— Пойдем, — говорит тихо, — может, успеешь рассказать про «котенка».
«Котенок» — мысленно произношу я, разделяя по слогам. Ко-те-нок. Как приятно представлять, что он мог бы назвать меня так не по приколу, а ласково.
— О, Анж, привет! — слышу за спиной, и меня, как обычно, передергивает.
— Привет, Коса, — отвечаю, тем не менее, бодро.
— Аринка, привет! Как дела, девчонки?
Он в несколько шагов догоняет меня и идет рядом. Лестница узкая, а Серега снова склоняется ко мне, и от его близости мне не хватает воздуха. Хочется, чтобы отошел, что за преступное, блин, нарушение границ.
— Все путем, — щебечет Абрикосова притворно-радостно, — но, Акостин, у нас разговор по душам, позволь, я украду у тебя эту барышню?
— Конечно. Не заболтайтесь только, географ терпеть не может опозданий.
Мы дружно закатываем глаза. Опять эта липкая забота. Арина тянет меня за собой, и я с радостью сбегаю.
— Ну что, котенок, рассказывай, — шепчет подруга мне на ухо, и мы хихикаем, как две дурочки.
Глава 5
После уроков я забегаю домой переодеться, потому что ни секунды больше не могу вытерпеть идиотский комбинезон. В спальне расстегиваю молнию, быстро скатываю его вниз и, наконец, выпутываюсь, наступая ногами на штанины. Кайф! Оно того стоило, но как же мне хочется скорее влезть во что-то более привычное. Надеваю любимые широкие джинсы с прорезями на коленях, безразмерную футболку и сверху — серый свитшот.
Удовлетворенно вздыхаю. Так гораздо лучше.
Подумав, собираю волосы в небрежный пучок и водружаю на голову кепку. Готово. Теперь это Ангелина стандартной комплектации.
Перекидываю пару вещей в поясную сумку и выхожу из дома. Я голодная, но от идеи перехватить бутерброд отказываюсь, Стефаня точно будет меня кормить, мне потребуется все свободное место в желудке.
Выхожу на улицу и вдыхаю свежий весенний воздух полной грудью. Обожаю май. Месяц предвкушения лета.
Достаю кейс с беспроводными наушниками и задумчиво верчу его в руках. Подарок Громовых на мой последний день рождения. На наш с Бо. Мне нравится считать, что Ваня тоже в этом как-то участвовал. Как минимум, должен был сказать родителям, что у нас с братом таких нет.
Вдеваю наушники и быстро пробегаю свой плейлист глазами. Выбираю песню и иду к остановке.
«выплюй выпей эту боль
отпусти на волю
я хочу молчать с тобой
этой болью
если б я была собой
с тобой
если б я была собой
с тобой» [QUAF twp. — Собой.]
Девушка так проникновенно поет последние строчки, что мое сердце снова заходится. Наверное, для меня давно почти все песни так или иначе стали про Ваню. Даже если не полностью, иногда какая-то одна фраза так цепляет, что все равно связывает трек с моим безответным чувством.
Если бы я действительно могла быть с Громовым собой, он полюбил бы меня? Может, зря я ему не пишу? Если бы мы стали общаться как близкие друзья — у меня был бы шанс?
Понятия не имею. Знаю только, что хочу быть к нему ближе. Любым способом.
Забегаю в подъехавший автобус и, поддавшись порыву, пишу сообщение. Но не Ване. Для этого я слишком труслива. Мне как будто требуется благословение свыше.
...Субботина Ангелина:
Да или нет?
Абрикосова Арина:
Да.
Субботина Ангелина:
Ты всегда выбираешь «да»!
Абрикосова Арина:
Так что в следующий раз можешь даже не спрашивать. Хочешь написать Громову?
Субботина Ангелина:
Либо слишком хорошо меня знаешь, либо ты ведьма.
Абрикосова Арина:
Сделать приворот?
Субботина Ангелина:
Ой, да ну тебя. Чем занимаешься?
Абрикосова Арина:
Иду мимо стадиона. Думаю зайти, глянуть тренировку.
Я блокирую экран и задумчиво смотрю в окно на пробегающие мимо дома. Очень неторопливо они мелькают, примерно так же, как мои мысли. Аринка и правда живет рядом со стадионом и часто задерживается, чтобы посмотреть, как тренируется команда Бо и Вани. Обычно и я к ней присоединяюсь, но сейчас ведь Громова там нет. Думаю, какой же резон моей подруге быть там? Она всегда говорила, что ей просто нечего делать. В отличие от меня, Арина не так часто делится своими переживаниями. Но я всегда знала, что ей не очень нравится дома. Считала, что это и есть основная причина ее походов на стадион. А теперь почему-то начинаю сомневаться.
Следующие тридцать минут я вяло ворочаю в голове эти мысли, но особенно на них не концентрируюсь. Во-первых, я ни в чем не уверена. Во-вторых, я точно знаю, что все это не имеет смысла до тех пор, пока подруга сама мне не признается. Энергичная, смешливая и прямолинейная, она на самом деле очень ранима. Так что в итоге я решаю об этом не размышлять. Пока что это совсем не мое дело. Об остальном подумаю позже.
