— Нашла! — бодро отрапортовала пани Мартина, еще не дойдя к нам, и я резко соскочил с помоста, чем вызвал смех Элишки и засмеялся сам.

— Так, милая, ты почему еще не разделась? Дэниэль, прошу вас, выйдите, не смущайте девушку!

Меня выгнали, но настроение стало сумасшедше прекрасным. Кровь бурлила, окутывая меня теплом. Пульс бился так, словно хотел выработать энергию на целый город. Кажется, я влюбился. Подбор костюмов превратился в лучший день в моей жизни. Она играла со мной, и я сгорал от счастья.

— Дэн? Сбежим завтра на прогулку? — между переодеваниями спросила Эли.

От ее взгляда я неловко дернул рукой и надорвал страницу сценария.

«Черт! Соберись уже!» — я мысленно призывал свое тело слушаться мозга, но сердце лихорадочно стучало, и его звук отдавался в ушах. В помещении стало душно. Кровь прилила к лицу, и я потрогал щеки.

Работа шла споро, и утомленная пани Мартина вскоре объявила перерыв на обед.

— Молодцы оба! Дэниэль, хочу отметить, что у тебя отличное чувство стиля и тонкое видение сцены. Сейчас это редкость среди молодых людей в киноиндустрии. Даже и не скажешь, что ты стажер.

Я кивнул, довольный похвалой. Элишка, выйдя из-за ширмы, взяла меня за руку, укрепляя в мыслях о том, что я действительно ей нравлюсь. Вообще, все, что происходило со мной в Праге, казалось чем-то невозможным. Наследство, письма, девушка, которой я нравлюсь. В таком приятном волнении прошли день и вечер. Элишка отыгрывала сцену на площадке, а после приходила примерять то, что мы отобрали за время ее отсутствия. Получилось ровно пять примерок. Я поклонялся профессионализму и трудолюбию Черновой. За весь день она ни разу не пожаловалась на усталость.

— Вы гляньте, сколько времени уже! — всплеснула руками костюмер. — Я закрываю наряды и ухожу, а ты, милая, переодевайся не спеша. Съемочный день окончен.

— Дэн? Мартина ушла, и я снова не могу самостоятельно снять платье, — Элишка умоляюще сложила руки, улыбаясь уголком рта.

Я шагнул на помост и помедлил, любуясь нашим отражением. Мы стояли в комнате, в окружении зеркал, словно отгороженные от всего мира. Только я и она.

Молния легко поддалась, но я не спешил расстегивать полностью, сходя с ума от вида девичьей кожи. Элишка наблюдала за мной, и ее глаза мерцали, словно драгоценности. Она повернулась в моих руках и надавила на грудь, заставив спуститься с неудобного для двоих помоста. Чернова сошла следом, обвивая мою шею руками. От неожиданности я сделал еще шаг назад и уперся в зеркало, но мне было уже плевать. Единственное, о чем я думал в это мгновенье, что хочу поцеловать ее.

Элишка первая сделала это. Едва губы коснулись моих, я ласково прикусил ее нижнюю губу, а затем облизал место укуса.

— Дэн! — простонала она, крепче вжимаясь в меня бедрами, и я потерял голову, зацеловывая и лаская ее тело, едва прикрытое платьем.

Когда Элишка задрала мою рубашку, чтобы начать языком выписывать на груди немыслимое блаженство, я запрокинул голову, и в этот миг моих волос коснулся холодный ветер. Инстинктивно я повернулся, ища его источник, и наткнулся взглядом на рыжеволосую девушку из своего сна. Она приложила палец к губам. Я снова закрыл глаза, понимая, что она ненастоящая. Элишка тем временем запустила руку в мои джинсы, заставляя хрипло простонать ее имя.

Моего уха коснулось чье-то горячее дыхание, в то время как Элишка продолжала ртом путь к паху.

— Ты устал, Дэниэль. Устал сопротивляться своим желаниям. Разве ты не хочешь сделать с ней то, что творил со мной во сне? Ты ведь думал об этом, когда смотрел на нее через зеркальное отражение? Сделай это!

Я распахнул глаза и повернулся. Рыжая по пояс вылезла из зеркала. Я застыл в ужасе, чувствуя себя прикованным к месту.

Содрогнулся и с усилием шагнул в сторону от Черновой. Мое тело покрылось холодным потом, а пульс ускорился до боли в груди. Зажмурил глаза, но открыв их, увидел, что рыжеволосая никуда не исчезла. Она молча смотрела на нас, склонив голову, словно собиралась выйти из зеркала полностью.

— Элишка, я… мне… мне нужно идти, — заикаясь, прохрипел я, выталкивая слова, будто каждое весило целую тонну.

— Дэн, что случилось? Тебе не нравится?

Чернова не видела рыжеволосую, а значит, ее появление — плод моего больного воображения или сломанной психики. Девушка хотела прикоснуться к моей ладони, но я отдернул руку и, бормоча извинения, вытолкал ее из зеркальной комнаты.

— Дэн? Да что происходит! — повысила голос Элишка, вмиг покраснев от злости или разочарования.

