— Можно и не приносить жертву богам, — ответила она. — Не если за поимку демона была назначена награда…

— Десять серебряных, — без колебаний заявил Здравко.

— Разве ты не говорил что-то о тридцати? — Роган использовал возможность немного отомстить трактирщику за то, что тот попробовал одурачить его при переговорах.

Незнакомка посвятила черноволосому великану короткий, но пытливый взгляд. Затем повернулась к Здравко. Ей было достаточно просто поднять брови, чтобы улыбка гнома изменилась на искривленную усмешку.

— Конечно же, тридцать! — Он шлепнул себя ладонью по лбу. — Ох уж эта моя проклятая память! Хм… — Здравко прокашлялся и скорее отвел взгляд в сторону трупа. — Что сделаем с этой падалью, пани? Не будет ли лучше сжечь его немедленно?

— С ума сошел? — Охотница вытащила нож. — У него очень нежное и вкусное мясо.

В трактире тот час все вытаращили глаза.

— Шуток не понимаете! — Мирена покачала головой и склонилась к добыче. — Мясо демона твердо, словно подошва, а вкусно, как протухшая рыба. Мне нужны только его зубы. За такой амулет некоторые дадут целое состояние.

— Мне надо выпить…

Здравко глотнул пива и быстро отвернулся.

— И я бы не отказалась.

Несколько раз отвратительно чмокнуло и затрещало. Ведьма остановилась, взглядом оценила окровавленные клыки, спокойно кивнула и засунула их в мешочек на поясе. Потом глотнула из рога, который ей быстро подала дрожащая служанка. Тем временем в трактир вбежал старый лекарь, увешанный амулетами и зловонными птичьими внутренностями. Он начал осматривать раненого простолюдина.

Охотница склонила рог и сдавленно икнула.

— Кстати, я застала демона за поеданием каких-то голов. Что это за головы? Они выглядели, будто головы аваров…

— Это они и есть, — пояснил Здравко. — И это еще не все о них. Они принадлежали Кровавым Псам.

Мирена пронзила его взглядом.

— Что ты мне этим хочешь сказать, гном? Где бы вы взяли головы проклятых Кровавых Псов?

— Их принес вон тот человек.

Серые глаза ведьмы опять остановились на черноволосом человеке, который молча сидел в полутьме.

— Серьезно? Кто он?

— Ты слышала о Черном Рогане? — спросил Здравко.

— Посмотрим, — ведьма стала внимательно рассматривать незнакомца. — Так ты и есть тот самый легендарный убийца из Вастограда? Хммм… Говоря по правде, представляла тебя иначе.

Тьма в глазах великана стана непроницаемой.

— Мне жаль, что я тебя разочаровал, — холодно обронил он.

— Кто сказал, что я разочарована? — ответила она и подняла рог, не спуская глаз с черноволосого.

Темные глаза Рогана наблюдали за ней из-под густых черных бровей. В какой-то момент показалось, будто в них заблестела искорка интереса или любопытства. Но потом воин покачал головой, допил пиво и встал.

ГЛАВА III

«КРОВАВАЯ ЗВЕЗДА»

Широкая дорога петляла в густом буковом лесу. Всадник в черном быстрой рысью двигался по склону просторного холма. Копыта вороного жеребца поднимали листья, которые благодаря очень сухому лету опали слишком рано, в самом начале осени. Солнце, то показывающееся, то исчезающее за перемещающимися облаками, уже дотронулось до горизонта на западе.

Человек в черной одежде добрался до вершины холма. Он переехал через нее, гоня перед собой свою длинную тень. Деревья здесь росли редко. Вскоре открылся вид на восточный от вершины край.

Теперь всадник остановился.

Перед ним лежала просторная долина и на другой стороне простиралась угрюмая масса густо-зеленых холмов. В долине уже господствовала тень, но ползущую по дну реку отблеск неба превратил в поток текущего серебра. Даже здесь был слышен ее мрачный монотонный гул. Обильные осенние дожди наполнили широкое русло большим количеством стремительной воды.

— Хрон, — пробурчал Роган себе под нос.

