— Я вам послала ещё вечером. Посмотрите в мессенджере.
— Распечатай, чтобы на столе лежал.
— Сейчас сделаю.
Я снова двигаюсь в сторону двери. Сколько раз он ещё меня остановит, пока я дойду до приёмной?
— Любавина.
Да провались ты! Я останавливаюсь. Скоро глаз дёргаться начнёт…
— Да, Радимир Львович.
— Кофе мне новый принеси, этот остыл уже.
Я киваю и выхожу в приёмную. Очень хочется что-нибудь сломать или просто высказаться, громко и максимально нецензурно. Но здесь уже куча народу, и все от меня чего-то хотят. А ещё нужно срочно Лизке денег найти на платье к выпускному, иначе случится конец света.
.
День проходит в режиме аврала, как обычно. Я даже пообедать не успеваю. Единственная радость, пролетает он быстро. Сегодня я всё успела, перехватила у Александры денег, отдала Лизке, выполнила все распоряжения босса, ничего не запорола, если не считать нескольких кофейных зёрен, просыпавшихся мимо машины.
На сегодня всё… Я скидываю туфли вытягиваю под столом ноги. Блаженство. Сейчас посижу так три минутки и начну готовить документы на завтра, а потом поеду домой. Только я закрываю глаза, раздаётся щелчок селектора и на меня обрушивается гневный голос босса:
— Любавина! Немедленно ко мне! Мухой!
Да что ещё случилось… Я вскакиваю и как есть, позабыв про туфли, влетаю в кабинет. Борзов без пиджака стоит рядом со столом. В руке он держит лист бумаги.
— Это что такое! — гремит он. — Ты меня подставить решила? Это что за «уважаемая Бля»? А если бы я не заметил?! Ты хоть понимаешь, что бы было?!
Я подхожу, не понимая о чём речь и робко беру письмо. Уважаемая Бля, читаю я, мы благодарим вас за интерес, проявленный… и так далее. Вот это прокол. Косяк так косяк. У меня ноги подкашиваются, а щёки становятся красными, как малина.
— Я… я… ой… это… Простите, пожалуйста… это просто буквы «ю» и «б» соседние… они рядом на клавиатуре. Я поспешила, не заметила… Это случайно…
На глазах слёзы наворачиваются. Ну как я могла. Вот это факап. Косяк, фиаско и придётся застрелиться. Бестолковая. Бестолковая идиотка. Вечно спешу, не могла проверить? Одна секунда и не было бы этого… Ну почему я не проверила! Всё. Теперь он точно меня вышвырнет. Он ведь только и ждал повода… Дура безмозглая. Кретинка! Все планы коту под хвост. Правильно он говорил, идиотка я…
Борзов нависает надо мной, как грозовая туча подступая близко-близко.
Я чувствую огонь его гнева, искрение его тела и запах, странную и опьяняющую смесь ароматов. Я вдыхаю терпкие древесные ноты его парфюма и запах тела, разгорячённого и возбуждённого.
Я робко поднимаю глаза и отшатываюсь, заметив его взгляд. Его глаза превращаются в тёмно-изумрудный водоворот, в них разыгрывается ужасающая буря. Он пожирает меня глазами, рассматривает мои босые ноги, потом поднимается к взволнованно вздымающейся груди, а затем и к губам.
Он вырывает лист бумаги из моей руки, отбрасывает его и вдруг… прижимает меня к себе. Я содрогаюсь, как от электрического удара. Сердце бешено колотится, ноги становятся тяжёлыми и подгибаются. Но сильные руки не дают мне упасть, а твёрдые губы впиваются в мои. Прежде, чем я понимаю, что происходит, Борзов страстно и властно меня целует.
2. Испуганная лань
Голова кружится, а мысли мечутся и скачут, как резиновые шарики. Что он делает! Что он делает! Я плавлюсь, теряю разум. Я вся горю. Под ложечкой сосёт сладко и тоскливо, а низ живота вмиг становится тяжёлым, будто туда перетекают все мои соки.
Меня охватывает восторг и ужас. Я чувствую вкус Борзова. Он сладкий и солёный, терпкий и насыщенный, а ещё он похож на шампанское и икру. Мама, что со мной… Что он со мной делает…
А он делает. Он с силой мнёт, сжимает и прижимает меня к себе. Я ощущаю его горячее тело под тонкой тканью рубашки, жар, запах и каменную твердь мышц. И ещё что-то страшное, твёрдое и каменное упирается в меня.
Нет, этого не может быть, это не возможно… Шершавый и колючий подбородок царапает нежную кожу моего лица.
Борзов резко разворачивает меня и прижимает к себе спиной. Его горячие губы утыкаются в мой затылок, опускаются к шее. Меня снова бьёт током. Его руки сжимают мою грудь и у меня вырывается громкий стон.
Груди набухают, становятся тяжёлыми в его сильных руках. Он расстёгивает мне блузку и одна рука проникает в бюстгальтер, высвобождая грудь, сжимает сосок и заставляет меня испытывать боль и сладость.
