— И Тейл на берегу лежал? — голос предательски дрогнул.

— Нет, — и ком тут же сглотнулся. — Не было его среди защитников. Он как женился, его словно подменили. Жена дома беременная сидит. Тяжело носит, а он пить стал сильно. Часто я их с Гектором в таверне видела. А однажды сидела за соседним столом и разговор подслушала. О тебе он громко сокрушался. Рыдал истерично и высказывал Гектору, что тот своим сыном всю жизнь ему погубил. Мол, не шатайся мальчонка по селу без присмотра, не случилось бы беды. А Гектор ему и говорит, поезжай, забери любимую, выхаживай и глядишь, случится чудо. А Тейл по столу кулаком стукнул и ответил, что чудес не бывает и лучше бы ты на месте скончалась, чем двум семьям столько горя принесла. Прости, — вдруг прервала рассказ, спохватилась, что лишнее сболтнула и обидела убогую, а мне и не обидно вовсе. Зачем на правду обжаться? Правильно сказал. Еще в день свадьбы умереть должна была. Ваакри спасла. Для чего вот только? Чем я миру этому помочь смогу? Ни себя ни других защитить от врагов не сумею.

— Спасибо тебе, Ния, за правду благодарю. Молиться за тебя буду каждую минуту, за родных. Милостивая Солнцеликая сжалится над нами, отведет беду. Победят наши воины захватчиков, найдут их слабое место. А надо будет, подожгут небеса и сразят тварей, отомстят за наших. Вот бы руки ноги слушались, не сидела бы здесь, пошла бы на фронт хоть поварихой, хоть лекаркой. Жизнь бы отдала, — размечталась так, что вызвала у Нии теплую улыбку.

— Некому идти помогать, Мэлори. Что сделает войско, когда стрелы до врага не долетают, а от одного взгляда их генерала целая армия замертво падает.

— Что же им нужно от нас? — подавилась отчаянием.

— Кабы знать! Я долго об этом думала. И вот что считаю. Не земли им наши нужны, иначе оставались бы в завоеванных городах. Стеной идут, ищут что-то. Может, уйдут, когда найдут?

— Золото? Драгоценности? Грабят?

— Нет. Из ювелирной лавки не взяли ничего. Дома не тронули. Даже не сожгли. Что-то другое им нужно, — замолчали вдвоем и задумались.

— Хватит трещать там! — выругалась Камола. — Ния, спать!

Вмиг отогнала от меня девушку, и я представить боялась, какая страшная и бессонная ночь ждет меня впереди.

Глава 4

Солнце безжалостно опаляло вересковую поляну, а я стояла в тени дерева и не решалась выйти. Боялась заживо сгореть. А все потому что небо разверзлось белой бездонной пропастью. Воздух накалился, и пурпурные цветочки вмиг высохли. Я смотрела в небесный провал и ждала тех, про кого все говорят. Но из дыры вылетел проклятый беркут. Покружил над поляной, поймал меня метким взглядом и устремился за жертвой.

Вскрикнула от страха и сорвалась с места. Бежала до тянущей боли в мышцах, чувствуя, как кожа под палящим солнцем покрывается волдырями. Бежала к той самой скале лишь бы скорее прыгнуть в злосчастное озеро и потушить пожар.

Уже у самого края обрыва приготовилась к прыжку, но меня заставил остановиться мужчина. Он опустился на камни с огромными расправленными за спиной крыльями. Я четко не видела его лица, лишь размытые черты, но уловила ухмылку. Боль ушла от одного его движения руки. Крылатый схватил меня, и мы вместе полетели камнем вниз. Как только воды озера захлестнули нас с головой, я проснулась в холодном поту.

От кошмара, что испытала во сне, чуть не закричала в голос. Вернулись фантомные боли. Казалось, каждая клеточка тела горит в тех ядовитых лучах солнца. Глаза остекленели, веки не слушались. Я уставилась в одну точку на каменном потолке подземелья и прошептала:

— Воды, — но никто не услышал моей просьбы.

Послушники мирно спали в своих кроватях. Прикладывая неимоверные усилия, замотала головой, и темные волосы прилипли к взмокшей щеке.

— Надо уснуть, — шептала одними губами себе под нос. — Надо потерпеть. Ваакри проснется и даст воды, — уговаривала себя, но во рту пересохло настолько, что язык к нёбу прилипал. Боль заставляла жадно хватать ртом воздух, и сухость добралась до самого горла.

Невыносимо и жутко, но я привыкла к таким припадкам после кошмаров. Знала, не умру от жажды. Дождусь помощь.

Приглушенный свет от оставшихся гореть на ночь факелов мягко стелился по стенам. Я ловила взглядом его блики, чтобы успокоиться, но мозг предательски пытался поднять меня с кровати. Он помнил те божественные ощущения бега и полета. Ему хотелось повторить, но тело было глухо к его приказам, оттого и ныло, выкручивало, мучало мое подсознание.

В попытке прогнать жуткие ощущения, стиснула зубы и бешено замотала головой — единственной часть тела, что еще подчинялась.

