8

Нияз

За три недели тренировок с Настей, я старался превратить ее жизнь в ад. Не знаю, чем она насолила мне. То ли ее чрезмерный интерес к нашему миру нервировал меня, то ли ее по-детски искренние глаза, постоянно смотрящие мне прямо в душу. Впервые видел человека, да еще и с такой зашкаливающей наивностью. Бесили ужасно ее советы без знания дела по поводу государственных дел. Поэтому нагружал ее работой, заставлял таскать тяжести, носиться с ведрами воды, драить полы в храме. Надеялся, что скоро девчонка сдастся и перестанет меня терзать своими синими глазами, однако с каждым днем все становилось хуже. Я стал замечать, как из худощавого ребенка с серым безжизненным лицом, она преображается в нереально красивую женщину с натренированным телом и розовым здоровым личиком, которое красноречиво краснело при малейших моих прикосновениях к ней во время тренировок. Не сказать, что я случайно ее задевал или старался ударить посильнее, но увидеть ее смущение было бесценным и будоражащем.

Настя быстро освоила борьбу в рукопашную, иной раз пользуясь моим замешательством, одерживала верх. Как можно находясь лицом напротив ее шикарной груди, не застопориться или не потерять контроль. С каждым днем я действительно стал понимать, что теряю не только контроль, но и голову. Перед глазами стоял ее образ, подкрепленный моим воображением и лишенный одежды. От таких игр моего воображения я стал злиться на нее еще больше. Изаэль смеялся надо мной и всячески подшучивал, прекрасно понимая, что между нами не все сладко. Возбужденный до предела и неудовлетворенный, ходил вокруг нее, словно хищник вокруг своей жертвы, и старался не выказывать своих чувств и причин своей злости.

Каждое прикосновение к ней на тренировках летело искрами по моему телу, парализуя меня и возбуждая. Ее нежные и в то же время сильные руки, лишали меня всякого шанса на победу. Ощущая себя окончательно пропавшим, старался выплеснуть весь адреналин и тестостерон в магию земли, которой обладал. За месяц окружающие храм леса стали плодороднее и разнообразились деревьями.

Правда, у наших безмолвных отношений была и другая сторона. Сегодня во время тренировки немного перегнул палку. Решил обрушить на нее всю свою силу, не осознав до конца, что она все еще хрупкая девочка. В конечном итоге, оказался я верхом на Насте, схватив ее ручки и зажав их над ее русой головой. Услышав близко ее аромат, пьянящий и заставляющий мою кровь полыхать, не могу держать себя в руках. Сижу на ней и понимаю, что вот-вот сорвусь, накинусь, а она смотрит на меня томным затуманенным желанием взглядом и призывно распахивает губы в стоне наслаждения. Мне крышу снесло. Подался вперед, желая поцеловать и изнасиловать прямо на этой мощеной дорожке, а в голове бьет набатом красный свет. Накинусь на нее, а она потом будет меня винить во всех своих грехах, мол одурманил. Едва поддался черту, наклоняясь к ее мягким и сладким губам, таким желанным и дурманящим, но вовремя включил голову и повернулся к ее уху, прошептав жестко:

— Тренироваться нужно лучше!

Вскочил с нее, как ошпаренный, понесся в лес. Стояк жесткий, не дай богиням, увидеть этот позор, а Настя так вовсе поймет о моем помешательстве. Какие к черту тренировки?! Что я вообще ей сказал только что? Злость от неудовлетворения и желания накатывает, вырываясь разрушениями на земле. Землетрясение и пожар, призванные мной, разрушили к черту все плодородные земли и высокие молодые деревья, созданные мной за последний месяц. Почему она смотрит на меня так, словно я последний мужчина Элеонеллиса? Неужели у человечек своих мужиков не хватает? От одной только мысли о том, что Настя может быть с кем-то другим накатывает еще более разрушительная магия. Я хочу убивать всех мужчин самыми изощренными способами, стоит им только прикоснуться к ней. Похоже я влип по самое не хочу.

Беспрерывные тренировки превратили жизнь Насти в ад, как я того и желал. Подъем в пять утра, тяжелые физические работы в храме, рукопашные поединки со мной, сытный обед, легкий обеденный сон, снова упражнения, включающие пробежки, нагрузки на тело, перед ужином поединки на палках, ужин и глубокий беспробудный сон на деревянной лежанке, которая теперь ей казалась самой мягкой кроватью.

И вот пришел тот день, когда я сообщил Насте, что завтра отправляюсь домой и наши тренировки окончены. Настя молча кивнула, и совершенно бесстрастно приняв эту новость, ушла в свои покои. Изаэль наблюдал за нами с интересом. Стоило Насте покинуть нас за ужином, проговорил:

— Сколько еще будет продолжаться ваша молчаливая борьба?

— Не понял? — удивился я.

— Вы смотрите друг на друга с таким желанием, что только глупец не обнаружит ваших истинных чувств. Но вам же нужно все усложнять и грызться друг с другом, — усмехнулся хитро старик.

— Настя придумала себе влюбленность, — отмахнулся я, выразив свои истинные мысли по этому поводу.

— В таком случае, ты тоже много чего придумал себе, Нияз. Я живу на этом свете с начала творения мира, глупость и слепота не мои пороки, — сказал мне строго старец и потрепал по плечу, потом вышел из столовой, оставив меня наедине с моими мыслями.

