знакомый жест…

Сцепила зубы, откатилась от Ромы и, свернувшись калачиком, в очередной раз приказала себе не думать и не вспоминать. Ничего уже не изменить, не переиграть, а воспоминания — они лишь душу травят. Но мозг любит играть в дурные игры: его можно молить, орать чтобы прекратил крутить плохие воспоминания, а он словно в насмешку… их… подсовывает…

И я проваливаюсь туда. В прошлое. Как в пропасть.

* * *

Телефон выскальзывает из моей руки, он мокрый от пота. Трясусь, не могу его разблокировать… Да что же это такое?!

— Владислава…

— Я мужу звоню, — рявкнула. — Уйдите!

Рома, ну где же ты?..

Наконец-то, смогла справиться с экраном, мельком отметила что на нём трещина — и когда я успела разбить телефон?

Боже, о чем я думаю? Какой к черту телефон, когда у меня жизнь рушится?!

— Рома, — всхлипнула, когда муж ответил на звонок, — приезжай за мной пожалуйста, я в больнице.

На фоне смех, тихая музыка. Чьи-то голоса.

— Малыш… ну чего ты, м? — мурлыкнул Рома вяло. — Я скоро буду, парней встретил, посидели немного. Ты проснулась? Я круассаны привезу…

— Я В БОЛЬНИЦЕ! — закричала я шепотом. — Врачи что-то про аборт говорят. Я не хочу, Рома, сделай что-нибудь! Ты нужен мне! Я на Первомайской, приезжай быстрее…

— Да? Черт, не догоняю я… ладно, скоро буду.

Рома еще что-то буркнул мне в трубку, но я не расслышала из-за чужих голосов и музыки. Звонок оборвался.

Муж исчез ночью. Заснули мы вместе, а вот проснулась я уже одна. Скорую ждала тоже одна, уже зная что Рома сорвался, и зависает в каком-нибудь притоне. Я не звонила ему, знала что это бесполезно, не ответит он пока хоть немного не придет в себя.

Я даже не злюсь на него сейчас за срыв. Пусть приедет какой угодно, пусть даже под сильным кайфом. Не могу я проходить через всё это одна!

— Владислава, — снова вышла эта неприятная врач-гинеколог, — у вас сильная интоксикация, беременность замершая, плод не развивается. Мы теряем время. Нужно делать аборт.

— Нет, — отшатнулась я от неё. — Я мужа жду! Никаких абортов!

У гинекологини волосы наполовину седые. Но морщин нет почти. Я цепляюсь за эти ненужные детали, чтобы не свихнуться: вот она подходит ко мне, поджав губы то ли недовольно, то ли сочувствующе, смотрит на мою ладонь, накрывшую маленький пока животик…

Или она на моё обручальное кольцо смотрит? Оно с танцующим бриллиантом. Врачам, вроде, нужно взятки давать, да?

— Возьмите, — я стянула кольцо с пальца и протянула ей, — оно дорогое очень, только не нужно аборта. Вылечите моего ребенка!

Гинекологиня покачала головой.

Ей мало?

Кольцо и правда дорогущее, новое почти. Свадьба была совсем недавно, Ромка ради обручалки машину свою продал, дурак…

Или я дура? Надеялась, что моя любовь исправит мужа…

— Вам нужно успокоиться, пройдёмте. Владислава! — строго. — Вы не в казематах, мы не прикуём вас цепями чтобы сделать аборт, не стоит пытаться меня купить. Кольцо своё уберите. Беременность замерла, плод вас отравляет, аборт необходим. Мы теряем время. Последствия могут быть катастрофичными, вплоть до летального исхода, вы понимаете меня? Как минимум — это отразится на вашей способности зачать, а как максимум — я уже говорила. Гибель. Вы своей жизнью сейчас рискуете, не позволяя мне вам помочь.

О какой способности зачать она говорит? Я уже зачала. Мы не планировали, так получилось. Я напугана была, тем более когда узнала про зависимость Ромы, но ребенка полюбила. И животик уже начал расти.

О чем она говорит мне?! Какой к чертовой матери аборт? Да я сама их всех поубиваю, если сунутся!

За своими мыслями не заметила что я уже не в коридоре, а в кабинете. И в руке врача шприц.

— Это успокоительное, — пояснила она. — Владислава, давайте мыслить здраво…

— Подождите, это ошибка, — перебила торопливо. — Моя беременность не замерла, это просто… это… понимаете, мой муж — наркоман. Героиновый. Может, еще какую-то дрянь вкалывает, не в курсе. Я не знала, правда, поймала его недавно со жгутом, ложкой и этой дрянью… я не знала, — спрятала лицо в ладонях, трясясь как кролик. — Просто ребенок больной, и его нужно лечить.

— Он не больной. Плод погиб и отравляет вас. Его не вылечить, девочка. Лечить придется тебя. И чем дольше ты тянешь — тем дольше будет лечение.

Погиб?

Нет. Нет же! Ну нет!

Глажу аккуратный животик, он тёплый, уютный. Ниже живота ничего не чувствую. Ночью плохо было, да, и кровотечение открылось. Мне уже три дня дурно, но это был токсикоз… наверное… а ребенок — он живой, просто врачи не хотят лечить. Им легче убить. Мясники!

— У меня нет интоксикации, это у мужа моего интоксикация героином. И на ребенка повлияло. Сделайте мне УЗИ! — стукнула кулаком по столу, но уже как-то вяло.

И мысли тоже вялые.

Ах, да, успокоительное…

— Владислава, подпишите, — как-то устало попросила гинеколог, и стукнула пальцем по бланку. — Ребенок умер. Вы еще молодая, родите, если перестанете вредить себе. Сейчас вы вредите! Я понимаю что вам страшно, но ЭТО нужно сделать.

Кивнула потерянно.

Паника, мешавшая мне мыслить разумно, отступила, как и практически все эмоции. Это укол со мной сотворил, или я просто пришла в себя и поверила? Не знаю. Странно, я уже практически ничего не чувствую, а слезы текут — без рёва, без всхлипов…

Где же ты, Рома? Где?

— Это муж виноват, да? — поставила я подпись.

— Вы принимаете наркотики?

— Нет.

— К сожалению, я не могу назначить виновного, девочка, — гинеколог поправила очки. — Влияние наркозависимости матери на развитие плода бесспорно, влияние наркозависимого отца же научно не доказано. Возможно, сперматозоид был с мутацией, но точно вам никто не скажет. Замершая беременность — это патология, встречающаяся в равной степени и у пар с зависимостями, и у пар, ведущих здоровый образ жизни. Не вините своего мужа. Вы еще сможете зачать. От мужа, или от другого мужчины.