О постановках пьес

Юна Фоссе в России

Юрий Бутусов, главный режиссёр и художественный руководитель Санкт-Петербургского академического театра имени Ленсовета, режиссер спектакля «Сон об осени» по одноименной пьесе Юна Фоссе:

Желтые перчатки Ибсена

(несколько замечаний о пьесах Юна Фоссе)

Я пишу этот текст, сидя в мансарде старого дома в Дании. Для нас, русских, это все большое общее место — СКАН — ДИ — НА — ВИЯ. Позвонили знакомые: «Как вы там среди мороза и снега?» А здесь +4, снега нет и в помине. Ничего мы не понимаем и не знаем про планету Скандинавию. Про людей, которые здесь живут.

И вот — Юн Фоссе… Он не датчанин. Норвежец. Пожалуй, это единственное, что о нём известно точно. Пишет… или писал… много. Сейчас куда-то пропал, вроде затаился где-то во фьордах. Пьесы странные, написанные лесенкой, похоже на Маяковского… ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА — Мужчина, Женщина, Отец, Мать, Он, Она… Иногда встречаются какие-то загадочные имена. В одной из пьес, по сути, действующее лицо — Ибсен… Хотя на сцене не появляется (пьеса «Сюзанна»). Связь с Ибсеном очевидная, кровная, полноценная… Разъясняет ли что-то Фоссе, дает ли ответы? Нет, только ставит вопросы. Хочет ли объяснить? Нет, не хочет. Кто он вообще, этот Фоссе? Неизвестно. Сколько лет ему? Нет ответа. А жив ли вообще? Неясно. Может, и умер давно. Кто он? Наследник Ибсена? Возможно. Борьба с внутренними троллями, с тезисом «Будь довольным собой», один из краеугольных камней его драматургии. Может быть, Стриндберга? Наверняка. Мужчина и женщина. Их взаимоотношения. Смерть мужчины… Связь очевидна. Метерлинка? Конечно. Пьесы насквозь символичны. Должен прийти Кто-то… Вершины. Туман. Ожидание. Наследник суровых норвежских рыбаков? Не исключено. Кто он? Живущий в одно время с Брейвиком, Ю Несбё, Гарбареком, Мольвером. Загадочность Фоссе — одна из важнейших черт его драматургии. Его пьесы читаешь, как детектив. В них всегда есть саспенс, есть кто-то, которого мы ждем и боимся, но и надеемся, что он придёт, и все станет ясно… Но не приходит… Как Годо из великой пьесы Беккета. И всегда, всегда Мужчина и Женщина, Он и Она, и Сын… и Море. Ветер. Фьорды. Лодка. Старый дом и вселенская боль одинокого человека. Его Крик, выросший из картины Мунка, фундамента искусства двадцатого века. Хотя это не картина, конечно. Это сама человеческая Душа, разорванная в клочья… И в кажущемся спокойном течении слов — Крик, беда человека наедине с самим собой. Кто этот Кто-то, о ком пишет Фоссе? Человек? Бог? Случайность? Любовь? Смерть? Надежда? Завораживающий ритм слов, бесконечные повторения…

Работа со временем и пространством. Абсурдность ситуаций. Огромность смыслов под текстом. Это Чехов. Но, наверное, в отличие от Чехова, погружающего нас во время и, таким образом, размывающим его, Фоссе время уничтожает. Так же, как и пространство, смешивая их, путая верх и низ. Ночь и день. Старость и юность. В центре этого космоса — Человек. Человек без кожи, без логики, смысла. Человек Достоевского, человек парадокса и бунта. Его пьесы — обман. Он обманывает нас, как обманывает туман, утреннее солнце, спокойное море, тихая ночь… Фоссе вскрывает человека, как хирургический скальпель смертельную болезнь… Он чудовищен, этот Фоссе, в своем понимании сущности человека и человечества. И только приняв эту правду, мы можем понять, кто это тот, кто должен прийти — навязчивый, повторяющийся мотив пьес, представленных в этом прекрасном сборнике. Это непросто, мучительно. Кажется, что не нужно. Мы прячемся. Но тогда мы рабы, уверенные в себе, в своей правоте, агрессивные, но все-таки рабы. Фоссе ищет дверь, путь в нового человека через боль, крик, смерть и возрождение.

Повторяющийся, почти навязчивый образ Фоссе — комната. Комната, как мир, но и как тюрьма тоже (пьеса «Свобода»). Это не ново, это классика. «Комната» Вирджинии Вулф, «Полторы комнаты» Бродского, и в этой наследственности — красота и сила культуры. Фоссе погружает нас в мифологическую, антропософскую пучину, не имеющую ответа (прекрасная и глубокая пьеса «Телемах»). Возвращение блудного сына. Поиски Отца. И еще ключевая для меня тема, которую я с удивлением и радостью обнаружил у Фоссе, — незнание важнее знания.

Еще несколько замечаний. Когда я читаю Фоссе, я думаю о Тарковском, его вере в то, что смерти нет, его понимании невозможности счастья. И жизни, наполненной мечтами о нём.

Предоставим слово самому Фоссе: «Свобода — непременное условие, как смерть и одиночество. Проклятое непременное условие». И еще — точно, глубоко и просто: «Что был бы человек без смерти, без одиночества, без свободы?» И парадоксальное: «Важнее всего — не помнить, а забыть».

