От подобных заявлений я совсем пала духом.

— Значит, нет шанса избежать обнажения? — затряслись губы, и подкатили слезы.

— Не вздумай плакать. Виола и Баз потом три шкуры спустят и оштрафуют. Давай лучше покажу, как это надевать, — забрала у меня из рук костюм, выжидающе смотря на меня.

— Что? — не понимала, чего она от меня хочет.

— Раздевайся! — закатила она глаза. — Или как я должна это на тебе крепить? Я оглянулась на девушек. И, убедившись, что никому нет до меня дела, робко начала расстегивать блузку.

— Приехал! — забежала в раздевалку высокая рыжая красотка. — Приехал!

— Уже? — всполошились мои подруги по несчастью.

— Он никогда не приезжал так рано, — начали они выглядывать за дверь, будто тот, о ком они шептались, мог в любой момент зайти.

— Я так волнуюсь, — покусывала палец рыжая.

— Да не волнуйся. Сегодня он тебя явно не выберет! — усмехнулась шатенка, игнорирующая всеобщее возбуждение и спокойно красящая губы.

— Он два раз уже приглашал меня! Значит, я его фаворитка, — зыркнула на нее рыжая.

— Два раза ты, два раза другая. Подумаешь, достижение!

— Что происходит? — я посмотрела на свою новую знакомую. — О чем они говорят?

— Барон приехал, — взволнованно произнесла брюнетка.

— Барон? — нахмурилась. Я уже слышала от База это прозвище, но не сильно придала этому значение.

— Да, Драго Ибраев-Плахотин. Его называют Бароном. Все это принадлежит ему, — обвела она глазами раздевалку.

— Этот бордель?

— Это не бордель! Кабаре! — оскорбилась девушка. — И не только. Полгорода его.

— Но почему девушки так ему рады?

— Попасть к нему в благосклонность — большая радость. Он задаривает девочек подарками, осыпает деньгами и обеспечивает протекцию.

— И что? Все они хотят к нему в ВИП-комнату?

— Конечно! — изумленно посмотрела на меня брюнетка. — К тому же он такой красавец!

— И ты?

— И я.

Больше мы не разговаривали. Она помогла мне избавиться от одежды и закрепила на шее жемчужный ошейник, от которого расходились нити к рукам и закреплялись на запястьях. Нити падали бусами на грудь, живот, спину и бедра. — Пока можешь накинуть халат.

Когда мы прошли за кулисы и девушки начали раздеваться, меня заколотило. Мне стало так страшно, что я не могла даже пошевелиться.

— Не тормози! — торопила меня новая знакомая, стягивая с меня халат и выталкивая на сцену, где уже стояли инструменты.

К счастью, она оказалась отвернута от зрителя и нас отделяла от зала перегородка. И стоило мне опуститься на стул, как сцена пришла в движение и вместо темного закулисья мы оказались в центре света прожекторов.

Я чувствовала на себе сотни глаз, но не могла даже пошевелиться. Пульс участился, на лбу выступила испарина. Еще немного, и я потеряла бы сознание.

Но заиграл саксофон. Я понимала, что дальше начинается моя партия, и словно на автомате положила руки на клавиши. Пальцы жили своей жизнью, играя такую знакомую каждому мелодию. Где-то позади пела солистка. Но я ее слышала будто сквозь вату и собственное тяжелое дыхание.

Последний аккорд, глубокий вдох. Я впервые решилась поднять взгляд в зал и попала в капкан черных, беспросветных глаз, обещающих мне погибель.

Я не знала, кто этот мужчина, сидящий по центру зала. Не видела толком даже его лица, потому что он не разрывал зрительного контакта со мной. Но отчего-то поняла: это Он.

И он. Меня. Заметил.

Глава 4

— Ты, — кивнул мне незнакомый мужчина в черном костюме и с наушником в ухе, поймав меня в гримерке.

— Я? — обернулась по сторонам, пытаясь понять, не обознался ли он.

— Да, ты, — поманил пальцем.

По гримерке прокатилась волна шепота.

— Иди, — рядом со мной замерла девочка, похожая на Лайзу. — Это телохранитель Барона.

— Я не хочу, — вцепилась в стул, не желая двигаться.

Испытание сценой стало для меня большим потрясением. Я до сих пор ощущала, как чужие взгляды ползали по моему телу, оставляя липкие, жирные следы. Даже спустя десять минут после выступления я не могла прийти в себя. И теперь все, о чем я думала, — это запереться в ванной и долго-долго оттирать тело мочалкой.

— Он тебя не спрашивает, — толкнула меня в плечо девушка.

— За мной, — сказал мне незнакомец так, будто я действительно обязана следовать за непонятными мужчинами, не задавая вопросов.

— Куда? — не собиралась соглашаться неизвестно на что.

— Барон хочет, чтобы ты присоединилась к его празднику, — пробасил этот здоровяк.

— В каком смысле?

— Просто иди за мной, если не хочешь проблем.

