— И все-таки: чем я буду заниматься, если клуб закроют? — и понял, что Катерина переживает гораздо сильнее, чем показывает.

В действительности я ошибся: загрустила моя женщина совсем по другому поводу, но в тот момент я и представить не мог, что он вообще возможен.

— Ближайшие четыре недели могут стать самыми скучными в жизни, — произнес я, стараясь, чтобы голос прозвучал ободряюще. — Нужно придумать, чем будем заниматься.

— Кроме секса, — уточнила жена.

— Хорошо, что ты понимаешь, что сексом мы будем заниматься часто.

— Не хочу тебя перекармливать.

— Глядя на тебя, я всегда голоден.

Катерина протянула руку и провела пальцами по моей щеке.

— Тебе придется работать?

— Обязательно. Но не думаю, что дела займут много времени.

— Можно я буду тренироваться в гостиной? Привезу из клуба кое-какое оборудование и…

— Все что угодно. Помощь нужна?

— Потребуется, когда решу, что мне разрешат забрать домой.

— А я постараюсь много не бухать с мужиками.

— Расписку дашь?

— Без проблем.

— Что значит «много не бухать»? — опомнилась Катя. — Я тебе дам «много не бухать»! Будешь так шутить — устрою тебе «сухой закон».

Я рассмеялся и погладил жену по бедру.

— Возможно, мне придется проводить удаленные занятия с клиентами, — вернулась к серьезному тону Катерина. — Лиля сказала, такая возможность сейчас обсуждается.

— Гостиная в твоем полном распоряжении.

— Еще я запишусь на марафон по уходу за ногтями и фейсфитнес. Давно об этом думала.

— А по вечерам будем смотреть фильмы и сериалы, на которые не оставалось времени раньше.

— И будем ложиться под утро.

— Нет.

— Нет?

— Для того чтобы оставаться в форме, нужно ложиться как обычно и вставать как обычно.

— Серьезно? — удивилась Катя.

— Абсолютно, — подтвердил я.

— Ты первым плюнешь на правило.

— На что спорим?

— Если ты не встанешь вовремя, следующие три дня мы не занимаемся сексом.

— Почему? — удивился я, впервые услышав от Кати, что она готова отказаться от сладкого.

— Ты должен быть строго наказан.

— По выходным спим сколько хотим.

— По выходным спим сколько хотим, — согласилась жена.

— Что будет, если я ни разу не нарушу правило?

— За всю самоизоляцию?

— За первую неделю.

— Если всю неделю ты будешь просыпаться по будильнику, я обещаю… — Катерина подалась ко мне и прошептала на ухо то, что нельзя печатать даже в книге, продающейся в целлофане. Но поверьте: это было весьма интригующе.

— Договорились, — сказал я.

Вместо ответа она поцеловала меня в губы.

За разговором мы успели доехать до дома, оставили машину на привычном месте и подошли к подъезду. Разговор закончили, можно сказать, на пороге. Поцеловав меня, Катя повернулась, я открыл дверь, пропустил жену вперед и…

И вздрогнул. Потому что Катерина закричала, как никогда в жизни.

Чумовой приход

Рванул жену на себя, вытащил на улицу, а сам вновь заглянул в подъезд и тихо выругался, увидев смерть. Нет, не шучу, все как положено: черный балахон, черные перчатки, коса, белая маска безжизненного лица. Смерть смотрела мне в глаза, стоя в проходе лифтового холла.

А я смотрел на смерть и думал, что розги — неплохой, в принципе, воспитательный инструмент, однако в данном случае — запоздалый.

Секунд через пять смерть поняла, что дело плохо, и дрожащим голосом осведомилась:

— Сердишься?

— Я — нет, но Катерина тебя убьет.

И, в общем, было за что. Как еще реагировать, когда входишь в подъезд, веселый, слегка расслабленный, переживший замечательные покатушки по пустынным улицам и не менее замечательный бурный секс… И сталкиваешься нос к носу со смертью. Ночью. В приглушенном освещении: после полуночи в подъезде отключалась половина ламп. Я был уверен, что Катерина устроит громкий скандал, но жена меня удивила. За те несколько секунд, что у нее были, Катя успела успокоиться, подслушала наш со смертью разговор, выглянула из-за моего плеча и произнесла:

— Юля, ты обалдела — устраивать такие аттракционы?

На самом деле Катерина использовала другой глагол, но я изменил его, поскольку имею право на художественный вымысел. Да и нехорошо постоянно материться.

— Мы хотели сделать мрачную фотосессию к началу самоизоляции, — объяснила смерть.

— Ночью?

— Мрачную.

— Ночью?

— Ночью здесь никого нет, — робко подал голос фотограф, который до сих пор прятался за углом лифтового холла. Как я и думал, фотографом оказался Покемон.

Катя посмотрела на меня. Я пожал плечами.

