На этом с чувством перевыполненного долга я отправилась наконец ужинать.

Банни, предупреждённая, что наш гость — шаман, наготовила салатов и постных супов в дополнение к запечённой индейке, но Маккорн, не моргнув глазом, положил себе мяса. Я уже устала удивляться. Наверное, он и правда как-то себя приучил к таким вещам. Может быть, вся эта затея даже не выйдет мне боком.

Так я думала, пока не настало время расходиться по комнатам. Я нарочно пошла наверх почти сразу за Маккорном, чтобы оказаться на втором этаже как раз когда он дойдёт до двери своей горницы: интересно было, как ему понравится наше с Кларенсом творчество. Он открыл дверь и попятился. Я прикусила губу. Наверное, автомобили — всё-таки перебор. Может, он и техномаг, но спать среди изображений механизмов природнику…

Маккорн покачнулся вперёд и чуть не упал через порог, заходя в комнату. Я забеспокоилась, как бы он там не кильнулся, и скользнула по коридору, прислушиваясь. Дверь осталась настежь, но внутри было тихо. Я осторожно заглянула в проём.

Маккорн стоял посередине, бездумно теребя пальцами лист свисающего куста, а сам вертел головой, впитывая взглядом все детали интерьера. Вид у него был одурманенный. Ох переборщили мы с плакатами, ох переборщили! Ладно хоть Банни успела матрас застелить, пока мы ужинали, надо только доволочь этого несчастного дотуда, а потом я плакаты уберу…

— Магистрина?

Я аж подпрыгнула, не заметив, когда он обернулся ко мне. А я тут стою, как будто подглядываю за ним!

— Я зашла проверить, устраивает ли вас комната, — деревянным голосом отчеканила я. — Если декор слишком, э-э, техногенный, его можно убрать.

— Нет, что вы! — запротестовал Маккорн, отпуская наконец куст, чтобы поднять ладони в останавливающем жесте. — Эти рисунки изумительны! И они так гармонируют с цветовой гаммой здесь… Вы, наверное, под них текстиль подбирали?

Я нахмурилась.

— Да нет, я их только сегодня повесила, думала, вам понравится, но…

Как продолжить мысль, я не знала. Маккорн своё неприятие явно не показывал, а упоминать вслух, что он при входе покачнулся, мне не очень хотелось. Природники обычно не гордые, но у этого были всякие странные заморочки.

— Вы их для меня повесили? — выдохнул он, и я с ужасом поняла, что у него глаза на мокром месте.

— Ну, вы же магистр техномагии… — промямлила я. — Я думала…

Я замолчала, не зная, как продолжить. «Я думала, вы оцените» — слишком претенциозно, особенно если учесть, что он явно не оценил. «Я думала, вы потерпите» — просто грубо. Чем я думала вообще?!

— Спасибо, — прошелестел Маккорн и опустился на край платформы, застеленной ковром. — Они прекрасны.

После чего уронил лицо в ладони и натурально расплакался.

Я застыла, как будто меня обратили в камень. Вот только плачущего природника мне не хватало на десерт! Что я сделала не так?! Я его, что ли, заставляла есть мясо и чистить призрачных лошадей?! А если у него такая тонкая душевная организация, что вид моторного транспорта повергает его в истерику, зачем было лезть в дом некроманта?

Последняя мысль так сильно меня разозлила, что я разорвала опутавшие меня чары и зашла наконец в комнату. По-хорошему, мне надо было этого шута горохового погладить по голове или даже обнять, ему бы от этого полегчало, но я совершенно точно не собиралась делать ничего подобного. Он мне жизнь не упрощал, а я почему обязана? Взяв с окна горшок с кустом, я бесцеремонно пихнула его Маккорну в лицо и держала, пока он не схватил растение.

— Возьмите себя в руки! — рыкнула я. Да, я знаю, что с природниками так нельзя, но, хтоническая матери побери, с некромантами так тоже нельзя!

— Простите, — проблеял он, обнимая горшок и пряча лицо в широких листьях. — Вы можете просто уйти, вам необязательно терпеть мои причуды.

— Ага, и оставить вас здесь загибаться?! Думаете, мне нужно расследование загадочной смерти природника на моей территории?

Маккорн тут же стих, поставил куст на платформу и вытер слёзы рукавом, затем встал, уставив на меня хмурый взгляд покрасневших глаз.

— Прошу меня простить за этот всплеск, — сказал он глухим голосом без намёка на эмоции. — Он не повторится.

Били его, что ли?.. Да ну, бред, природников нельзя бить в воспитательных целях, они просто съезжают с катушек от этого.

— Мне забрать плакаты? — спросила я, игнорируя все висящие в воздухе переживания. Это стихия сердцеведов, а не моя, и я не собираюсь ничего с этим делать.

— Пожалуйста, не нужно, — ответил Маккорн, и в его глухом голосе проскользнули просительные нотки. — Они не причиняют мне никакого дискомфорта.