— Мне нужно одеться, — вернувшись после выступления, первое, что я хотела сделать, — это переодеться. Но так и не смогла. Поэтому оказаться перед незнакомыми людьми без одежды второй раз за вечер я была не готова. На сцене мне удалось абстрагироваться, погрузиться в процесс игры. А при общении с другими людьми, особенно мужчинами, я вряд ли сумею это сделать.

— Ты уже одета, — снисходительно фыркнул мужчина, окинув шелковый халатик. — Хотя одежда тебе вряд ли понадобится, — прошелся по моей фигуре плотоядным взглядом.

— Но…

— Никаких но, — схватил меня за плечо и, поставив на ноги, потащил в коридор.

Сердце грохотало в груди, как обезумевшее. Я едва поспевала за размашистыми шагами мужчины в черном. Туфли на высокой шпильке никак не способствовали быстрой ходьбе.

Мы миновали вход в основной зал, повернули налево и, пройдя прямо по коридору, оказались у лестницы. Сильные пальцы бугая впивались мне в руку, причиняя боль.

— Отпустите, пожалуйста. Я сама, — взмолилась.

— Давай только без дурости, — пробасил он и отпустил меня.

Мы поднялись на второй этаж, и там все выглядело куда более откровенно, чем на первом. На стенах висели фотографии полностью обнаженных женщин и женщин в объятиях мужчин, объятых страстью. Изображения завораживали. В них не было и намека на вульгарность. Ими хотелось любоваться.

Мимо прошла смеющаяся парочка, увлеченная друг другом настолько, что не замечала никого вокруг.

Мы дошли до конца коридора и уперлись в двустворчатые двери, у которых стояло двое охранников. Не говоря ни слова, они открыли вход, и тут же из комнаты потоком хлынула музыка. Играл джаз. И у меня еще сильнее ускорился пульс и по позвоночнику скатилась капелька пота.

— Вперед, — мой провожатый подтолкнул меня к входу, и я неуверенно перешагнула порог небольшого зала с приглушенным разноцветным светом.

Услышала, как за спиной захлопнулась дверь, и замерла, рассматривая мужчин и женщин в красивых нарядах. Они прохаживались по залу и потягивали алкоголь, что разносили обнаженные девушки, прикрытые только белым передником, но с полностью открытыми ягодицами.

На невысоких помостах, размещенных в нескольких местах по залу, стояли еще несколько голых девушек, и кое-кто из гостей подходил к ним, чтобы написать что-то красками, выбрав кисть и цвет на столе рядом с моделью. Центр зала занимала невысокая круглая сцена, где под льющийся из колонок джаз извивалась на пилоне девушка.

Мужчины и женщины сидели на диванах и наблюдали за представлением, у кого-то из мужчин на коленях танцевали девушки, одетые только в трусики, или даже без них.

— Не стой. Барон хочет тебя видеть, — вздрогнула я, услышав голос мужчины в черном.

— Я не знаю, куда идти, — посмотрела на него снизу вверх.

— Сюда, — показал он мне в сторону диванов у сцены.

Мы подошли ближе к ним, и я сразу же увидела Его. Он сидел без пиджака, развалившись на диване. С двух сторон от него сидели две красивые девушки. Рука одной пряталась у него на груди под белоснежной рубашкой, оттеняющей его кожу так, что она казалась совершенно темной при этом свете, а рубашка светилась в неоне, а вторая девушка вылизывала его ухо и гладила бедро в опасной близости к паху.

— Свободен, — проговорил он низким, чуть хрипловатым голосом человеку в черном.

При звуках его голоса по телу прокатилась волна дрожи.

— Здравствуй, пианистка, — проговорил он, и я вспыхнула, чувствуя его пристальный, тяжелый взгляд. — Разве тебя не учили здороваться?

— Здравствуйте, — я несмело подняла глаза к его лицу и замерла.

При красном освещении мне показалось, что передо мной сидит сам дьявол. Так же дьявольски красив и опасен был этот мужчина. Угольно-черные блестящие волосы, зачесанные назад, и такие же темные, словно бездна ада, глаза, в обрамлении черных ресниц, смотрели на меня так, будто пытались проникнуть под кожу и забрать мою душу. Прямой нос, высокие скулы, и губы, словно высеченные из камня. Нижняя чуть более пухлая, чем верхняя. И мужественный, гладко выбритый подбородок.

Видела сильную шею и широкие плечи, но стало стыдно, что я так бессовестно рассматриваю незнакомого мне человека. Вспыхнула и снова встретилась с ним взглядом.

— Все рассмотрела? — усмехнулся он, вгоняя меня еще сильнее в краску, доказав, что передо мной наглый нарцисс, привыкший ко всеобщему обожанию.

— Нечего тут рассматривать, — отвела взгляд в сторону, увидев, как танцовщица, что еще мгновение назад ерзала на коленях у мужчины, сползла на пол и расстегнула его ширинку.