У Дани почему-то постоянно терялись вещи; телефоном он упорно не пользовался, терял и разбивал; носки таскал у старших; забывал, куда забросил игрушки. Ира всячески уговаривала себя относиться к этому спокойно, просто периодически брала мальчика за руку и вела в магазин подкупать то, что утеряно. Старалась ездить с ним одним — уследить за всеми остальными детьми разом проще, чем за одним неугомонным Данькой.
В новостях действительно поговаривали о закрытии магазинов, поэтому Ира спланировала поездку в торговый центр. Старшие согласились присмотреть за младшими.
Торговый центр поразил пустотой и тишиной — куда подевались люди?
— Даня, мы здесь определенно одни, как тебе? Никому не мешаем и можем не торопясь выбрать все необходимое, — обратилась она к сыну и повела его в книжный отдел.
Мимо книг ей было трудно пройти, очень уж любила держать в руках и перебирать новинки.
Ира рассматривала детективы — вот и роман Устиновой, взяла себе «Цветы для Элджернона» — электронную версию читала, но мечтала иметь дома бумажную. Перешла к развивающим книжкам для детей и решила подобрать одну и для Дани:
— Даник, смотри, давай тебе купим что-нибудь? Если придется дома сидеть, будет чем заняться на досуге… Даня-я-я!
Ребенка не было ни рядом, ни сзади, ни вообще в отделе. Ира некрасиво ойкнула и уронила выбранные книжки. Ее резко бросило в пот, а через секунду окатило волной холода.
Сын потерялся!
Ирина раз пять — а может, восемь — обежала отдел, что-то кричала продавцу и высматривала, не мелькнет ли желтая курточка. Обежав книжный, выскочила в проход и помчалась по торговому центру, заглядывая во все бутики — благо людей почти не было, желтую курточку она бы точно заметила.
Но поиски были напрасны — никаких следов ребенка. Господи, ну почему она не дала ему телефон? Что же делать?
Обежав этаж раз дцать, Ира рухнула на лавочку и застонала от бессилия. Ей надо было успокоиться и подумать о рациональных действиях — инстинктивные метания обезумевшей лани не работали.
Ира перевела дыхание и осмотрелась. Недалеко увидела охранника с рацией, тот лениво обходил вверенный ему этаж и едва не зевал от скуки.
— Простите! Помогите! Я сына потеряла, он в желтой курточке! Не видели? — бросилась она к нему.
— Где и как это произошло? — уверенный тон охранника слегка остудил Иру.
Будни охранника не отличались разнообразием, и он хотел быть полезным.
— Мальчик, пять лет, в желтой курточке! Штанишки синие, ботиночки с красной полоской вдоль подошвы, — взахлеб вываливала Ира, в панике с трудом подбирая слова.
Охранник передал информацию по цепочке и распорядился перекрыть выходы.
— Не переживайте, это не в первый раз, мы знаем как действовать. Присядьте здесь и не уходите с места. Мы найдем парня.
Стоило Ире переложить с себя ответственность, как нервное напряжение отпустило и она рухнула на лавку, цепко держа охранника в поле зрения. Тот вел переговоры по рации.
В голове Иры прокручивались воспитательные гневные диалоги…
А через несколько минут сотрудница детского центра привела ей Данечку.
— Ваш потеряшка? К нам пытался пролезть. Мы закрыты, но его это не остановило.
— Мой! — Ира вскочила с лавки и бросилась к сыну. — Даня! — ей хотелось одновременно и кричать, и плакать, и ругать Даньку, и целовать крепко-крепко во взъерошенную обожаемую макушку.
Стоп! Остановила она беснование эмоций, обнимая сына и приходя, наконец, в себя. А ведь он ни в чем не виноват. Это же она, взрослый человек, потеряла ребенка. Это она не предупредила ситуацию, не научила пользоваться телефоном, не удосужилась вовремя объяснить ему, как себя вести в подобных случаях. Это для нее урок, чтобы сделать выводы и обсудить с сыном, а не набрасываться с упреками. Как она упустила столь важный момент, почему не дала сыну инструкцию по безопасному поведению? Старшим она уделяла куда больше внимания — те знали, как действовать, и не растерялись бы.
— Мамочка… Я пошел на горки, а меня не пустили, и заблудился! — захлебывался мальчик слезами, обезьянкой повиснув на маме и совершенно позабыв, что совсем недавно считал себя почти взрослым.
— Прости меня, Даня, все хорошо, ты нашелся! Я искала тебя! Все хорошо, родной… Пойдем купим по мороженому?
Мороженое в их семье редко покупалось — Ира руководствовалась принципом: что можно одному, то можно и другим. А Костик и Коля от холодного с неизменным постоянством мучились горлом. Поэтому остальных приходилось ограничивать. Но сегодня позволительно, они с Данькой заслужили послабление.
— Да! — заулыбался Даня, по-прежнему не расцепляя рук на шее матери.
