Когда чай был допит, а бисквиты раскрошены, мысли перепрыгнули в другую сторону: друг — дракон?

Интересно, помнится, одна из тетушек дарила мне книгу 'Все о драконах' — совершенно ошеломительное издание легенд о драконах, куда включили и Никиту Кожемяку, изобразив спасенную им княжью племянницу черноволосой и узкоглазой. Мы с Юлькой так смеялись, что бабушке пришлось нам чай с валерьянкой заваривать и малиновым вареньем запах скрывать.

Жан не пошел с отцом в кабинет, сидел со мной, рассказывал легенды о драконах, которые живут в их мире, даже книжку принес — с картинками!

Я была разочарована — в книжке говорилось о великих битвах с участием драконов, поэтому в основном изображались панорамы полей, усыпанных трупами, и реющие над полями огнедышащие твари, обликом напоминавшие смесь дикобраза и ящерицы. Книгу мы, однако, листали до полной темноты за окнами. Потом, сославшись на поздний час, Жан проводил меня к моим комнатам и, поцеловав на прощание руку, передал Саре, которая ждала меня, гордясь новым званием — личной горничной невесты виконта!

Дом уже не был тихим и задумчивым: всюду сновали люди, мужчины и женщины, подростки и старики. Мыли, чистили, носили подносы с едой и вазы с цветами из оранжереи. Стоило Саре выскочить из комнаты за водой для умывания или за новым душистым мылом, сваренным только сегодня, как эта новая жизнь врывалась в мои тихие комнаты звуками, запахами и даже любопытными носами двух пажей.

Несмотря на ночь за окном и уютный халатик поверх ночной рубашки, мне не спалось. Какое-то время я провела у холодного стекла, дыша на него и рисуя пальцем узоры. Потом пыталась разглядеть звезды, потом села за маленький столик, похожий на те, что были в школьной библиотеке — с высокой наклонной крышкой и множеством ячеек для бумаг. Читать не хотелось, писать — тоже, может быть, порисовать?

Я увлеклась, отбрасывала сломанные перья, вытирала носовым платком мокрые от чернил пальцы и, старательно пыхтя, добивалась нужного эффекта. Рисовать я не умею — вообще, учительница ИЗО милосердно ставила тройки, чтобы не портить мне оценки за четверть, а в конце года просила написать реферат о художнике или направлении в искусстве и, поставив пару пятерок, за мои опусы выводила четверку, опять-таки, чтобы не портить девочке оценки.

Рисовала я Жана — такого, как увидела на поляне: грустного, озабоченного душевными терзаниями и безжалостно бьющего мишени в надежде уменьшить боль. Когда оторвалась, поняла, что дом уже спит. Осмотрела забрызганный стол, поломанные перья, кучу смятых и порванных листов и вздохнула: нужно убирать. Камин еще тлел, он легко проглотил и бумагу, и перья, и даже замызганный до неузнаваемости платок. Результаты трудов я запихнула в пустую ячейку, Жану я это показать не решусь.

Глава 9

Виконт

Утром леди Марина долго не выходила из спальни. Встревожившись, я отправил к ней горничную, и она еле разбудила леди и еще долго сновала из комнат в кухню с чашками, полотенцами и прочими женскими нужностями.

Наконец, Марина спустилась в гостиную. Отец вышел из своих покоев в любимом стеганом халате, и я удивился: отец всегда вставал рано, говоря, что успевает сделать значительно больше с утра, пока все дворцовые бездельники отлеживают бока. Впрочем, чуть набрякшие веки и рассеянный взгляд говорили о том, что он за полночь засиделся за документами и письмами.

— Доброе утро, сын, леди Марина, — отец поприветствовал нас и уселся в самое глубокое кресло.

— Доброе утро, отец.

— Доброе утро, милорд. Хотите, велю подать бодрящий отвар? Ночь была неспокойная, пришлось с утра заварить.

Отец посмотрел на леди Марину с изумлением — отвык от женской заботы? Или не ожидал, что столь юная незамужняя леди разбирается в травах?

— Хорошо, леди, пусть подадут, и немного печенья на завтрак, — отец откинулся на спинку кресла и уставился в огонь.

Леди вышла и через несколько минут Сара принесла чайник, источающий ароматы трав и лимона; чашки, салфетки и печенье с мармеладом. После чая я осмелился рассказать отцу о наших планах заказать приданое в одном из соседних городов, но граф почему-то изменил решение сделать все тихо:

— Нет, невеста моего сына достойна лучшего! Завтра едем в столицу и посещаем портных!

— Но отец, через шесть дней прибудет Ролен!

— Оставишь письмо; не думаю, что ему будет трудно отыскать тебя в столице!