Дорогу до Стефани я очень люблю. Просто садишься в автобус, едешь по одному маршруту, выходишь у парка и пересекаешь его насквозь, огибая искусственное озеро. Там красиво и летом, и зимой, и многое напоминает о нашем детстве. Бабушка Стефа отдавала нам массу своего времени и сил, потому что папа должен был работать.
Подхожу к старенькой девятиэтажке и встряхиваю головой, прогоняя грустные мысли.
Поднимаюсь на второй этаж по лестнице и старательно вдавливаю кнопку звонка, потому что иначе он не работает.
Дверь резко открывается, и я вижу Стефаню. На ней цветастое шелковое кимоно, а седые волосы подвязаны банданой с черепами. В руке у нее массивный вейп, и она выпускает густой дым, скашивая губы в сторону. Пахнет клубникой.
Вот она, королева контрастов.
— Опять в мешковине? — интересуется бабушка.
— Это стиль, Стефаня, — ворчу я, разуваясь.
Она качает головой и идет на кухню, бросая через плечо:
— Такая жопка добротная, а ты ее прячешь.
Закашливаюсь, подавившись собственной слюной. Вроде бы давно уже нужно было к ней привыкнуть, но она все равно находит способы меня шокировать.
Когда переступаю порог кухни, вижу, что стол уже ломится от всего, что она нашла в доме и что успела приготовить. Стефаня совсем не похожа на классических бабушек наших сверстников, но вот это желание накормить до отвала у нее точно имеется.
Поэтому первые минут двадцать я только и делаю, что запихиваю в себя еду под ее едкие комментарии. Насчет моей костлявой фигуры и того, что отец не может нас нормально накормить, раз мы такие худые. Стефаня не видела Бо по крайней мере месяц, но профессионально домысливает, что он тоже страдает от недоедания.
Я веселюсь. То и дело фыркаю и срываюсь на громкое хихиканье. Бабушка не реагирует. Она уверена в своей правоте, а там хоть трава не расти.
И я, наконец, откладываю вилку и говорю, отдуваясь:
— Не могу. Реально больше не могу, Стефаня, пощади.
Только тогда она сдается и снисходительно машет рукой:
— Ладно, ты хорошо поела.
А потом затягивается своим огромным вейпом, выдувает клубничный дым в сторону и спрашивает:
— Как дела?
Тут я, конечно, смущаюсь. Знаю, что она хочет услышать, но упорно отыгрываю дурочку:
— Все хорошо. Тройку вот заработала по геометрии, но договорилась уже исправить.
— Ага. Ага, — кивает бабушка, — а если о действительно важных вещах?
Я вздыхаю. Смотрю на нее исподлобья. Стефа снова подносит свой курительный агрегат к губам и прищуривается. Она всегда была слишком проницательной. Поэтому я втягиваю голову в плечи, снова шумно вдыхаю воздух и резко опускаю лицо к столешнице. Говорю бесцветно:
— Ничего не изменилось. Громов меня не замечает, к тому же у него есть девушка. Никаких шансов, Стефаня. Оставим эту тему?
Но она не сдается. Оглаживает рукав своего шелкового кимоно и спрашивает:
— А бороться, значит, ты не собираешься?
— С кем? — я медленно закипаю. — С его девушкой или с его равнодушием?
— В таких штанах ты им всем проиграешь.
И вместо того, чтобы разозлиться, я смеюсь.
Качаю головой и думаю, что страшно люблю бабушку, что бы она ни говорила.
— Разве дело только в штанах? — спрашиваю тихо.
Она отвечает быстро и уверенно:
— Нет. Но ты удивишься, как сильно это может помочь.
Мне хочется просто кивнуть и съехать с темы, но на самом деле я не в том настроении, чтобы уступать. Откидываюсь на спинку старого стула, потирая раздувшийся живот.
— Окей. Если я буду носить юбки каждый день, это поможет?
— Нет.
— Тогда зачем ты об этом говоришь?
— Потому что показать ноги проще, чем показать душу. Начни с малого, Ангелок.
Я демонстративно фыркаю, но сама задумываюсь, глядя в окно. Может быть, она права? Как он сможет полюбить меня, если совсем не знает?
И тогда под столом в телефоне я открываю наш с Ваней диалог. Быстро нахожу смешное видео с котенком, который чихает несколько раз подряд, и отправляю ему, почти не размышляя.
Что ж. Разве может быть хуже, чем сейчас? Либо глубже в яму, либо хватанем немного кислорода.
И я, конечно, успеваю пожалеть о своем порыве, когда телефон в моей руке вибрирует. Не может быть. Ответил?
Вот какого ответа я заслуживаю. Три желтых кругляшка. Кажется, я тоже почти готова расплакаться, с той только разницей, что мне совсем не смешно.