— Пиши желание. Запустим его в воду в бутылке. Оно непременно сбудется.

Я немного посмотрела на него, не в силах убрать улыбку с губ.

— Обещаешь? — спросила зачем-то. Эл ответил не сразу, некоторое время смотрел на меня, потом кивнул.

— Обещаю, Зу.

Я написала, отдала ему ручку, он быстро в темноте что-то нацарапал на листке. Потом вытащил бутылку, поставил нормально.

— Давай свое желание.

Листочки, свернутые трубочкой, нырнули в узкое горлышко друг за другом.

— Как будем закрывать? — спросила Эла. Он залез в карман и вытащил что-то. Я пощупала.

— Винная пробка? — снова не сдержала улыбки.

— Между прочим, этот комплект стоил мне последних денег.

— Тем ценее.

Эл снова посмотрел, но ничего не сказал. Заткнул пробкой бутылку, сильно надавил, она со скрипом сдвинулась глубже. Мы поднялись, подошли к воде. Хорошо, что отлив, подумала я, но вслух не сказала. Мне хотелось оставить этот момент в памяти романтичным, лишенным ненужных дополнений. Наверное, немного киношно это все, но в этом тоже было очарование. Потому что и ночь эта была удивительной, необычной, не похожей на обычную жизнь.

Бутылка с плеском ушла под воду и тут же всплыла, закачалась. Мы постояли, посмотрели на нее какое-то время. Бутылка медленно уплывала вдаль. И вместе с ней уплывала ночь, заканчивалась, пропадала, подводя и нас к неизбежному концу истории.

— Пойдем? — спросила я, не глядя на Эла.

— Пойдем, — отозвался он.

Мы шли молча, не спеша, задевая друг друга руками, плечами. И не чувствовалось неловкости, страхи мои оказались глупыми. Снова. Наверное, я просто по жизни трусиха. Что-то внутри меня живет, чувствует, тянется куда-то вперед, к неизвестному, новому, но я так боюсь что-то менять, что просто делаю вид, что ничего и нет.

Набережная выплыла неожиданно, словно мы вынырнули из одного мира в другой, бурлящий, скалящийся, похожий на яркое безумие.

Тихо поднялись по ступеням, пройдя запруженный людьми пляж. Из ближайшего бара вывалился какой-то парень, покачиваясь, оперся на перила. Я мотнула головой, а потом нахмурилась.

— Вадик? — сказала вслух, подошла ближе. — Вадик!

Парень перевел на меня пьяный взгляд.

— О! — выдал, качнувшись и чуть не упав, — а ты здесь как? Ты за Виталькой, что ли?

— За Виталькой? — не поняла я. — Он что, тоже здесь?

— Он в баре.

— Что?.. Почему?

— Ну прости нас, мы решили отметить последний день его холостяцкой жизни. Завтра под венец, так сказать, дело такое… Ну и немного увлеклись.

— Виталик пил? — ахнула я. — Да ведь ему же нельзя пить!

Я бросила Вадика, отчего он чуть не свалился, вовремя ухватившись за перила. Вбежала в бар. У входа стоял небольшой диван, на котором полулежал Виталик, уложив голову на руку, а ту устроив на подлокотник.

— Боже мой, — я всплеснула руками, затопталась. Он ведь не умеет пить, совсем. Ему понюхать рюмку, и Виталик уже готов… А теперь он просто в неадеквате. Завтра же свадьба! А Вадик! Он же свидетель! — Боже мой, — прошептала снова.

— Я вызвал такси, — я вздрогнула, услышав над ухом пьяный голос Вадика. — Но надо Витальку как-то дотащить до машины. Прости, Зоя, но один я не справлюсь.

Я только покачала головой, давя слезы. Разве так все должно было быть? Разве должен жених напиваться до невменяемого состояния? Разве нужно ему прощание с холостяцкой жизнью, если он вступает в желанный брак? Разве должна невеста убегать в ночь перед свадьбой? Спать с другим мужчиной?

