— Черт, разрядились.

Ваня молча протягивает мне свой наушник. Я вдеваю его в ухо и отворачиваюсь к окну. Играет какой-то стильный дипхаус. Красиво, но недостаточно информации. Я надеялась уцепиться за текст песни, чтобы хоть немного влезть Громову в голову. Но он не дает мне такой возможности.

Когда мы уже подъезжаем к дому, во мне вдруг вспыхивает вишневая храбрость. Я тянусь к телефону в Ваниных руках и касаюсь пальцем экрана.

— Классный трек, — поясняю ему, — хочу посмотреть, как называется.

Он поворачивается ко мне и смотрит в глаза. Затем спускается взглядом к носу, оттуда быстро к губам, и резко обратно к глазам.

— Я тебе скину.

— Спасибо, — отвечаю тихо и возвращаюсь на свое место.

Нервно переплетаю пальцы и прикрываю веки. Мысленно отсчитываю секунды до своего подъезда. Машина неловко протискивается между бордюром и другой тачкой, обычно я не мучаю водителей этим неудобным поворотом и выхожу раньше, но сейчас не могу себе этого позволить. Ваня ставит музыку на паузу. Ну, вот и все. Когда мы останавливаемся, я, наконец, открываю глаза.

Задорно улыбаясь, говорю:

— Ну, пока? Прикольный был вечер, Вано.

Берусь за ручку и вдруг слышу, как он обращается к водителю:

— Подождете минутку? Я выйду ненадолго.

Жду, когда Громов обогнет машину, и трусливо прячусь за сарказмом:

— Думаешь, до подъезда не дойду?

Он чуть улыбается, приподнимая и так изогнутые уголки губ. Взъерошивает свои темно-русые волосы, смотрит на самый верхний этаж нашего дома, а потом снова на меня:

— Я Богдану обещал.

— Ну, раз обещал.

Мы подходим к железной двери, я достаю ключи и демонстрирую их Ване. Внутри все тянет от тоски, еще никогда мне не было так грустно с ним прощаться. У меня в ухе раздается короткий тренькающий звук, и голосовой помощник механически произносит: «Контакт Алена отправляет вам сообщение». Торопливо вытаскиваю наушник и с горящими щеками протягиваю его спутнику:

— Чуть не украла.

Силюсь улыбнуться, но, кажется, получается не очень. Самый неловкий момент в моей жизни. Но Громов начисто игнорирует то, что я чуть не подслушала сообщение от его девушки.

Он забирает наушник, прихватывая мои пальцы. Щурится ласково:

— Воришка.

— Просто рассеянная.

— Пока, Гелик.

— Пока.

И Ваня наклоняется ко мне, скользит своей щекой по моей, а потом легко прижимается губами к моей скуле. Успеваю чуть повернуть голову, чтобы в ответном поцелуе почувствовать его вечернюю щетину.

Открываю домофон и вхожу. Что, если это последний раз, когда мы так много времени провели вдвоем? Что, если этого больше никогда не повторится? Мне так тоскливо, что, когда я захожу домой и встречаю Бо на пороге, сердито толкаю его в грудь.

— Зачем ты так? — шиплю ему зло.

— Энж.

— Просто замолчи, ладно?! Если бы ты не позвонил, у меня могло быть больше времени!

Брат хватает меня за плечи и больно сдавливает:

— А ну-ка тихо.

— Отстань, — я скидываю с себя его руки.

Разуваюсь, борясь с подступающими слезами, и иду в спальню. Там прямо на пол скидываю одежду, переодеваюсь в пижаму и залезаю под одеяло, накрываясь с головой. Не хочу умываться, чистить зубы, вообще ничего не хочу. Не умру ведь, если лягу спать с косметикой на лице.

Из правого глаза выскальзывает горячая слеза и впитывается в подушку. В этот момент мне почему-то тяжело любить Ваню. Иногда бывает радостно, часто приятно, нередко грустно и тоскливо. Но сейчас так тягостно все это ощущать, что хочется стонать и плакать. Голова раскалывается, а сердце давно уже перемолото.

Слышу, как открывается дверь, как тихо заходит Бо — узнаю его крадущуюся походку. Он всегда так вползает, когда не хочет меня потревожить.

Напряженно вслушиваюсь. Но брат не идет к своей постели, а сворачивает ко мне. Отгибает одеяло и ложится рядом.

И мне становится незачем изображать из себя железную леди, я просто утыкаюсь носом Богдану в грудь и всхлипываю.

Он обнимает меня, гладит по спине, успокаивающе приговаривает:

— Все хорошо, Энж. Все хорошо, моя сестренка. Я с тобой. Поплачь, мое счастье.

— Он меня никогда не полюбит, — реву я, размазывая сопли по футболке брата.

— Тогда он будет полным идиотом.

Я рыдаю, совсем не сдерживаясь, трясусь в объятиях Богдана, а он крепко прижимает меня к себе и бормочет что-то нежное.

Так я и засыпаю. Но вскоре вздрагиваю всем телом от ощущения, что падаю в пропасть. Просыпаюсь и укладываюсь поудобнее, понимая, что я в безопасности.