9

Нияз

Я думал все три недели, когда вернуться домой. В итоге решил дать время Насте привыкнуть ко мне, потому что с каждым днем стал понимать, без нее я не вернусь. Отведенное мной время, помогло ей расцвести, стать сильнее и суметь за себя постоять. Разговор с Изаэлем придал мне сил и смелости для задуманного. Еще вчера я готов был вернуться один, сейчас же понял, что она тоже испытывает ко мне притяжение.

Едва Настя уснула после ужина и изнурительных тренировок, я выждал время пока подействует сонное зелье, и взял ее на руки, переместившись вместе с ней в свои покои во дворец. Я распорядился выделить комнату для моей гостьи слугам, они позаботились о том, чтоб Настя расположилась по соседству со мной. Мне предстоял неприятный разговор с отцом. Уже месяц я игнорировал его письма с просьбой объявиться дома.

На момент моего возвращения отец сидел в кабинете над указами. Я вошел и тихо расположился напротив него в удобном кресле. Отец хмуро осмотрел меня, но не подал вида о своем недовольстве моим поведением. Я сбежал почти из-под венца с ненавистной мне женщиной. Для империи выгодное соглашение и решение всех проблем, только я не желал повиноваться во всем своей империи, как бы не были мои поступки глупы и недальновидны. Двадцать лет я провел в горах, обучаясь искусствам боя, только туда я и смог сбежать от отца и проблем, чтоб прийти в себя и понять свои желания.

— Я замучался слать письма с извинениями твоей будущей супруге, — начало прорывать плотину отца.

— Я виноват, — кивнул я угрюмо.

— После свадьбы ты должен был занять мое место на троне, — продолжал отчитывать меня отец, — Но, ты сбежал, бросив все свои обязанности перед империей, опозорив меня перед семьей невесты и всем народом неллов!

— Я не женюсь на этой женщине, — твердо проговорил я.

— Женишься! — рявкнул отец.

— Если нужно, я откажусь от престола, женюсь на человеке, но не на выбранной тобой женщине! — ответил спокойно я.

— Ты никогда не женишься на человеке! Даже если ты откажешься от престола, я даю согласие на браки в нашей семье, и тебе не будет дано согласия, пока ты не одумаешься! — рычал отец.

— Пока я находился в горах, я встретил женщину, — пытался объяснить свои чувства я.

— Нет! — перебил меня отец.

— Ты не выслушал, отец, — спокойно проговорил я, — Хороший правитель всегда сначала выслушает, твоя школа. Я встретил человеческую женщину и потерял голову. Как не было у меня желания женится на высокородной наследнице, так его и не появилось.

— Никто не заставляет тебя быть верным всю свою жизнь для жены, ты можешь держать свою человеческую женщину для утех, но для получения власти и уважения жениться на высокоуважаемой наследнице древнего рода! — тихо заключил отец.

— Плодить бастардов, не способных существовать в нашем мире? Моя избранница не владеет магией и не сможет никогда родить мне сильного бастарда, — злился я.

— К чему этот глупый разговор? Ты не маленький мальчик и должен понимать, что при дворце есть знахарка, способная приготовить настойку для любой из избранниц! — нервничал отец, разговор ему не нравился.

— Я не хочу становится правителем такой ценой, — сухо сказал я, — Поэтому прошу вас, ваше величество, позволить мне женится на этой женщине и уйти в мир людей!

— Ты совсем спятил, Нияз! Я никогда не позволю своему единственному сыну уйти в мир этих варваров! Тебе не десять лет, чтоб вытворять такие глупости! — кричал отец.

— Разговор окончен, мое прошение остается актуальным, — сказал я глухо, — Ваша воля решить мою дальнейшую судьбу!

Я встал и вышел из кабинета. Этот разговор отнял все мои силы. Я не мог поступить подло по отношению к Насте, держать ее в роли любовницы всю ее жизнь и не позволять ей иметь ни мужа ни детей. Любая женщина обретает счастье только, когда у нее есть домашний очаг и дети. Я не хотел становится правителем и пропадать половину своей жизни, а неллы живут триста лет, в военных походах, в промежутках проводить их в постели с нелюбимой женщиной и ждать наследника, готового избавить меня от тягости правителя. Настя проживет лет сто в нашем мире, но увидимся мы раз десять за этот промежуток времени. Будет ли она меня ждать, понимая, что я не дам ей ничего. Какой же я дурак, мог отпустить девочку в ее мир, прокатить с ветерком, но едва увидел, решил познакомиться, узнать ее. Эгоист, теперь я никогда ее не отпущу от себя. Как умалишенный смотрю на нее и сердце останавливается от одного ее только взгляда. Я выучил за три недели все ее повадки, лицо девушки плотно засело в голове, а голос то и дело звал меня к себе. Я медленно спустился по стене, не понимая, что я творю и зачем, сердце подсказывало так надо и все. Голова к черту отключилась. Двигаясь только на одних инстинктах я оказался в спальне, отведенной мной Насте. Она все еще спала, сладко так, что я невольно засмотрелся. Невероятно, за сто лет я впервые хотел женщину так, что сводило скулы. Страшно представить, какой нам предстоит бой, едва она проснется. Но я готов ей противостоять всю свою жизнь, да что врать, готов отдать свое бессмертие ради нее. За время нашего знакомства она ни разу не рассказала, что стало причиной ее чрезмерной худобы и появления в нашем мире.