Когда отец говорит таким тоном, спорить бесполезно. Нет, я, конечно, могу сделать так, как считаю нужным, но он не отступит и повезет Марину в столицу. А раз ей все равно туда нужно — зачем спорить? Лучше позабочусь об удобном экипаже, слугах и провианте. Поэтому, согласно кивнув, я задумался: если ехать до столицы в карете, то в зависимости от лошадей и дорог можно добраться за двое суток или за неделю неспешной езды. Королевская дорога от нас далековато, значит поедем медленнее, но землю уже прихватило, и путь будет легче. Если взять сменного кучера и больше масла для фонарей — доедем дня за три, а то и быстрее.

Отец, очевидно, обратил внимание на мои размышления и одобрительно кивнул, добавив:

— Позаботься о жаровнях и теплом пологе, леди любят тепло! — и, поцеловав пальчики леди Марины, вышел.

— Жан, мы поедем в столицу? — в голосе девушки звучал вопрос.

— Да, Марина, поедем. Велите Саре уложить вещи, но немного. Встолице мы сразу закажем вам модные платья и все необходимое.

— Жан, вы не забудете, что нам нужны маги? — она закусила губу в волнении и я вздрогнул, представив, как сам касаюсь этих губ жарким поцелуем.

— Конечно, леди, к магу мы отправимся в первую очередь! — привычка к вежливости меня спасла, голос почти не дрожал.

Но Марина смотрела недоверчиво, а потом, вздохнув, уточнила:

— Жан, вы обещаете мне, что, приехав в столицу, мы сразу же найдем мага, который отправит меня в мой мир?

Интересно, кто научил эту юную девушку быть такой недоверчивой и практичной?

— Леди, прошу меня простить, но этого я обещать не могу, — признался я, — я не знаю, сможет ли маг отправить вас в ваш мир. Я обещаю, что отведу вас к магу, — это все, что я могу сделать.

— Хорошо, — леди Марина сдержала набежавшие слезы и вышла, сказав, что должна отдать распоряжения Саре.

Я восхищен ее мужеством! Она быстро перенимает правила поведения, учит этикет и старается быть вежливой со всеми, но когда я вижу ее слезы — я знаю, что могу потерять ее. Она хочет обратно, в свой мир, ее ждут близкие и знакомая жизнь, но разве я смогу вновь остаться один?

Марина

Надежды нет, мне стало тоскливо, за окном стучал дождь, изредка стуча в стекло мелкими льдинками. Подошла Сара, пришлось брать себя в руки и, отвернувшись к окну, строгим голосом распоряжаться упаковать три-четыре платья, наиболее теплых, щетки для волос и шпильки и прочее:

— На завтра приготовь коричневое платье без воротника, к нему — меховой жилет и шапочку; перчатки, чулки и сапоги нужно проверить и прогреть на печи. Скажи мистрис Марте, что ты поедешь с нами, его светлость назначил тебя моей личной камеристкой до самой столицы.

Девушка присела и побежала разносить по дому радостную весть, а я еще острее почувствовала свою чуждость этому миру. Забившись в нишу у окна, уставилась в сад. Зрелище было печальным, мокрые черные деревья обвисли и украсились ледяными каплями, порой дождь переходил в легкий снег и снова сменялся дождем; дороги развезет — как мы поедем?

Я недооценила графа. Ему подчиняется даже природа. Ночью грянули заморозки, крыльцо обледенело, и если бы не сильная рука виконта — я, скорее всего, пересчитала бы попой ступеньки.

Граф выглядел величественно и грозно, несмотря на невысокий рост. Его длинный черный плащ, подбитый серым мехом, касался краем ледяной кромки крыльца. Виконт рядом с ним выглядел скромно: камзол и штаны из плотного сукна, вязаный берет с простой пряжкой, перчатки и сапоги. На мой удивленный взгляд Жан пояснил:

— Я поеду с вами в карете, это несколько неудобно, но для вас безопаснее.

Мне осталось только кивнуть, вечерняя тоска к утру не прошла, но немного отдалилась. Выезжали затемно, чай и булочки Сара принесла прямо в спальню, и там же стояла корзинка с мелочами для кареты, в нее уложили гребни, щетку для волос, запасные шпильки, носовые платки и белые тряпочки, аккуратно проутюженные.

— Что это? — сонно ткнула я пальцем.

Сара неожиданно покраснела и, замявшись, сказала:

— Миледи, это… ну, для женских дней! Мистрис Марта велела приготовить, сказала, что у вас уже должны быть.

Оппа! Я присела на скамеечку, оббитую гобеленом, и попыталась совместить в голове отутюженные прямоугольники и привычные мне прокладки из пачки, совмещалось плохо. А как их приклеивать к белью? Здешние смешные панталоны на веревочках сползают, а где непромокаемый слой? Задумалась я крепко и на крыльцо выползла рассеянная, вот и не заметила сразу ледяной глазури, спасибо Жану — поймал!

Карета оказалась гораздо больше той, в которой мы ездили на ярмарку. Внутри были и уже привычные диванчики, но шире, пол устилал ковер, рядом лежали свернутые меховые одеяла для ног и грелки с горячими углями, сквозь мелкие дырочки вился легкий дымок.