Глава 1

Миф о Нарциссе

В самом начале нашей эры поэт Овидий написал свою версию мифа о прекрасном юноше по имени Нарцисс. Хотя, конечно, нарциссы были и до него. Взять, например, Герострата, который сжег храм Артемиды, чтобы прославиться. Чем он не настоящий нарцисс, идущий к славе несмотря ни на что?! Но в мифе речь не об этом. Потому что Нарцисс никого не убивал и ничего не поджигал. Да и славы с великолепием ему не очень-то и хотелось. Его история была про настоящий феномен нарциссизма, про его действительную суть, а не столько про то, как один юноша влюбился сам в себя и от этого умер. Читая миф, мы можем понять, как в психике появляется нездоровый нарциссизм и что на самом деле он из себя представляет. Тогда становится понятно: не все нарциссы одинаково ужасны. И что внутри этих людей разыгрывается настоящая драма, о которой мало кто из нас догадывается. И что «раненый» нарциссизм — это действительно «проклятье», душевная и психическая рана, причиняющая нестерпимую боль. Это череда потерь и лишений, которые заканчиваются для нарциссов ужасно: они теряют способность к глубинным человеческим отношениям, поскольку не умеют привязываться, зависеть от людей и любить.

Я решила исправить эту досадную несправедливость и заглянуть вместе с вами внутрь нарциссизма. Потому что его обратная сторона ничуть не менее любопытна, чем все, что вы до этого времени привыкли читать про него. Обычно про мифологического Нарцисса говорят как про сформировавшегося юношу, который сначала ходил по миру, высокомерно поглядывая по сторонам, а потом в него влюбилась нимфа Эхо, он ее не полюбил и был наказан тем, что влюбился сам в свое отражение в воде. А потом умер. На мой взгляд, эта трактовка мифа совсем не способствует пониманию сути нарциссизма. И как следствие влечет то самое поверхностное знание о нарциссах как о самовлюбленных людях, которые застыли в своем величии и в самооценке, не соответствующей реальности, в самомнении. Это «детский сад» какой-то, а не нарциссизм. Настоящая драма Нарцисса и нарциссов похожа на хоррор, которому недалеко до Стивена Кинга.

Зловещие обстоятельства стали влиять на то, каким вырастет Нарцисс, еще до его рождения. Нимфу Лириопу изнасиловал морской бог Кефис. Ну и в результате родился мальчик, которого назвали Нарцисс. Он был симпатичным, и вообще у него могло бы быть прекрасное будущее. Если бы не несколько «но»…

Нарциссу суждено было стать нарциссом и послужить иллюстрацией этого феномена. И причиной этому было пять роковых факторов.

Первый: обстоятельства его рождения и отношений с матерью. У нелюбимого, родившегося в результате изнасилования сына почти не было шансов увидеть обращенные на него светящиеся радостью глаза Лириопы. Ведь убитой горем матери было не до этого. Не до любования им и даже не до гордости за то, какого парня она родила. Не было у маленького Нарцисса возможности отразиться в счастливых глазах матери. Нарцисс был нежеланным ребенком, его не ждали, от него ничего не ждали и не вкладывали в него внимания. И уже здесь видно, в чем заключена его первичная боль, предопределившая его нарциссизм.

Второй раз ему не повезло, когда оракул Тиресий предрек, что Нарцисс будет жить долго, если никогда не увидит своего отражения. Какой бы плохой матерью ни была изнасилованная нимфа, смерти своему ребенку она точно не хотела. Поэтому она логично убрала из зоны его доступа все зеркала. В общем, возможности отразиться хоть где-нибудь или в чем-нибудь у Нарцисса совсем не стало. То есть сначала он не особо отражался в материнских глазах, а потом и вовсе лишился шанса узнать, какой он и кто он такой. Сколько бы ни искал он вокруг отражения, чтобы узнать, кто он, у него не получалось. Как бы ни хотел он знать, какой он, узнать это у него не было возможности. Этот дефицит вложений и отражений сделал его образ для самого себя «пустым» и бедным.

И тут Нарциссу не посчастливилось в третий раз. В него влюбилась нимфа Эхо, которая, как вы знаете, тоже не может ничего от себя сказать, а лишь повторяет за кем-то сказанные последние слова. При встрече Нарцисс говорит ей: «Кто здесь?» — а она откликается: «Здесь». «Иди ко мне, будем друзьями», — говорит Нарцисс. «Друзьями», — отвечает Эхо. Все, что она может делать, — это лишь вторить, но не внести ничего своего. И так Нарцисс снова оказывается без надежды. Это никак не может дать ему того, что он так ищет в любом контакте: знания про самого себя, своего отражения в чужих глазах и словах.

