Вот и Катя приняла.

Раньше она на смене развлекалась тем, что рассматривала лица, пока руки машинально пробивали товары. Часто покупатели общались, смеялись или даже ругались — и это было интереснее, чем когда лица спрятали под масками. Они скрыли не просто рты, но и эмоции, и желание контактировать друг с другом.

Потом Катя перестала смотреть на лица и переключилась на руки. Но этого развлечения хватило ненадолго — руки в перчатках стали одинаковыми, различаясь только их качеством и цветом.

И вот с тех пор Катя смотрела, кто что покупает. Анализировала выбор человека, как он выкладывает продукты на ленту, и пыталась придумать его историю — кто он, как живет, с кем…

Это будоражило воображение.

Например, вот вчера седовласый пожилой мужчина в стареньком, но чистом пальто покупал салат «Мимоза» в отделе готовой продукции, куру-гриль, бутылочку белого вина и коробочку «Родных просторов». Катя представила, что этот пенсионер познакомился в очереди в поликлинике с приятной одинокой женщиной и пригласил ее к себе на ужин. Каждому ведь хочется найти того, с кем провести старость. И он выставит на стол куру-гриль, зажжет свечку, а его подруга принесет домашнюю картошечку с котлетками в кастрюльке, по старинке обмотанной в полотенце. И они сядут ужинать, вспоминая времена их молодости, когда все было по-другому, люди общались и гуляли, соседи знали всех и все о каждом…

— Девушка, побыстрее пробивайте! Не задерживайте!

— Извините, — попросила Катя и продолжила свою работу.

Или вот пара, набравшая креветок, чипсов и пива, — возможно, собралась провести милый вечер дома за просмотром кино. Эти двое будут есть чипсы, чистить друг для друга морской деликатес и терять смысл фильма… Мужчина станет гладить ее коленки и шалить под футболкой, а она — делать вид, что ее очень занимает происходящее на экране…

Катя задумалась и не заметила, что уже отпускает следующего. На ленте — типичный набор холостяка: пара салатов, знатная порция плова, батон, банка шпротов, нарезка докторской и шоколадка «Милка» с фундуком…

Вот «Милка» сюда не вписывалась.

— А шоколадка — это вам! — произнес молодой человек. Он уверенно взял оплаченную плитку и протянул ее Кате. — Я раньше жил в этом районе и вас хорошо помню. У вас такая добрая улыбка! Жаль, что сейчас не увидеть…

— Ну почему же не увидеть? — потрясенная Катя сдернула маску. — Так лучше? — и она улыбнулась.

— Да, теперь жизнь заиграла теми же красками! — мужчина повторил Катин жест.

Он был слегка небрит, и это придавало бы ему суровости, если бы не ответная улыбка. — Я Виктор!

— Мам, а можно я тоже? — мальчик из очереди рванул с себя маску и победно замахал ею.

Очередь забурлила и радостно загомонила. Кто-то тоже открыл лицо, а кто-то просто заулыбался. Под масками этого не было видно, но ощущалось. И никто не просил продолжить обслуживание.

Мир словно стал прежним».

#Вирус #Карантин #Новый_мир #Истории_из_жизни #Что_под_маской

Часть 1. Рост

Да — опасен, да — для многих фатален.

Но чей страх подпитывал его и давал возможность расти,

множиться и накрывать собой все новые и новые территории?

На новостных каналах звучали нереально жуткие сообщения о новом вирусе. Слово «эпидемия» летело отовсюду, но пока для всех было лишь поводом для обсуждений, жаркой темой для разговора — не более.

Напасть свалилась на Европу и Азию, Москва наблюдала со стороны. Москвичи продолжали работать, путешествовать, развлекаться, толпиться в метро, предвкушать наступление лета. Жизнь бурлила и кипела в обычном режиме.

Ира. Будни многодетной матери. Не до вируса

Ира безумно любила детей, всегда мечтала о большой семье и трудности воспитания ее не пугали, хотя порой дети сводили с ума. И, да, временами бывало тяжело, и даже хотелось побыть немного в тишине и покое. Особенно когда они болели, или Ира уставала, или когда случались неприятности. Но она знала, что всё не зря и ее усилия стоят того — дети радовали своими успехами, умиляли разговорами, заботились о ней в меру своих возможностей и росли прекрасными человечками. Все пятеро. Разве счастье не в этом? Они наполняли ее жизнь событиями, чувствами, эмоциями и вообще просто наполняли. Собой.

В декрете с младшим Ира сидела без малого два года — Костик пока не ходил садик. Да Ира и не торопилась: внимания требовал не только младший, но и другие дети, включая старшенькую Анечку. Та старалась помогать матери, да чем особо могла помочь, когда самой всего тринадцать лет? Так, принести-подать, белье развесить, посуду помыть не слишком качественно — перемывать дольше, чем сразу Ирине самой сделать.