— Эли, мне правда нужно идти, — пробормотал несвязно, понимая, что схожу с ума.

Я выбрался из костюмерного павильона. Весь съемочный персонал ушел, здания «Баррандова» безлико освещали лишь фонари. Жадно глотая свежий воздух, я побежал на трамвайную остановку.

Глава 5

Anguis in herba.

Змея в траве.

Кардинал-епископ Грегор Ниотинский

— Ваше Преосвященство, потомок сел на рейс до Рейкьявика, — отрапортовал служитель Ордена, потирая сонное лицо.

Охранять Грегора было тяжело еще и потому, что кардинал мало спал ввиду особенностей организма и божьего расположения.

— Отлично. Сегодня мы посмотрим тайники Дома Фауста, — бодро ответил Ниотинский. Глава Ордена только что принял душ и пребывал в отличном расположении духа.

Для Грегора все складывалось наилучшим образом: Дэн шел туда, куда его подталкивали, хлопот не создавал. Наивность парня, с одной стороны, радовала, заставляя кардинала думать, что ввести его в Орден будет легче легкого. С другой — парень начинал раздражать моральной слабостью и вопиющей предсказуемостью.

— Вы уверены, что они поддадутся?

— Дэниэль принял наследство, а значит, Дом откроет свои секреты. Фауст слыл тем еще авантюристом, уверен, там должно быть что-то против хозяина Ада. Не мог же чернокнижник и правда продать души потомков ради спасения своей и не оставить ни лазейки.

Рыжеволосая из снов Дэниэля

— Расскажи мне о Фаусте, — попросил мой собеседник.

— Доктор Иоганн поддался мне с первого дня, слабак. Людская история о нем неправдива. Немецкий чернокнижник действительно заключил сделку с дьяволом. Однако условия договора были совершенно иными, нежели привыкли считать собиратели легенд и преданий… — Я провела пальцем по стойке регистрации и продолжила: — Да и не нужны Повелителю слабаки, не нужны легко ломающиеся души. Ему нравятся стойкие, чистые, невинные, те, что долго держатся, а после — презирают себя столетиями. Таких подчинять — одно наслаждение. Становясь слугами Господина, «новенькие» сладко мучатся чувством вины, понимая, что ничего не вернуть. Именно они, прежде святые барашки, возвышаются и в будущем становятся бесподобными демонами ада. Так было и со мной, хотя я пыталась забыть то время, когда была человеком.

— А подробнее о тебе — человеке?

— Обойдешься! Так вот. Фауст поддался, и мне бы заподозрить неладное, но, довольная быстрым результатом, я не поняла его просчитанной наперед партии. Мало того что он оставил в дураках Повелителя, так еще и потомков умудрялся предупредить с помощью дневника и проклятого Ордена. Так что словосочетание «потомок Фауста» вскоре стало звучать проклятием.

Мой собеседник растянул губы в едкой усмешке и удалился на охоту.

Я могла следить за мальчишкой сквозь зеркала и другие отражающие поверхности. Зеркала нравились больше всего, а вот, к примеру, экраны смартфонов раздражали глупыми звуками уведомлений и звонков.

«Зашуганный мальчик, зачем он Господину?» — думала я, презрительно наблюдая за последним потомком Фауста. Однако каждую ночь жалкий человечишка сопротивлялся мне, борясь с собой. Я решила дожать Дэна после того, как парень узнал о наследстве, но сделала только хуже.

После сцены с кормлением Фауста мальчишку чуть не стошнило прямо во сне. Отвращение ко мне ясно читалось на его лице. В следующую ночь я не смогла войти в сон. Прах его возьми! Вечером подвернулся момент, чтобы попытаться еще раз. Хотела подтолкнуть его к жажде насилия, а вместо этого нанесла мальчишке психическую травму.

Мне оставалось выжидать подходящий момент. Занимаясь делами отеля «Дахштайн», я пропустила весь полет Дэна и, отразившись в иллюминаторах самолета, наблюдала, как он почти бежал к синей машине на парковке за взлетным полем, возле которой ему энергично махал темнокожий парень.

«Ну-ну, сладкий, посмотрим, что ты накопаешь, и понравится ли тебе правда?»

Прыгнув на стекло машины, я стала заложницей общения двух впечатлительных ботаников. Едва познакомившись, они сразу нашли общий язык. Мальчишка широко улыбаясь пожал протянутую смуглую руку:

— Дэниэль. Очень приятно.

На улице свистел ветер, играя шевелюрой потомка. Дэн то и дело откидывал с глаз пряди волос.

— Лион. Давай на «ты»?

— Согласен. Спасибо, что встретил.

— Скажу честно, я удивлен, что профессор во время раскопок решил взять расшифровку. Ты либо счастливчик, либо Уилла зацепила твоя история! — прокричал Лион, стараясь перекрыть шум ветра.

Он открыл натужно скрипнувшую дверь и резво уселся за руль. Дэн, не мешкая, устроился рядом на пассажирском сиденье. Я переместилась в зеркало заднего вида. Мне до зуда хотелось проявиться, чтобы немного попугать мышонка, который так забавно боялся, но я сдержалась.