Он уже приготовился снова поторопить своего жеребца, когда на дороге за ним загремели копыта. Всадник повернулся в седле. Если его и удивило увиденное, то Роган не моргнул и глазом.

Наездница с татуировкой на лице замедлила галоп, подъехав к нему легкой рысью. Ее гнедой весь взмок.

— Посмотрим, — сказала она, когда остановилась около всадника на вороном коне. — Значит, Роган из Вогастограда.

— Мирена, — сдержанно пробурчал он.

— Я и не знала что у нас общий путь.

— Да он и не общий, — отвел от нее взгляд и поторопил коня.

Ведьма недолго смотрела на его спину, а затем поторопила своего гнедого, догнав Рогана в два счета.

— Значит, испарился из трактира «У Княгини Драголюбы», словно русалка — с первыми петухами…

— Что тебе нужно? — заворчал он. — Зачем ты следила за мной?

— Следила? — Мирена засмеялась, хотя в ее глазах искрилось раздражение — Ты думаешь, я тебя преследую? Наверное, ты уснул в седле. Тебе что-то привиделось, черная голова.

Не обращая на нее внимания, он продолжал скакать. Сухая трава вокруг них волновалась, словно желтое море.

— Хорошо, — немного погодя сказала ведьма. — Не буду ходить вокруг да около. Ты прав, я ехала за тобой. Хочу знать больше о месте, называемом Кирт.

— Ага! — Роган криво усмехнулся. — Карлик в трактире все тебе разболтал.

— Более чем охотно. Знаю, что ты преследуешь большую стаю аваров. И, судя по всему, не имеешь ни малейшего представления, где их искать.

Он пожал плечами:

— Как-нибудь разберусь.

— Уверен? Судя по тому, что говорил гном, я бы решила — аварская берлога действительно хорошо спрятана. Скорее всего, ее будет защищать магия. В конце концов, это святыня Келгара.

— Вот и еще одна причина, по которой тебе не стоит в это ввязываться. Люди, по следам которых я иду, фанатичные последователи Келгара. Еще недавно они служили Югуру, аварскому жрецу.

— Если пытаешься меня запугать, то зря тратишь силы. Я уже большая девочка. Более того, Югур сыграл в ящик, пребывая в Вукмаре. Один мой знакомый присутствовал при этом — Моцногор из Велестура. Он был с волшебниками, которые должны были защитить славянско-булгарское войско от чар Югура. Я, к счастью, не присоединилась к этим безумцам, хвала Чорс! Большинство из них загнулось.

— Да. Их собралось больше дюжины. Потом Югур вылез на крепостную стену, небо треснуло, все поглотил огонь. Из наших чародеев это пережило только трое.

— Но и от Югура осталась только горстка жирного пепла. А значит, это не повод наложить в штаны. Кровавые Псы — опасные твари, но без своего жреца они уже совсем не те, кем были. Давай вернемся к моему предложению. Если хочешь попасть в святыню «каркающих», тебе однозначно потребуется помощь чародея.

— Нет, — отрезал он.

— Что — нет?

Роган посмотрел на нее.

— Послушай меня как следует, ведьма. Оставь меня в покое. Я действительно действую на свой страх и риск. И никогда не втягиваю в свои дела чужих людей.

Мирена злобно сжала зубы.

— Попробуй немного использовать голову. Как следует поразмысли обо всем. Спорим, что ты даже не знаешь, перешли авары Хрон или двинулись вдоль реки на северо-запад.

Он молчал и хмурился.

— Угадала, да? А сейчас рассуждаешь о том, что святилище может быть скрыто в тех холмах на другом берегу. Но не исключено и то, что оно окажется где-то дальше на севере. Тогда Кровавые Псы пойдут вдоль реки. А есть еще и торговый путь, — ведьма указала на долину, — он им сулит богатую добычу.

Уже с этого расстояния виднелась бледная лента, которая вилась по западному берегу реки, будто ее верный спутник. Это и был торговый путь, соединяющий Дунайскую область с городами на побережье Хрона. На север по ней возили хлеб и вино, а в обратном направлении — кожаные изделия, мед, камни для жерновов, а главное — редкие металлы. Они приходились весьма кстати кузнецам-гномам под Ситно. Именно в тех местах оба пути, с севера на юг и от Нитры, по которому прибыли всадники, соединялись. Дальше оба вместе ползли на восток, к отдаленным низинам, которыми владел гордый князь Кошиц.