— Ночью здесь и правда никого нет.

— Я испугалась.

— Мне их убить?

Жена вздохнула. Покемон робко улыбнулся. Смерть развела руками, и мне показалось, что на ее пластиковом, смертельно бледном лице отразилось глубокое сожаление. Пауза продлилась еще несколько секунд, затем Катерина рассмеялась, и я понял, что она больше не злится.

Юльке шел девятнадцатый год, и она была по-настоящему красива. Если коротко: платиновая блондинка с большими глазами. Над внешностью Юля трудилась день и ночь, поддерживая лицо и фигуру в идеальной форме, поскольку вот уже несколько лет профессионально, если можно так выразиться, занималась косплеем.

Все началось с манги и аниме. Яркие образы нарисованных персонажей увлекли юную Юлю настолько, что ей захотелось перевоплотиться в них, почувствовать себя принцессой Мононоке, Рюко Матой и Леди DMC. И не просто почувствовать, а увидеть себя в их образе. Родители слишком поздно сообразили, что увлечение поглотило дочь с головой, и смирились, позволив Юльке тратить на любимое занятие время и деньги. После выпускного у них состоялся важный разговор, во время которого Юля пообещала получить высшее образование и не сниматься обнаженной. Не говоря уж о порнографии. И не поддаваться на предложения переспать за деньги — среди «любителей» косплея хватало фетишистов и просто старых козлов. Взамен она получила машинку «Мини», о которой мечтала с восьмого класса, двухкомнатную квартиру и неохотное благословение.

Наложенные ограничения и серьезное отношение к учебе изрядно тормозили продвижение Юли к вершинам косплейного блогерства, зато заставляли уделять большее внимание деталям и собственно искусству перевоплощения. На мой взгляд, у нее получались великолепные сеты, ценные сами по себе, а не только благодаря раскрученным мультикам.

Другими словами, Юлька была блондинкой в хорошем смысле слова.

— Дефиле отменили, команда разъехалась, в Москве мало кто остался, в универе переходим на дистанционное обучение. Все говорят, что будем сидеть по домам целый месяц, — рассказала Юлька, сняв, наконец, маску и прислонив косу к стене. — И я вдруг подумала, что карантин — замечательная идея для фотосессии. На Москву надвигается чума. Город замер в ожидании. Никто не знает, что будет дальше. Людей переполняют неуверенность и даже страх. Люди смотрят в окна — и видят бредущую по улицам Смерть. Поглотит ли она прошлый мир?

Мы с Катериной переглянулись, но промолчали.

— Стиль: болезненная готика, — увлеченно продолжила Юлька. — Я позвонила Гене, он согласился помочь. Мы быстро сформировали образ и пошли фотографироваться.

— На детскую площадку? — невинно осведомился я.

Теперь переглянулись ребята.

— Мы собирались дойти до реки, — призналась Юлька.

— Если не будет страшно, — добавил Покемон.

— Так себе фотосессия, — начал, я, но, увидев взгляд девушки, мгновенно поправился: — Центральный образ потрясающий…

— Беккер, ты еще не видел, что у меня под балахоном.

— Стоп, — твердо произнес я. — Давай не будем заходить так далеко. Я уверен, что под балахоном скрывается нечто сногсшибательное, но пока пусть это останется твоей маленькой тайной. Я же хочу сказать, что подъезд, наш милый двор, «полоса любви» и темная река — так себе декорации и для замысла, и для великолепной модели.

Юлька зарделась. Катерина отвернулась, чтобы скрыть улыбку.

— А где нам было снимать? — вздохнул Покемон. — Ты ведь знаешь, что я не умею водить…

— А я, наверное, буду интересно выглядеть за рулем, — добавила Юля, указывая на маску. — К тому же у меня «Мини», в который коса точно не поместится, и фотограф, который всего боится…

— Я ничего не боюсь! — возмутился Покемон.

— Особенно зомби, хулиганов и полиции. Ну и темноты, конечно.

— Ты сейчас договоришься до того, что будешь сама себя снимать.

— Вот и решили фотографироваться рядом с домом. Хорошо еще, что Гена согласился выйти из квартиры.

Покемон фыркнул, но промолчал. Мы с Катей вновь переглянулись, и по глазам жены я понял, что она, во-первых, действительно больше не сердится; во-вторых, готова к приключениям.

— Ты хочешь спать?

— У тебя открылось второе дыхание? — прищурилась Катерина.

— Учитывая, каким долгим получился день, — третье дыхание.

— Ого, — не выдержал Покемон. — Что празднуете?

— Репетируем самоизоляцию.

Юля прыснула.

— Поехали, — решила Катя.

Обрадованная Юлька захлопала в ладоши, подскочила ко мне и поцеловала в щеку.

Мы вернулись в Москву и сделали тот фотосет, о котором грезила наша косплейщица.