— Пойдешь сам, или отнести тебя? — Ира погладила тонкую детскую спинку.
— Ой, я сам! — Даня вдруг вспомнил, что он же почти взрослый, сполз с матери, но тут же схватил ее за руку — прямо как раньше, когда был совсем маленький.
Даня выбрал ванильный пломбир с орешками и шоколадным топпингом, а Ира — классический пломбир. После последней беременности у нее открылась аллергия на орехи, хотя до того пылала к ним страстью — но ничего, дети полакомятся за нее.
— Ты готов поговорить? — Ира старалась говорить ровно.
— Да, мамочка, мне уже не страшно, — Даня слизнул с пальца потекшее мороженое.
Ира подавила порыв высказать замечание — сейчас не до того, тем более руки они обработали антисептиком. Как бы растолковать так, чтобы и несложно для мальчика, не перемудрить, но чтобы отложилось в его памяти? Даня не такой, как другие ее дети, с ним классические методы не проходят — слишком поверхностный и несобранный.
— Иногда случается, что дети теряются. Мы живем в большом городе, может случиться всякое. Понимаешь?
— Ага, а ты меня любишь? — выпалил Данька.
— Конечно, солнышко! Если я тебя потеряла, то это не означает, что я тебя не люблю, малыш. Это значит, что нам следует быть внимательнее, а тебе необходимо знать, что делать, если мы снова потеряемся.
— Ну ты же снова найдешь меня, — утвердительно кивнул мальчик.
— Найду, обязательно найду! Но ты должен мне в этом помогать, чтобы я нашла тебя быстрее, — объяснила Ира. — У тебя же есть телефон, возьми за правило не забывать его, когда выходишь из дома. И тебе следует научиться следить, чтобы он был заряжен. Это твоя ответственность, я ведь не всегда могу уследить за этим — вас у меня пять, и мне тяжело помнить все.
— И даже в садик?
— И в садик. Ты же уже большой, скоро пойдешь в школу. Надо привыкать. Поможешь мне в этом?
— Хорошо, мамочка.
— А давай поиграем: кто придумает больше вариантов, как поступить, если ты потерялся, а телефона у тебя нет? — предложила Ира.
Ох, сколько раз она уже проигрывала эти ситуации со старшими детьми. Вот и Даня дорос.
— А давай! — охотно отозвался Даня. Играть он любил. Вот брата Кольку часто в слова обыгрывал. И Лизку даже.
— Начнем. Что делать ребенку, если он потерялся? Надо ли бежать искать маму? — Ира попыталась подвести сына к требуемому ответу.
— Нет! Надо стоять и ждать. Маме же тогда будет легче найтись, — порадовал смекалкой сын.
— Правильно! Давай договоримся, что ты всегда стоишь на месте и ждешь меня!
Убедившись, что Даня все понял, Ира взяла его за руку, и они вышли, решив продолжить шопинг.
Даня уже успокоился и снова включил режим «взрослого» — шел рядом с мамой, не вцепляясь в ее руку, как в спасательный круг. Правда, то и дело косился на нее, боясь снова выпустить из виду.
Ира тоже не сводила глаз с сына, все еще немного злясь и одновременно гордясь им. Как вырастить пятерых и остаться при этом мудрой спокойной? Иногда, вот как сегодня, ее одолевали сомнения в том, что она справляется и что она хорошая мать.
И по мужу скучала. Она и забыла, когда видела его последний раз. Карантин, сколько бы он ни продлился, им предстояло провести в разных городах.
А в прошлую субботу они нарушили договоренность и не созвонились.
Оля сидела на мягком стуле за компьютером, как обычно, поджав под себя одну ногу, и корпела над новым заказом. Справа от клавиатуры остывала чашка кофе, телевизор фоном рассказывал ужасы про пандемию. Она бы переключила канал, но на всех крутили одно и то же.
Пора передохнуть.
Оля взяла кружку и вышла на балкон — ох, как же здорово было сидеть на стареньком пуфе, которым пользовалась еще ее мама!
Вид с балкона открывался на дорогу с трамвайными путями, но Оле звуки автотрассы ничуть не мешали. Напротив, наблюдение за жизнью и суетой города погружало в какую-то истому и успокаивало, отвлекало от ненужных размышлений, настраивало на рабочий лад. Порой на перекрестке останавливались лихачи-мажоры, заявлявшие о себе оглушительной музыкой — даже, вернее сказать, какофонией, — или бравые мотоциклисты на рычащих байках вели себя вызывающе. Сигналили машины, не поделившие первенство на обгоне, или голосили и ссорились местные посетители магазина, обосновавшегося под Олиной квартирой. Велосипедисты сновали под окнами, пробегали бегуны, проезжали доставщики еды на электровелах…
Созерцание делало Олю причастной к суете мегаполиса, и она жадно ловила звуки и события.