— Не верю, что они продолжили путь далее по реке, — размышлял вслух Роган. — Дорогу вдоль Хрона сторожат мощные города — Жерград, Пустоград, Перукарх… Я бы сказал, что авары перешли Хрон и направились к холмам под Ситно.

— Но ты не можешь быть в том уверен. Я точно выясню, где их искать. У меня есть способности, которых тебе не хватает.

— Скажи мне, — пробормотал Роган, — какой у тебя в этом интерес?

— Ну-ка, — она резко посмотрела на него, — не играй со мной в эти игры! Ведь и ты не бьешь Кровавых Псов только для того, чтобы о тебе потом сочиняли геройские песни. Ты такой же наемник, как и я. Никаких благородных побуждений. Уж я не говорю, сколько лет ты провел в боях с аварами. Война может научить только одному — как быстрее всего отправить кого-нибудь в объятия смерти. Так почему бы на этом хотя бы не заработать?

— До сих пор не пойму, к чему ты клонишь.

— Перестань. Что такого в этом Кирте, что из-за него тебе охота таскаться за горсткой вшивых беглецов и постоянно уставать от их резни? Спорим, — добавила ведьма с блеском в глазах, — что это в этом святилище полно награбленного «каркающими» золота.

— Ах так! — Роган слегка усмехнулся. — Тебе это пришло в голову? Оттого ты и вцепилась в меня, будто клещ. В этом случае должен тебя разочаровать: для меня война — не вопрос прибыли. Это мое собственное дело. Мой неоплаченный долг Кровавым Псам.

Мирена усмехнулась, благодаря чему татуировка на ее лице заколыхалась, будто ожила.

— Не верю ни одному твоему слову. Не хочешь делиться золотом, так? Не будь скрягой. Мы можем договориться. Я помогу тебе найти Кирт, а ты мне за это дашь долю с добычи…

— Если там и есть какой-то клад, — совершенно серьезно сказал Роган, — можешь весь его взять себе.

— Вот и договорились.

Они снова въехали в лес. Солнце уже село, тени деревьев начали сливаться в большие темные пятна. В небесный цвет вкрадывались ростки вечерних сумерек. В кронах деревьев свистел ветер, скрипели стволы. Роган и Мирена скакали бок о бок, молча. А рядом с ними непрерывно падали листья.

Ведьма не выдержала столь долгую паузу.

— Предположим, что я тебе верю. Тебя не интересует выгода. Хорошо. Почему же ты преследуешь Кровавых Псов, словно курица — корм?

Роган лишь слегка покачал головой:

— Эта история не будет тебе интересна. В ней нет ничего примечательного.

— Спорим, что для тебя в ней исключительного хоть отбавляй.

Стрелок усмехнулся, но его выдала глубокая темнота в глазах. Он уставился куда-то вперед, но Мирена тотчас поняла, что Роган смотрит слишком далеко, в другое место и время. И то, что он там видел, очевидно, было не самым лучшим зрелищем.

Дорога перед ними вышла между сплетением тернистых порослей и густо растущими стволами. Однако тропа, которую видел Роган, шла по светлому березовому лесу. И была очень узкой — вытоптанной зверями тропинкой…

Холодный ветер утих. Здесь играло солнце, воздух пах цветами и грибами. Здесь правило лето.

По тропинке убегал юноша. Ему было почти восемнадцать, но он уже был мужчиной — высоким, мускулистым. В его темных глазах отражался опыт. Щетина на небритом лице, столь же черная, как и волосы, уже делалась густой и жесткой. В правой руке юноша держал простой лук, изготовленный собственными руками, из-за его спины торчал колчан, полный стрел.

Он перескочил через трухлявый ствол и побежал дальше. На его лице смешалось несколько чувств. Радость от успешной охоты (в мешке на боку он нес двух зайцев, а на поясе болтался приличный тетерев) портила нечистая совесть. Ведь его весь день не было дома. Парень рано ушел на охоту, еще перед рассветом, а теперь уже начинало смеркаться.