Точнёхонько после этих слов по его щеке снова покатилась слеза, и он вытер её настолько злым движением, что я побоялась, как бы полбашки себе не снёс. Что за хтонь творится у него в голове? И хочу ли я это знать?

— Гм, ладно, — осторожно согласилась я. — Если что, попросите Банни. Вам… ещё что-нибудь нужно?

— Магистрина чрезвычайно гостеприимна, — пробубнил шаман, снова выхолостив свой голос. — Позвольте пожелать вам спокойной ночи.

Я поняла, что он меня выставляет. В моём собственном доме! Нет, я понимаю, что это его спальня, но… Будь он кем другим, так бы и двинула! Но природников бить нельзя.

— До завтра, — огрызнулась я и вышла почти строевым шагом. За моей спиной раздался шорох закрываемой двери, а потом два щелчка замка. Я снова вскипела: что он думал, я его насиловать приду, что ли?! Потом одумалась: природнику в доме некроманта есть чего бояться и помимо хозяйки.

***

На следующее утро, когда я вышла к завтраку, шамана в столовой не было, но Кларенс передал мне отчёт Банни о том, что Маккорн откушал двумя часами ранее и ушёл осматривать сад. А так же что вчера после того, как я оставила его в покое, он всё же отпер дверь и воспользовался нагретой водой для мытья, так что это всё-таки был показной жест, а не настоящая предосторожность. Как к этому относиться, я не знала, так что решила не относиться никак. Отмучается свои два месяца и съедет, не моё дело.

Маккорн появился вскоре после того, как я закончила завтрак. Он был в тех же брюках и жилете, что вчера, но сюртук не надевал, да ещё и закатал рукава рубашки, словно собирался заниматься ручной работой. Настоящую светскую даму, наверное, смутил бы его вид, но мне было всё равно, а больше его тут видеть некому. Кларенс, правда, пошипел, как возмущённый кот, но я только отмахнулась. По сравнению с тем неприличием, которое начнётся, когда мы займёмся некромантией, закатанные рукава — сущая мелочь.

С экспериментами я собиралась пойти в сад, но Маккорн меня остановил.

— Вашим яблоням некротика не придётся по вкусу, — заметил он. — У вас наверняка есть какое-то защищённое место для ворожбы. Отведите меня туда.

Я приподняла бровь, заметив его приказной тон.

— В зале испытаний вы не доживёте до тех пор, как я начну плетение.

— Ну если не доживу, то значит, не судьба, — мрачно хмыкнул он. — Отправите меня обратно в столицу.

Я не совсем поняла, что он имел в виду, но я уже вчера решила не вдаваться в его ход мысли, чтобы себя поберечь, поэтому только пожала плечами и поманила его за собой в зал.

Зал испытаний у меня располагался, как подобает, в подвале, благо у этого дома он был какой надо — с высоким сводчатым потолком, глубокий, тёмный и холодный. В земляной пол я втоптала по косточке несколько скелетов так, что они образовали три вложенных круга. За пределы этой границы никакая некротика не проходила, оберегая фундамент от разрушения. Некротика же не только людей подтачивает.

Маккорн замер у первой же косточки. Она не торчала из земли, но он её почувствовал. Постоял несколько секунд, растёр лицо, потом развёл руки, словно позволяя какому-то невидимому потоку захлестнуть его тело и протечь насквозь, не найдя препятствия. Ещё полминуты спустя, он шагнул в круг. Ноги у него не дрожали, но едва дойдя до середины, он поспешно сел на колени, как обычно не заботясь о чистоте своих брюк. Хотя что ему стоит почистить их заклинанием? Это для меня такая магия — тяжкий труд.

Скрипнув зубами, я вошла следом и поставила неподалёку от Маккорна низкий табурет. Мне марать юбку вовсе не хотелось. Шаман обхватил себя руками и растирал от плеча до локтя с отсутствующим видом. Моя зависть улетучилась.

— Дать вам плед? В рубашке вы тут задубеете.

Он помотал головой,

— В холоде лучше. Меньше… посторонних эффектов.

Я примерно догадывалась, о чём он, и решила не уточнять. Зелье от простуды у Кларенса найдётся, да и не простужаются природники.

На этот раз Маккорн попросил меня сразу перейти к трёхрядным плетениям, чтобы не тратить ресурс его выносливости на очевидные вещи. Я осторожно приступила.

Он держался поначалу неплохо — только вцеплялся побелевшими ногтями себе в колени, но дышал ровно и ничем больше свой дискомфорт не выдавал. Я медленно заложила двойную петлю и пронаблюдала, как он нервно сглатывает. Я не знаю точно, как он ощущал мои манипуляции с некротикой. Было ли ему страшно? Он сказал, что было больно, но насколько? Сопровождалась ли боль чем-то ещё кроме сомнительного возбуждения? И на кой ляд мне всё это знать, если я решила, что его проблемы меня не касаются?! Маргарита, ты некромант, а не сердцевед, твоё дело призраков упокаивать, а не ковыряться в мозгах ушибленных природников! Ещё не хватало начать за него переживать, засмеют же!