Я на мгновенье зажмурилась, словно только осознавая, что натворила. Мы успели вытащить Виталю на набережную. Распахнув глаза, забегала взглядом по людям, выискивая высокую знакомую фигуру. Спешно прошлась раз, второй, третий, в какой-то глупой надежде… И не нашла. Мы стояли нелепой такой компанией, а я наконец почувствовала на своем лице слезы. Наверное, это правильно. Он ведь просто не может быть здесь, в этом моменте моей жизни. Жизни обыденной, той самой, что разрушает любую сказку. Не бывает сказок, которые кончаются на самом деле долго и счастливо, когда закрывается книжка, которые продолжаются и продолжаются после этого конца. Нет. Сказка всегда одномоментна. Яркая, взрывная, эмоциональная — живая она только в моменте. Потому что в нем никто из нас никому ничего не должен. Потому что нет до и не будет после. Не будет.

— Идем, Зой, ну чего ты застыла?

Не будет, потому что пьяный голос на ухо всегда вернет к реальной жизни. И когда ты будешь грузить мычащее тело будущего мужа в машину, ругаться с таксистом, уговаривать его, когда будешь ехать, пристроив на коленях голову жениха, будешь смотреть в окно и остро чувствовать, что никак не можешь понять, где же правильно, а где нет… Сколько ни ходи к морю и ни смотри на воду…

Вадик сошел по дороге. Мне пришлось оставить Виталика в машине, водитель вылез, наблюдал за мной, недовольно курил в стороне. Я поднялась на крыльцо, крепко постучала по двери кулаком. Открыли быстро: наверняка мать ждала Виталика, переживая, где же он пропал накануне свадьбы.

— Зоя… — растерянно пробормотала. — А где Виталя?

— Он в машине, пьяный, надо его домой отнести.

— Господи! — она запахнула потуже халат и, повернув голову, крикнула:

— Сашка, вставай, сюда иди.

— Ну чего орешь, Ань? Зоя? — увидел он меня.

— Здрасьте, дядь Саш.

— Виталька напился, — укоризненно высказала ему жена.

— Вот стервец, — махнул рукой тот, отодвигая нас обеих, — а ну где он?

— Зоя, как же он так? — спросила тетя Аня.

— Я не знаю. Меня Вадик вызвал.

Соврала. Соврала во спасение? Вадик точно не вспомнит ничего из сегодняшнего вечера.

— Ох…

Дядя Саша пронес Виталика в комнату, мы семенили следом. Он бросил его на кровать, тот застонал.

— Аккуратней! Это же твой сын, — шикнула тетя Аня.

— Я его уложу, — сказала я, проходя в комнату.

— Зоя…

Обернулась, поймала стыдливый взгляд.

— Ты прости оболтуса. Ты же знаешь, он редко пьет… И он тебя так любит, Зоя…

Я кивнула.

— Я знаю, теть Ань.

Она тоже кивнула, вышла из комнаты, аккуратно прикрыв дверь. Я слышала еще, что они переговаривались, кажется, ругались. Аккуратно раздела Виталика, вытянула из-под него покрывало, уложила голову на подушку. Не думала, что он проснется, но Виталик вдруг открыл глаза, пьяно так, почти закатывая их сначала.

— Зоя… — пролепетал, протягивая ко мне руку, потрогал, словно не верил, что я действительно тут. — Это ты?

— Я.

— Ты… Ты всегда рядом, когда нужна. Хорошая, хорошая Зоя… — пробормотал, переворачиваясь на бок и укладывая руки под голову. — Откуда же ты такая взялась?

Я только головой покачала.

— Зоя, — он подскочил, снова схватился за меня. — Думал, ты мне почудилась… Зоя… Зоя, у нас ведь все будет хорошо?

Он снова упал на подушку, на этот раз уснул. Я сидела рядом, гладила его по плечу и шептала:

— Все будет хорошо. Непременно все будет хорошо.