Охотничья страсть настолько захватила его, что он совсем забыл о своей молодой жене. Довольно поздно юноша о ней вспомнил. Как же можно было оставить ее дома одну, без помощи. Их сыну будет почти год, он недавно научился ходить. Здобенке стоит большого труда приглядывать за ним. Не говоря о том, сколько тяжелой работы ждало его по хозяйству — например, накормить корову и всех птиц… «Куда делся мой разум?!» — ругал юноша сам себя, пробуя бежать еще быстрее.

Когда он взбежал на вершину холма над равниной, где стояла усадьба, то почувствовал запах дыма. Тотчас юношу обуяли злые предчувствия. Это не был легкий дым очага, над которым Здобенка каждый день готовила еду. Над холмом стелился смрад от большого огня.

От пожара.

Пока он сбегал вниз по склону, запах становился более сильным и зловещим. Наконец юноша выбежал из леса на скошенный луг перед домом. И оцепенел от ужаса…

Роган глубоко вздохнул и покрутил головой.

— Оставим это. Не хочу о том говорить.

Мирена молча кивнула. Ей и не нужно было ничего узнавать. Ведь в тот момент, когда Роган погрузился в воспоминания, она вошла своим сознанием в его мысли и теперь смотрела на воспоминания внутренним зрением самого воина. Ведьма видела зеленые просторы с черным пятном посередине. Видела сожженные остатки избы, торчащие из тлеющего пепла, словно обгорелые кости из погребального костра. И чувствовала устрашающую смесь ужаса, безграничной жалости и первых искорок неукротимого гнева, которая захватила душу юноши…

Она содрогнулась.

Вдруг кони подняли головы и принюхались. Вороной неспокойно фыркнул, гнедой затряс головой. Всадники навострили уши. Они были почти на середине склона. Из сгущающихся теней перед ними показалось темное лицо.

Точнее, это был все же большой продолговатый камень, стоящий около дороги. Очевидно, он был не из близлежащий местности. Должно быть, его доставили из совершенно другого места. Камень грубо обработали, кто-то на его поверхности вырезал несколько простых фигур.

— Что это за знаки? — спросил Роган, когда остановил коня у камня.

— Руны. Магические письмена, — ответила Мирена. — Это заколдованный камень. Поэтому кони так неспокойны.

— Ты можешь прочитать эту надпись?

— Ну-ка, разреши. Разумеется, я умею читать подобные письмена.

— Так, что же там написано? «Если хочешь найти любовь молодой девы, добавь ей в напиток каплю своего семени?»

— Конечно-конечно! Учти, ничего такого сложного штрихами записать нельзя. Попробую это разобрать. Камень старый, письмена обточили ветры и дожди…

Пока Мирена разгадывала надпись, Роган огляделся вокруг.

— Там есть тропинка, — пробурчал он.

— Что?

— Тропинка. Среди того папоротника, сразу за камнем.

— Уже вижу. Должно быть, она ведет к святилищу.

— Ты это вычитала в тех каракулях?

— Именно так. Это знак для святого места — родника, источника, может быть, дубовой рощи. А символ в виде топора…

— Перун?

— Именно.

— Значит, поблизости есть святилище. Это могло бы пригодиться. Быстро темнеет. Думаешь, резание кур и предсказания по крови и пеплу в этих краях достаточно доходны? Вряд ли местные жрецы нас прогонят от порога, если за ночлег и немного еды мы предложим им немного чеканного серебра?

— Почему бы и не попробовать?

Они повернули коней на тропинку.

Уже через пару шагов оба увидели между деревьев забор из больших бревен и связки веток, которые использовали для крыши. Вскоре они выехали на пространство перед простой избой. Здесь господствовала тишина. Двери дома стояли открытыми настежь, а внутри чернела тьма.

— Похоже, никого нет дома, — предположила Мирена.

— Вопрос в том, — Роган заговорил тише, — как давно все ушли. Волхвы могли оставить свою избушку добровольно. А могли — ногами вперед.

Он поторопил коня к забору у дома и наклонился в седле. Тотчас Роган протянул руку, сжав лук.