Как бы то ни было, Нарцисс отверг Эхо, и за разбитое сердце нимфы Афродита наложила на него проклятье. Это и стало четвертым фактором, который практически окончательно превратил его травму в патологию характера. До этого был лишь дефицит, который Нарцисс пытался заполнить. А проклятье Афродиты сделало его несчастным, скитавшимся в поисках любви, которая должна была стать безответной. От этого он впоследствии и умер.

Пятое, и последнее, роковое событие, которое привело его к смерти, случилось, когда однажды весной во время охоты Нарцисс подошел к ручью и захотел напиться воды. Этот эпизод очень красиво описывает практикующий психотерапевт и психиатр Джереми Холмс: «Как-то раз, изнемогая от жажды после охоты, Нарцисс находит чистый ручей и наклоняется к нему попить:

Жажду хотел утолить, но жажда возникла другая!
Воду он пьет, а меж тем — захвачен лица красотою.
Любит без плоти мечту и призрак за плоть принимает.
Сам он собой поражен…

Он без памяти влюбляется в собственное отражение. И чем больше он стремится обнять себя, поцеловать губы, тем сильнее его фрустрация и любовное томление. Он оплакивает свою судьбу. Навеки разделенный с объектом своей любви, он в первый раз переживает ощущение потери и горя. Наконец он узнает себя:

Он — это я!
Понимаю.
Меня обмануло обличье!
Страстью горю я к себе…
Все, чего жажду, — со мной.
От богатства я стал неимущим.
О, если только бы мог я
С собственным телом расстаться!» [Стихи приводятся из Овидия в переводе Теда Хьюгса. — Прим. ред.]

Нарцисс всю жизнь был лишен возможности наслаждаться тем, чтобы быть самим собой, обладать богатством собственной личности, о котором он не имел понятия. Его внутренняя красота осталась не освоенной, не распознанной. Потеряв надежду отразиться в ком-то живом, он обретает иллюзию узнавания себя в мертвой глади озера. И вот он глядится в ручей, желая вобрать в себя то, чем наделен тот, кого он видит в отражении. Он хочет слиться с образом, чтобы стать тем, кем он является. Он сам стал тем, от кого зависит его прекрасный образ.

Глава 2

Драма Нарцисса

История с матерью оставляет Нарцисса опустошенным. Ей нечего ему дать и нечем его наполнить. И это навсегда предопределит, что во взрослой жизни он не сможет ничего взять от людей, так и оставаясь внутри «пустым». Отсутствие зеркал не позволит ему ни в чем отразиться, чтобы понять, какой он. И он попадет в зависимость от поиска. Он будет искать того, кто сможет сказать ему: «Ты есть. Ты нормальный и ценный». Снова и снова Нарцисс будет искать отражение себя, то теряя надежду на это, то гоняясь за призрачной иллюзией. Не имеющая своего голоса нимфа не даст ему шанса узнать что-то новое про самого себя. В таком контакте Нарцисс не сможет проявиться для другого, отразиться в нем и стать для себя кем-то. Проклятье Афродиты поставит крест на его способности найти взаимность с людьми. Оно сделает его неспособным к глубоким отношениям вообще и к любви в частности. Его зацикленность на собственном образе оставит его в вечном одиночестве.

В этой истории — вся суть нарциссизма. Будь то древний Нарцисс или современные нам нарциссы. Их драма всегда начинается одинаково, а проявления будут одни и те же. Типичный нарцисс нашего времени будет делать в своей жизни все то же самое, что и герой мифа.

Он неустанно будет искать чужой взгляд, чтобы получить подтверждение, кто он и какой он. Пытаться заполнить дефицит представления о себе чужими оценками и мнениями. Вечно ощущать пустоту в себе, заполняя ее достижениями и суетой, чтобы хоть как-то чувствовать себя живым и ценным.

Он будет зависим от отражения людьми, но никогда не признается в этом. Иначе ему придется дотронуться до своей детской боли ненужности и заброшенности.

...

Нарциссу вовсе не нравится постоянно думать о себе. Это вынужденный, бесконечный и отчаянный поиск самого себя.

Ощущение внутренней пустоты, которое образовалось от недостатка отражения, заставляет его все время тревожиться о собственной неполноценности. И тогда все, что делает нарцисс, представляет собой не историю наслаждения собственной красотой и достоинствами. А историю страдания человека, вынужденного зациклиться на том, чтобы хоть что-то про себя узнать на основании того, каким его видят окружающие.

Нарцисс вовсе не самовлюбленный, поскольку ему нечего любить в себе. Можно сказать, что он подчинен вечному поиску этого самого содержания, за которое он мог бы любить себя. Его встречи с людьми и предъявление чего-то, чем он хочет поразить, — это лишь способ получить отклик на то, что в нем есть что-то, кроме пустоты, которую он ощущает. Все окружающие люди нужны нарциссу, чтобы они распознавали, что есть у него внутри.