Мои заметки о Фоссе называются «Желтые перчатки Ибсена». Мне кажется, что в этом образе из пьесы «Сюзанна» сказано очень многое. Написанная с невероятным юмором и смыслом пьеса концентрирует в себе многое, о чем говорит Фоссе. И снова его слова, финал пьесы «Сюзанна», ироничные и безнадежные: «Только бы Ибсен пришел».

P.S. Фоссе прекрасен, загадочен и театрален, как «Черный квадрат» Малевича.

...

Ольборг, 7 февраля 2018 г.

* * *

Фарид Бикчантаев, главный режиссер Татарского государственного Академического театра им. Г.Камала, режиссер спектакля «Однажды летним днем» по одноименной пьесе Юна Фоссе:

«Обращение к пьесе Фоссе стало попыткой вернуться к началу, к истокам, к тому моменту, когда мое представление о театре, о сцене было именно таким. Когда для серьезного разговора со зрителем нет необходимости в большом пространстве. Когда временные связи и рамки в спектакле можно разрушить и перевоссоздать. Когда текст движется по вертикали, а не горизонтально; не линейно, но дискретно, не позволяя уйти в быт, в реализм. И еще потому, что я устал от сюжетов, от простых и сложных историй. Для меня важнее не про что, но как. Тему фатальной неразрешенности и неразрешимости отношений между людьми многие могут прочесть как отношения между Мужчиной и Женщиной, но для меня это более глубокая дихотомия. Это о сложности диалога вообще. О проблеме высказанного и не высказанного. В сюжете эта тема реализуется через отношения Женщины и Мужчины, но я надеюсь, в спектакле есть смысловой пласт, впрямую с сюжетом не связанный, реализуемый посредством ассоциаций, аллюзий».

...

Казань, 24 января 2018 г.

* * *

Александр Огарёв, художественный руководитель творческой лаборатории «ЛЕС» театра «Школа драматического искусства», режиссёр спектакля «Сюзанна» и «Норвежских читок» малых пьес Фоссе «Жить тайно», «Вон там», «Свобода» и «Телемах»:

Юн Фоссе, с которым нас познакомила Елена Рачинская в своих кропотливых, рожденных влюбленностью в автора, переводах, сразу произвел ошеломляющее впечатление. Ты читаешь и с первых строк понимаешь: перед тобой личность, глыба, монстр, сочинивший мир, отраженный от нашего, видимого. Перед тобой открывается неизведанная с суровыми, лаконичными пейзажами, но населенная до боли знакомыми, узнаваемыми людьми. Это реальность, пропитанная жизнью особого фоссевского Духа.

После удивления и восторга приходит паника. А как это представить на сцене? Нет привычных ориентиров. Простые слова, написанные столбиком, как стихи. Но нет знаков препинания. Автор умалчивает про интерьеры или экстерьеры, окружающие его героев. Все похоже на нашу жизнь, все имеет материю и плоть, но эта материя иллюзорна. Если историю жены Ибсена воспринимать, как биографическую драму, то история никуда не движется, стоит на месте. Как повторяются бесконечно слова героини пьесы Сюзанны: «Ну что же Ибсен не идет?». Мы должны выбрать: Сюзанна для нас сумасшедшая старуха, ждущая умершего мужа? Или мы имеем дело с актом Веры? С особенным устройством человеческой души, позволяющим продолжать общение с воскресшим, никогда окончательно не умирающим объектом. Ибсен — единственный мужчина Сюзанны. Ибсен — художник, сотворивший единственную красоту, которую понимает и принимает Сюзанна. Ибсен — религия Сюзанны. Ее Бог не совершенен. Он маленький и некрасивый. Он неразговорчив, неприветлив, угрюм. Он любит выпить. Он не раз изменял ей. Он покинул ее. Он не отзывается на ее зов. Он постоянно открывает окно, не заботясь о том, что северный ветер, гуляющий по комнатам, губителен для суставов Сюзанны. Но он дал ей ощущение Красоты и Свободы. Этим ощущением Сюзанна живет. Именно оно сформировало ее образ Счастья. Есть два центральных монолога, в которых героиня пытается назвать из чего соткан Ибсен, его творчество и за что она полюбила его. В первом монологе долго ищется сущностное слово, корень, секрет его письма. Слово находится — «Боль». Ибсен, как Бог, болен несовершенством мира. И мир его драм вырастает из его Боли. Во втором монологе, его безупречно ведет в нашем спектакле народная артистка России Евгения Симонова, Сюзанна вспоминает те, давно прошедшие счастливые, мимолетные мгновения, когда-то в Италии на Виа Капо-ле-Казе, где Ибсен был не Богом, а человеком, художником. И эти воспоминания так неуловимы, так импрессионистичны. Сюзанна затрудняется назвать мизансцену, ситуацию, запечатлевшуюся в душе. «Мы это не лицо не руки не тело Мы что-то другое». И вот это что-то другое, не формулируемое делает ее верной Ибсену-человеку. Фоссе помогает мне сделать фундаментальное для себя открытие. Сила и мощь Красоты в ее зыбкости и конечной неопределимости.