Шепчу:

— Бо? Бо, ты спишь?

— Сплю.

— Хорошо. Бо, ты просил Ваню проводить меня до подъезда?

— Энж, спи.

— Ты просил?

— Боже. Не помню. Нет, не просил. Сказал, чтобы довез тебя до дома. Или посадил на такси. Спи.

Глава 6

Ваня

Проходит, наверное, недели полторы, когда проигрыватель в наушниках подкидывает мне ничего не значащую песню.

Обычный дипхаус, который я включаю, чтобы не мешал мне думать. Все треки похожи один на другой, кроме, получается, этого. Он отзывается во мне воспоминаниями.

Я обещал Гелику скинуть эту песню. И, естественно, напрочь об этом забыл.

Я замираю, уставившись в окно. Вспоминаю, как в такси Ангелина придвинулась, наваливаясь на мое плечо, и заглянула в телефон. От нее пахло чем-то сладким, не разбираюсь в парфюме, но было похоже на аромат свежих сахарных булочек в кондитерской. Девочка-пацанка, а пахнет ванилью, надо же. Несколько раз моргаю, чтобы прогнать видение. Чувствую, как и тогда, странное волнение.

— Не опаздываешь, Вань? — слышу через музыку голос отца.

Вынимаю наушники и говорю:

— Нет, еще пять минут есть.

— Подвезти?

Папа делает себе кофе. Поправляет очки в стильной оправе, облокачивается плечом о закрытый фасадом холодильник.

— Не парься, дойду.

— Универ выбрал?

Господи, ну он как будто специально меня бесит!

Я мгновенно ощетиниваюсь:

— Ты же сам за меня все выбрал.

— Да, четыре. Они все тебя устраивают, или появилась какая-то конкретика?

Выдыхаю свое раздражение, прикрывая глаза. Не нужно с ним спорить. Его уже не изменить, а у меня есть крохотный шанс побороться за свое будущее, но он точно не в ругани.

Открываю глаза и говорю ровно:

— Все устраивают. Пока, я пошел.

— Репетиторов оплачивать не пора?

— Я скажу, когда надо будет, — слишком низко склоняюсь над кроссовками, радуясь, что отец не слишком хорошо видит меня в полумраке коридора.

Последнее время я часто прогуливаю дополнительные занятия, но ему некогда следить за этим слишком уж тщательно. Хожу по краю, я в курсе. Но у меня есть одна только возможность, и если ничего не выйдет, то мне вообще все равно, что будет с моей жизнью. Если не профессиональный спорт, мне откровенно насрать, получится ли у меня поступить и куда.

Еще поборемся, пап.

Тихо прикрываю за собой дверь, потому что мама еще спит, возвращаю наушники в уши. Последние пару недель они там так часто, что должны были натереть мозоли. Все стало раздражать, даже друзья и девушка, хочется отгородиться от всех хотя бы с помощью музыки.

Когда нажимаю на «слушать», снова играет тот трек, который напомнил мне о Геле. Ванильный смешной котенок. Я хмурюсь. Вау. Звучит неоднозначно, вслух этого лучше не говорить, меня могут неправильно понять.

Приходится долго листать диалоги в мессенджере, чтобы найти нашу беседу, и в итоге все равно пользуюсь поиском по имени. Мы редко общаемся.

...

Громов Иван:

Rautu — Air

Забыл, извини. Обещал, что скину

Доброе утро)

Сообщения долго грузятся, потому что в лифте нет сети, и я убираю телефон в карман. Ладно, новый день, новая битва. Тру шею ладонью и глубоко вздыхаю. На три дня после травмы я провалился в страшную безнадегу, но сейчас еду на агрессивном протесте и спортивном азарте. Сделаю все, что от меня зависит, и буду бороться, пока есть такая возможность. Так что сопли размазывать некогда.

Телефон вибрирует, а голосовой помощник объявляет: «Контакт Алена отправляет вам сообщение. Приветики, Гром, встретимся после первого урока? Надела твою любимую юбку и хочу тебя нежно поцеловать». Из-за механического голоса звучит еще более убого, и я не чувствую ничего, кроме раздражения. Зайцева мне нравится, она красивая и раскрепощенная. Когда тебе шестнадцать, кажется, что этого хватит. Но то ли у меня и правда депрессия, то ли после трех месяцев отношений мне недостаточно просто короткой юбки и симпатичного личика. Эта девушка напоминает море с долгим мелким входом. Выглядит красиво, и ты все ждешь какой-то глубины, но по факту тащишься десятки метров, а вода все еще едва достает тебе до колен.

Она чувствует перемену в моем настроении и липнет еще сильнее, а я только больше раздражаюсь. Все чаще думаю, что нужно расстаться, но так не хочу тратить силы на неприятный разговор, кто бы знал.

Выхожу на улицу и лезу в настройки, чтобы отключить опцию чтения сообщений в наушниках. Было неловко, когда Гелик чуть не подслушала сообщение от Алены, учитывая, что содержание было достаточно интимным. Я бы таким делиться ни с кем не хотел. Да и меня давно уже раздражает этот механический женский голос, который коверкает любой посыл.