— Меня, кстати, Алиса зовут. — Она улыбнулась незнакомцу. Голос Алисы, насквозь пропитанный неприкрытым кокетством, вызвал во мне доселе незнакомое чувство. Я понял только потом, что не злоба заставила меня сжать кулаки, а ревность — ядовитая, колючая, горькая. Как травяная настойка от кашля, но в десять раз противнее. Ревность отравила воздух, напитала его горечью и сделала густым как кисель. Я привык, что мы делили мир на двоих; для посторонних дверь в него была заперта.

Боль медленно подкрадывалась ко мне. Я заметил на себе насмешливый взгляд незнакомца и неловко почесал нос.

— Назовешь свое имя? Или мне придется угадывать?

Я не ответил, но вспомнил слова бабушки. Сейчас жизни двух незнакомых людей схлестнулись довольно грубо. Свидетельством пересечения были раны на моих коленках.

— Мой герой и защитник, — сказала Алиса кокетливым голосом, и я бросил на нее недовольный взгляд.

— У защитника есть имя?

Я посмотрел на незнакомца с зарождающимся любопытством. Разве кому-то есть дело до моего имени? Он изучал меня взглядом. Как только уголки его рта приподнялись в улыбке, я опустил глаза.

— Защитникам не нужны имена. Они предпочитают благородно оставаться в тени.

— Как супергерои в плащах, — заключил виновник аварии.

— Матвей. — Я прервал их разговор, который опасно приближался к черте «флирт». — Я не герой, и у меня есть имя.

До сих пор я так и не понял, смеялась надо мной Алиса или гордилась. Она отличалась умением делать комплименты так, что после них я чувствовал себя самым никчемным человеком в мире.

— Нам нужны вода и зеленка. Будем реанимировать героя. — В голосе незнакомца я почувствовал усмешку. — Ближайшая аптека у выхода из парка. И еще: вы случайно не видели тут такую… странную девушку с голубыми волосами? Не проезжала мимо?

— Я бы заметила, — улыбнулась Алиса. — В такую жару здесь почти никого нет.

Незнакомец был выше Алисы и меня на голову, да и выглядел он старше нас. Светло-желтая футболка с закатанными к плечам рукавами обнажала загорелые руки. Он любимчик солнца, не то что мы, худощавые и бледные. Выгоревшие волоски на руках переливались золотом, а светлая растрепанная челка падала на лоб. Незнакомец нервно дергал головой, чтобы сбросить ее с лица. На миг мне захотелось оказаться в его шкуре и посмотреть на мир чужими глазами. Зависело ли восприятие мира от цвета глаз? Возможно, если бы у меня были такие же голубые глаза, все в моей жизни складывалось бы иначе.

Я потер ногу над коленом, чтобы расслабить мышцы, и отвернулся.

— Значит, все-таки обогнала меня… Идемте. Так уж и быть, зеленка с меня.

Мы с Алисой плелись за спиной незнакомца, а он катил грязный велосипед рядом с собой, держа его за руль. Слетевшая цепь позвякивала от каждого шага. Выйдя из парка, я сел на скамейку в тени. Парень бросил велосипед в траву.

— Сидите здесь и никуда не уходите.

— Мы никуда не уйдем, — заверила его Алиса.

Незнакомец изучающе посмотрел на меня. Мы встретились взглядами, словно в немом поединке, где каждый пытался доказать известную только ему истину. Я не хотел показаться слабым, поэтому не отводил взгляда до тех пор, пока незнакомец не развернулся и не зашагал к аптеке.

— Ну и как он тебе? — Алиса подсела ближе и коснулась разбитого колена. Я тут же недовольно шикнул на нее.

— Не умеет ездить на велосипеде. — Я безразлично разглядывал стекающую струйку крови. — И не назвал своего имени. Значит, что-то скрывает, — безапелляционно заявил я.

— А мне он понравился.

— Тебе все нравятся.

— Он кажется милым.

— Ну не знаю, — задумчиво возразил я. — Он выглядит так, как будто может сказать: «Пойдемте съедим по ванильному мороженому», — а после тут же добавить: «А еще свернем голубю шею».

— Что? — Фруктовое дыхание Алисы пощекотало ухо. Она выплюнула жвачку в урну и сложила руки на животе. — У тебя слишком живое воображение. Нужно меньше читать, Эйнштейн!

— А кому-то — больше. Эйнштейн был физиком…

— Эйнштейн — физик, а ты — заучка.

— Просто он не показался мне таким уж милым, как тебе.

— Просто ты хочешь испортить мое мнение о нем.

Светлые глаза посмотрели на меня с прищуром. Я никогда не умел врать Алисе: она распознавала все мои планы еще до того, как я успевал воплотить их в жизнь. Пытливый взгляд, словно рентгеновский луч, просвечивал до самых костей.

— Нет!

— Ну ты и придурок. Я тебя раскусила!