Вторая рука проникает под пояс юбки, под резинку колготок и трусиков. Я чуть расставляю ноги, пропуская его. Что я делаю? Это правда я? Какого хрена?! Всё просто. Я опьянела от страсти и я его хочу. Хочу, как распутная девка, как животное, невзирая на голос разума. Просто хочу. Страстно жажду. Немедленно! Прямо сейчас!
Его рука медленно пробирается всё ниже, опаляя меня огнём, я почти теряю сознание в предвкушении наслаждения, и в этот момент раздаётся стук в дверь. Дверь не заперта. Достаточно лёгкого нажатия на ручку и она отворится.
Борзов на мгновенье замирает и из его лёгких вырывается что-то вроде рычания. Он выпускает меня из своих объятий и я остаюсь стоять в помятой расстёгнутой блузке, с вывалившейся из бюстгальтера грудью, растрёпанная, с размазанной помадой и совершенно мокрая. Отлично.
Что я испытываю? Жгучий стыд и ужасную злость на своего босса. Два месяца! Два месяца я переносила все тяготы и лишения, чтобы что? Чтобы вот так бездарно превратить всё в прах из-за дурацкой интрижки со своим начальником? Ужас! Позор! И, главное, куда мне теперь деваться? Оставаться работать здесь совершенно немыслимо. Совершенно немыслимо!
— Подождите! — громко и раздражённо кричит Борзов и уже едва слышно, но так же раздражённо бросает мне. — Ну что, достукались?
Что?! Достукались?!
— Вроде я никуда не стукалась и ни кого не приглашала попировать моим телом. О чём вы, собственно, Радимир Львович?
— Да ладно, только вот не надо этого. Я же видел, как ты на меня смотрела. Ты сама этого хотела.
— Что?! — выдыхаю я, и моё лицо снова покрывается краской, но теперь от гнева. — Да что вы себе позволяете?!
— Позволяю, что хочу, — буркает Борзов и подносит к носу руку, которую пихал ко мне в трусы.
Мне становится до ужаса стыдно. Я отворачиваюсь и молча начинаю приводить себя в порядок, а потом так же молча иду к двери.
— Не пускай никого, — бросает босс мне в спину.
Мне хочется высказать, всё что думаю, но от волнения слова путаются и я решаю промолчать. Пока. Я выхожу и стараюсь держаться спокойно, не выказывая волнения перед посетителем, чтобы он не заподозрил не весть что. Правда есть нюанс. Я босиком. И посетитель удивлённо смотрит на мои ноги.
— Слушаю вас, — говорю я строго.
— Здравствуйте. Я Стражников Клим Романович, — отрекомендовывается он. — Хотел бы к генеральному попасть.
Я отрицательно качаю головой и, не глядя на него, прохожу к столу. Сев на своё место, я чувствую себя немного уверенней.
— Вас, Клим Романович, в списке посетителей нет, к сожалению. Я могу вас записать. По какому вы вопросу?
— Да я с ним лично договаривался, что забегу сегодня.
— Тогда позвоните ему на мобильный и если он даст команду, я вас пропущу.
— Так вот в этом и проблема. Не могу дозвониться, я уже несколько раз звонил. Может, звук выключен, — говорит он и в отчаянии разводит руки в стороны.
Я, наконец, рассматриваю этого Клима. Высокий, довольно симпатичный, хорошая фигура, не культурист, конечно, но и далеко не дохляк. Волосы у него тёмные, но не чёрные, как у Борзова. Крупные скулы, нос с горбинкой, крепкий подбородок с ямочкой. Если бы отрастил бороду, походил бы на скандинавского дровосека.
— Вас как зовут? — спрашивает он.
— Алёна Михайловна, — отвечаю я бесстрастно.
— Алёна Михайловна, милая, скажите, пожалуйста Борзову, что я в приёмной.
— Нет, я только что от него нагоняй получила, больше подставляться не хочу. Он сказал никого не впускать.
— Ну пожалуйста, что вам стоит. А я вам подарок сделаю, — говорит он и ловким движением достаёт из портфеля коробку мармелада, на которой написано «Русские сладости».
— Вы шутите что ли? — качаю я головой. — У меня этим добром весь шкаф забит.
— Не может быть! — восклицает он. — Этого мармелада ещё и в продаже-то нет. Это наша новинка. Хотите попробовать? Это что-то совершенно нереальное. Фантастический вкус. Я вижу, как вы устали, вон даже босиком ходите. Представляю, целый день на каблуках. Съешьте мармеладку, вам сразу станет легче на сердце.
Вот же пройдоха. Я улыбаюсь. Да пошёл он куда подальше! Нет, не этот Клим, а Борзов. Пошёл он куда подальше. Я ему что, наложница? Это вообще невообразимая пошлость, роман на рабочем месте. Отвратительно.
Я вдруг нажимаю клавишу селектора:
— Радимир Львович. Здесь Стражников. Говорит, договаривался с вами о встрече.
Борзов сначала ничего не отвечает, а потом недовольно произносит:
— Хорошо, пусть зайдёт.
Всё. Рабочий день давно закончен. Не останусь я здесь больше ни минуты. Хватит, я же не собственность его, в конце концов. Борзов просто наглец. Грубый, самовлюблённый наглец. Впрочем, основная причина, похоже, коренится во мне.