— Мэлори, Мэлори, — зашептала и заключила мое лицо в ладони Ния.

— Воды, — прохрипела в ответ, и девушка побежала к столу. Наполнила чарку из кувшина и вернулась.

Помогла мне вдоволь утолить жажду, смочила лоб остатками воды и зачесала пальцами волосы.

— Не бойся, мы выстоим. Я ведь выжила в погребе. Не спустятся они под землю, — нежно поглаживала меня по щеке и шептала, старалась успокоить.

Я кивала в ответ, а у самой слезы в уголках глаз скопились. Что бы я сделала, не будь прикованной к постели? Как уберечь от беды тех, кого люблю?

— Не уходи, Ния, расскажи еще о крылатых. Неужели наши ни одного не убили? — я цеплялась за нее, как за последнюю соломинку. Хотелось слушать ее тихий убаюкивающий голос.

— В Амраасе ни одного. К ним даже самый сильный мужик близко подойти не может. А еще знаешь, что скажу, — припала лбом к моей подушке и до щекотки зашептала прямо в ухо: — хоть и твари потусторонние, а красивы, как статуи божеств. Все как на подбор. Высокие, крепкие, сильные. Лица прекрасные, хоть картину пиши. И крылья у них по призыву вырастают. Без них да в местной одежде от сиятов не отличишь. У тех тоже мужиков красивых много.

— А женщин крылатых с ними не было? — вроде говорили мы с ней о лютых захватчиках, что лишили жизни моего отца, а боль в беседе уходила и дыхание выравнивалось.

— Нет. Небольшое мужское войско пришло. Говорю же, наших женщин отбирали и в клетки сажали. И не всех подряд. Да и детей не трогали. Думаю, мама твоя, сестра и брат спаслись, — я вздохнула, в душе надеясь, что так и есть. И пусть оставалась вероятность, что Ния приукрашивает, чтобы меня не расстраивать, все равно приятно думать о лучшем.

— Что же они ищут в нашем мире? Может, женщин поработить хотят? Мне Ваакри иногда читает древние фолианты с легендами. Так там рассказывалось о древней расе кочевников, что пленяли чужих женщин, чтобы те вынашивали для них потомство, а потом забивали как скот после родов и искали новых. По их поверьям считалось, что женщина, выносившая и родившая первенца, пустой использованный сосуд и никогда больше родить истинного воина не сможет. А если девочка рождалась, их заживо вместе с матерью и закапывали.

— Во нравы, — передернулась от моего рассказа Ния. О! Это она еще легенду о черном драконе не читала. Вот где нравы, от которых кровь в жилах стынет! — Если у крылатых все так, как ты говоришь, лучше умереть на месте, чем в плен попасть.

— Судя по твоему рассказу, они магией обладают, а нам противопоставить нечего. Сияты, тэрры и горги в древности обладали зачатками простейшей магии, но со временем ее растеряли. Если и есть в Шаардане маги, если верить истории происхождения сиятов, то их явно не достаточно для сопротивления. А мы тэрры вообще пустые. Горги физически сильный народ, а толку-то…

— Тише, — прижала она палец к губам и широко распахнула глаза. Тогда и я услышала звук, от которого ресницы затрепетали.

Это был гонг, извещающий о нападении на обитель. Звон нарастал, доходя до убежища по трубам. От него невозможно не проснуться, поэтому помещение погрузилось в возню, перерастающую в дикую суету.

— Успокоились все! С коек не вставать! — хлопнула в ладоши проснувшаяся Камола, привлекая к себе внимание. — Всем лежать и молиться Солнцеликой!

Но нет, кому как, а мне сейчас не хотелось взывать к глухому к моим бедам божеству. Я следила взглядом за дрожащей Нией. Ловила каждое ее тревожное движение.

Выполняя приказ Камолы, она погладила меня по голове и вернулась в свою постель. Подтянула одеяло до подбородка и уставилась в потолок перепуганным взглядом. Что творилось сейчас в ее душе и представить страшно. Девушка своими глазами видела врага и чудом спаслась. Но вот снова оказалась на грани гибели, заново переживая нападение захватчиков.

— Дон! Вернись на место! — рявкнула настоятельница, когда парень двинулся в мою сторону. Защитить хотел, утешить, но сейчас не время проявлять нежность. Стойкость нужна, смелость, чтобы достойно пережить атаку.

Но какая уж смелость, когда сигнал гонга нарастал с каждой минутой, а кто-то из послушников не выдержал напряжения и заплакал. А за тем еще кто-то и еще, еще… Звуки всхлипываний и рыданий сливались в какофонию самых жутких звуков, что мне когда-либо доводилось слышать. Они врезались в мозг и доводили до паники, но я держалась из последних сил. Камола права. Лучше тихо молиться. И я прикрыла веки, чтобы попросить великую Солнцеликую о спасении. Умоляла, крича душой, взывая обратить на нас ее всемогущий взор. Но и в этот кошмарный час богиня не снизошла для милости. Она покинула обитель с последним завыванием гонга, что резко канул в пустоту.