Иногда она вспоминала коллег и свою работу и немного грустила. Там было тихо и спокойно, меланхолично и поэтично. Два зала библиотеки располагались в просторном помещении с панорамными окнами. В читательской зоне даже камин работал. Да-да — настоящий камин, не бутафория! Разводить огонь было нельзя, но женщины изредка устраивали романтические вечера: огонь, немногочисленные признательные читатели и книги… книги… Посетителей обычно бывало немного, так что три сотрудницы чаще всего оказывались предоставлены сами себе.

У Иры у камина стояло любимое кресло — бесформенное, но так уютно вбиравшее в свое теплое нутро, что разом забывалась домашняя суета.

Муж, когда стал зарабатывать достаточно, чтобы самому содержать семью, воспротивился тому, чтобы Ира работала. Как и тому, чтобы привлекать няню. И библиотекарские будни остались для женщины только приятным воспоминанием.

— Мам! Ма-ам! Колька опять обзывается! — хныканье Дани выдернуло Иру из мыслей о бывшей работе. — Он сказал, что я тупой! — пятилетний сын стоял в трусиках и одном носке, размазывая кулачком по лицу воображаемые слезы.

Ира перемешала мясо в кастрюльке и опустилась на колени:

— Милый, мне неприятно, когда вы с Колей ругаетесь. Вы же самые близкие люди на свете, нужно любить друг друга. Объясни ему, что в нашей семье так говорить не принято. Я тоже с ним поговорю. И будь так любезен, надень второй носок.

— Я не нашел его, — буркнул Даня.

Он своей несобранностью доводил Иру до отчаяния.

— А ты постарайся поискать получше, — напутствовала она. — Ступай уже…

Дети постоянно что-то выясняли, делили, спорили, бывало и ссорились. Ира выступала в роли буфера между ними. Она старалась разруливать возникавшие ситуации так, чтобы никто не обижался, а дети росли во взаимоуважении и взаимопомощи. Так им будет легче адаптироваться во взрослой жизни.

— Я хочу свой десерт приготовить! — объявила Лиза, открывая холодильник. — Мам! А кто съел белую шоколадку?

Неделю назад Лиза нашла в интернете рецепт десерта из смеси белого и горького шоколада и крошки печенья. Она увлекалась готовкой и иногда экспериментировала. Все составляющие они с Ирой купили заранее.

— Как? Ее нет? Мы же покупали? — Ира пересмотрела нижний ящик, где они хранили шоколад, и вытащила пустую обертку.

— Это Анька, я знаю! Назло мне! — разозлилась вспыльчивая Лиза. Она вступала в подростковый период, и настроение у нее менялось и прыгало, как белка по веткам, — от радости до трагедии. Справляться с собой ей было непросто. — Ну, я ей покажу!

— Подожди, дочь! — остановила ее Ира. — Завтра купим новый шоколад, а сейчас давай приготовим что-то другое. Я вот планировала шарлотку испечь, думала, кто мне поможет. Давай вместе? А про шоколад мы сами не предупредили никого. Сами и виноваты.

— Ладно, — согласилась насупившаяся Лиза.

Когда пирог уже выпекался, в кухню забежала Аня:

— Ой, а чем это тут пахнет? Что на ужин?

— Борщ и картошка. А для сладкоежек — яблочная шарлотка, ее Лиза готовит, — доложила Ира.

— Смотри, как зарумянился! — девочка показала на духовку. Она уже и забыла про свою обиду.

— Ого! Точно!

— Посидишь с нами? — предложила Ира. — Почитай нам что-нибудь.

Аня любила читать и с удовольствием делала это вслух. Маме с дочерями нравились такие вот творческие посиделки на кухне. Аня сама выбирала или посты, или статьи, зачитывала их, а после они обсуждали их.

— Мам! Тебе тетя Леся звонит! — в кухню зашел Коля и протянул матери трубку. — Я уже ей ответил и поздоровался!

— Молодец, спасибо. — Ира вытерла руки и устроилась на стуле. — Как дела, Лесь?

— Ой, Ира, а ты уже слышала, что происходит? Говорят, эпидемия и до нас добралась! Появились зараженные в Москве.

— Ты о чем, Лесь? — Ира еще не переключилась с загадки ненайденного носка и шарлотки на мировые проблемы.

— Ну, вирус же новый. Ковид называется. Уже и в Москве четыре человека… — Леся взахлеб делилась новостями.

— Ой, подумаешь. Четверо на всю Москву — это как одна звезда на все небо. Никогда не соприкоснешься.

— Так он теперь быстро будет распространяться! Телевизор включи!

— У меня там «Маша и Медведь». Не беспокойся, дорогая. В Москве слишком много жителей, несколько случаев ничего не значат. Отключаюсь!

Как хорошо, что у нее есть и Оля, и Леся, и Нина! Как только Ира ушла в первый декрет, так у нее и закрутилось — дети, дом, муж, книги иногда… Старые дозамужние подруги куда-то растерялись, муж получил повышение и стал пропадать в командировках, и иногда многодетной матери не хватало общения со взрослыми. С Олей было хорошо обсуждать книжные темы, с Ниной — кулинарные, Леся просто бодрила своим энергетическим зарядом. Хорошая у них все-таки сложилась компания…