— Что такое? — сдавленно спросила Мирена.

— В том загоне еще недавно были поросята. Следы на грязи еще свежие.

Роган соскочил с лошади, повесил на спину колчан со стрелами и приложил одну стрелу к луку. Мирена тоже выскользнула из седла, вытащив меч Жихадло.

— Подожди немного, — сказала она. — Выясню, не скрывается ли тут кто-нибудь.

Воин непонимающе посмотрел на нее. Ведьма сомкнула в ладони лунный амулет на груди и на мгновение прикрыла глаза. По ее телу пробежала дрожь, похожая на ту, которая владеет человеком при достижении блаженства. Роган сам удивился, что ему пришло в голову именно такое сравнение.

Она открыла глаза.

— Здесь есть что-то живое.

— Где?

— За домом.

— Это человек?

— Нет. Это только простое сознание.

С луком, изготовленным к стрельбе, Роган направился вдоль дома. Ведьма шагала за ним. Оба осторожно обошли угол.

— Всемогущая Чорс, — простонала Мирена, — ну и вонь!

— Кто-то устроил здесь порядочную бойню. — Роган указал подбородком на стену избушки. Она была вся в крови, а под ней лежала куча внутренностей и конечностей, которых покоились три свиньи головы.

— Этот кто-то, должно быть, оказался очень голоден, — обронила Мирена.

— Так случается, когда ты в бегах и оставил за собой долгий изнурительный путь.

— Мне это тоже пришло в голову.

Вдруг что-то зашуршало. В нескольких шагах от них промелькнула тень. Роган молниеносно прицелился, но стрелу не выпустил. Создание скрылось в чаще, топот маленьких лапок быстро потерялось в лесу.

— Вот нечисть! — Мирена опустила меч. — Проклятая лисица! Ее привлек этот запах.

— Но ее интересовали не свиные желудки. Там, за домом, есть еще что-то.

— Что бы это ни было, оно не проявляет признаков жизни.

Роган действовал очень осторожно и без предупреждений Мирены. Они вышли на небольшой двор перед избушкой.

— Я это знала. — Девушка поморщилась.

Недалеко от помойной ямы лежал голый человек. Его руки и ноги были широко раскинуты и крепко привязаны к кольям, вбитым в землю. Окостенелое тело покрылось морщинистой кожей, а длинная борода трупа казалась почти белой. Хотя мертвец уже кишел насекомыми, да и падальщики тоже провели на нем свои работы, причина её смерти все еще выглядела очевидной. Кто-то разрезал несчастного от грудной клетки до самого паха.

— «Кровавая звезда», — процедил Роган сквозь зубы и опустил лук.

— Что?

— Так Кровавые Псы поступают со своими пленниками. Прибивают их к земле или привязывают к дереву. А потом распарывают так, чтобы не повредить ни один важный орган. Ты, конечно, можешь представить, как долго и с какими мучениями эти бедняги умирают. Авары знают, что из их страданий Келгар черпает свою силу.

Голос Рогана изменился. Он вдруг заговорил, словно во сне. Мирена пытливо посмотрела на воина, заметив, что его лицо затвердело, а глаза сделались отсутствующими. Так было и в тот момент, когда она спросила о причине ненависти воина к Кровавым Псам.

Ведьма снова осторожно попыталась проникнуть в его мысли. Получилось… Мирена прикрыла веки.

Сначала она видела глазами Рогана, смотрела на несчастного волхва с лицом, застывшим в жестокой агонии. Потом образ стал расплываться. Труп нагого старца вытеснило тело молодой женщины. Точно такая же поза, широко раскинутые руки и ноги, внутренности, вываливающиеся из мерзкой раны, которая простиралась от груди к окровавленному разорванному лону. Девушка была еще жива. Ее глаза казались наполненными безумием, а губы настойчиво просили о смерти. Юноша, чьим зрением Мирена все это видела, опустился на колени рядом с умирающей. Он перерезал веревки, опутывающие ее лодыжки и запястья. Ей уже было не помочь. Она умирала, а ее боли становились чем дальше, тем сильнее. Она охрипла, поскольку кричала весь день. Весь день, пока он был на охоте…