Пока виновник аварии приближался к нам, Алиса рассуждала: неплохо было бы заманить его в кафе, потому что у него красивые голубые глаза. «Человек с такими глазами не может быть плохим», — уверенно сказала она, выпрямляя спину. Мне же казалось глупым общаться с человеком только из-за красивых глаз, о чем я тут же заявил Алисе, за что она стукнула меня и назвала истуканом. Как только незнакомец вывалил передо мной бутылку воды, пузырек зеленки и пачку пластырей, мы замолчали. Алиса с любопытством разглядывала незнакомца, а я усиленно пытался вспомнить, кто такой истукан.

Вода, полившаяся на коленку, выдернула меня из размышлений, и я возмущенно взглянул на парня. Теперь джинсы были не только грязными, но и мокрыми. Очистив рану, он плеснул туда зеленки, и мое положение стало совсем безнадежным. Не выдержав такой несправедливости, я зачерпнул пальцем зеленки с колена и оставил длинный изумрудный след на щеке незнакомца. После секундного замешательства он повторил за мной. Через несколько минут мы все трое, громко смеясь, были в зеленке.

Каждый пытался отвоевать пузырек с зеленкой и нанести как можно больше урона противнику. Когда Алиса выхватила у меня из рук стеклянный пузырек, я тут же откатился в траву с возгласом ужаса, зная, чем это может закончиться. Зелень растеклась по шее и застыла на ключицах, сама же Алиса теперь напоминала воинственную амазонку с длинными линиями, пересекающими скулы и переносицу. Светлые волосы незнакомца наполовину стали зелеными, темные капли застыли на щеке и груди.

Когда пузырек опустел, мы легли на траву, щурясь от солнца. Я нашарил рукой бутылку с водой и сделал несколько больших глотков.

— Кир.

Мы с Алисой одновременно повернули головы на голос. Я тяжело дышал и пытался восстановить дыхание.

— Кирилл Авдеев, но лучше Кир. Вы ведь не местные?

— Вообще-то живем тут уже давно, но, видимо, этого недостаточно, чтобы стать местными. — Алиса легла на бок, подперев кулаком щеку, и взглянула на Кира.

— И где же вы живете? Почему я раньше вас не видел? — Кир приподнялся на локтях и посмотрел на меня сверху вниз.

— На Черепаховой горе, — тут же ответил я.

— Где-где?

Алиса бросила на меня взгляд, означавший «Ты что, совсем придурок?», и села в позу лотоса.

— На окраине города, дом на высоком холме. У железной дороги. Ты наверняка видел его.

— А-а-а, — протянул Кир. — Тот самый дом, где живет ведьма?

— Нет там никаких ведьм, — возразил я.

— Но так все говорят.

— Наша мама даже не рыжая. А у всех ведьм обязательно должны быть зеленые глаза и рыжие волосы, — серьезно заявила Алиса голосом профессора, будто только что защитила докторскую по ведьминским делам.

Иногда Алиса вела себя как настоящая ведьма. Возможно, для меня не стало бы удивлением, если бы она однажды подожгла взглядом свой школьный дневник, чтобы тот не попал в мамины руки.

— У ведьм не должно быть души, все остальное — фигня, — заключил Кир, жуя сухую травинку. — Так вы что, э-э-э, родственники?

— Он мой брат. — Алиса бросила в меня камешек. — Занудный младший брат.

— Просто вы…

— Непохожи?

Братом и сестрой скорее можно было назвать Алису и Кира: оба со светлыми глазами и волосами.

— Просто мама забрала Матвея из детдома, а теперь нам приходится терпеть его. — Алиса показала мне язык и вскочила, тут же став большой черной тенью. Солнце светило ей в спину, и я видел только темный силуэт, подсвеченный золотом.

Еще с детства Алиса пыталась убедить меня, что я приемный ребенок, и, когда мои детские нервы не выдерживали, я со слезами бежал к маме: та показывала наши одинаковые родинки на сгибах локтей. Это успокаивало меня, и я крепко засыпал, завернутый в плед.

Не желая вступать в очередную перепалку, я зажмурился, наслаждаясь теплым летним ветром. Боли в коленке я почти не чувствовал. Или сейчас она казалась мне совсем незначительной.

— Ладно… Похоже, я должен искупить вину.

Я все еще лежал с закрытыми глазами; от земли исходил холодок, проникающий сквозь одежду. Судя по звукам, Кир поднялся. Я, расслабившийся под теплом солнца, лениво открыл глаза и увидел протянутую руку Кира. В задумчивости глядя на раскрытую ладонь и длинные пальцы, я встал самостоятельно. Кир сунул руку в карман джинсов.

— Выглядите так, будто на вас напал зеленочный монстр. — Алиса засмеялась.

— Сама не лучше. — Я улыбнулся. Рана на колене подсохла и уже покрывалась корочкой. Кир стоял рядом со мной, и я слышал его сбитое дыхание.

— Можем сказать, что мы герои и спасли мир от зеленой лихорадки ценой собственных чистых лиц. — Кир поднял велосипед с земли и внимательно посмотрел на нас. — Ну что? Героям полагается мороженое.