Оставалась лишь одна вещь, которую он мог для нее сделать. Из чехла на боку юноша вынул нож и с жалобным стоном приложил острие лезвия к ее груди, где медленно колотилось сердце…

Мирена быстро выскользнула из мыслей Рогана и глубоко вздохнула. Душераздирающий вопль, который в тех воспоминаниях вырвался из горла юноши, был ничем по сравнению происходившим в его душе. Ненависть, которая вышла из этой бури чувств, должна была оказаться страшной. Ведьма подавила собственную внутреннюю дрожь и сильнее сжала рукоятку меча, который немного выскользнул из ее пальцев.

— Та девушка, — спросила она, — была твоя…

Он быстро посмотрел на нее. Ей показалось, что тьма из его глаз выплеснулась наружу и ударила по ней холодным когтем. Остальные слова застряли у ведьмы в горле.

— Моя жена, — сквозь зубы процедил он. — Кровавые Псы убили ее, а нашего маленького сына уволокли с собой, чтобы принести его в жертву своему тысячу раз проклятому богу. Я поклялся, что не найду покоя, пока последний из этих сукиных сыновей не наестся наточенной стали…

Вдруг Роган что-то увидел за спиной Мирены.

— Ты слышала?

— Что? — Она повернулась.

В тишине зазвенела конская сбруя.

— Это не были наши кони?

— Нет, звук шел оттуда. — Он показал в направлении леса. — Вижу, там между деревьями есть какая-то ограда.

Она посмотрела внимательнее.

— Ты прав. Это очевидно, местная священная роща.

Твердо сжимая в руках оружие, они поспешили в том направлении.

Священную рощу охранял забор из кольев. Каждое бревно было сверху вырезано в виде человеческой головы. Выглядело это так, будто на проходящих мимо смотрит шеренга лиц. Перед большой резной аркой стоял привязанный конь — статный длинноногий буланый. На спине у него была красная попона, обшитая желтой лентой и кистями. Седло и ремень оказались отделанными серебряными заклепками и блестящими камнями.

— Вот нечисть! — проворчала Мирена. — Аварская упряжь.

Роган кивнул:

— Можешь выяснить, сколько там этих червей?

Ведьма опять коснулась серебряного полумесяца, который висел на ее шее, прикрыла глаза. На ее лице появилось сосредоточенное выражение. Через мгновение она порывисто выдохнула и покачала головой:

— Не могу. Все опутано магией. Дикой, природной. Она сочится из тех деревьев.

— Ничего страшного. Подожди-ка меня здесь.

— Ни в коем случае. Это не геройская песня, а я — не какая-то послушная женщина, которая только водит отважного богатыря и позволяет ему охранять себя на каждом шагу. Если там много этих сукиных детей, тебе понадобится мой меч. Я не ношу его в качестве украшения.

Роган посмотрел на нее.

— Пойдешь, но оставайся за мной. Когда я начну стрелять, впереди меня будет не слишком безопасно.

Мирена запомнила это.

Осторожно они прошли мимо буланого. Когда они оказались под аркой, бычьи черепа смотрели на вошедших пустыми глазницами.

За оградой уже господствовала тьма. Ни один топор не смел коснуться священной рощи, поэтому старые стволы росли здесь, густо переплетаясь с молодыми деревьями и кустарником. Кроны оказались так переплетены, что сквозь них, наверное, нельзя было увидеть небо. Узкая дорожка походила на длинный темный туннель.

Рогану и Мирене пришлось проявлять внимание на каждом шагу — слой листьев разглашал любое неосторожное движение.

Затем перед ними появился просвет: тропинка вышла на широкую поляну. Две статуи высотой почти в две сажени изображали существо с усатым и мрачным лицом. Они выступали из алтаря. В руках каждой был зажат большой топор, а их головы украшали шлемы с бычьими рогами.

Это был Перун — повелитель грома, самый могущественный из богов. Ему составляли компанию идолы более низких богов. Перед одним из таких идолов на коленях стоял массивный мужчина.

На нем была заношенная рубашка, кожаная куртка с бронзовыми накладками, льняные штаны и дырявые ботинки. Человек стоял спиной к приближающейся паре, он, очевидно, не подозревал, что уже не один.

Роган осторожно вышел на площадку, выставил вперед левую ногу и натянул тетиву до самого лица.

— Ты — мертвец, — процедил он сквозь зубы.

— Яйца Перуна! — В человека будто попала молния. Он порывисто повернулся и вскочил. До этого момента казалось, что он молится. Но догадку опроверг остаток пирога в одной и половина съеденного яблока — в другой руке. Верзиле было вряд ли более тридцати лет, хотя длинные волосы и растрепанная рыжая борода делали его старше. — Не стреляй, дружище! Я не хотел осквернять это место! Я был так голоден и думал, что боги окажутся милосердными и поделятся с усталым путником небольшим количеством еды…

— Безусловно, это не «каркающий». — Мирена встала рядом с воином. Но черноволосый стрелок все еще не спешил ослабить тетиву.

— Это может быть одна из славянских крыс, которые воевали на стороне аваров! На юге и на востоке целые племена за обещание части добычи охотно становились передовым отрядом «каркающего» войска.

— Перун и остальные боги! — Усатый выпучил глаза. — Что ты такое говоришь, дружище?! Я — союзник аваров?! Никогда! Я — Велемир из Борина, до недавнего времени был всадником на службе у Радомира из Нитры. Целых шесть лет я рассекал аваров на еду для ворон. От битвы под Девином до той прекрасной бойни в начале того лета, когда мы взяли Вукмар и насадили задницу кагана Сагутая на острый кол. Сейчас возвращаюсь домой. Благодаря этой заварухе с христианством и булгарской скупости я столь же беден, как и при уходе из родного города. Единственная вещь, которую несу в качестве добычи с этой проклятой войны — украшенное серебром аварское седло. Это из-за него вам пришла мысль, что я могу быть «каркающим», да? Пусть того авара кондрашка хватит, я знал, что оно принесет мне только несчастье! Из-за него мне стрела почти почесала спину.

Слова великана, очевидно, не убедили Рогана.

— Что ты знаешь о жреце?

— О каком жреце?

— О том, который лежит мертвый за своей избушкой.

Велемир еще больше вытаращил глаза.

— Серьезно? То-то мне показалось странным, что здесь никого нет. Когда из дома никто не отозвался, я пошел к роще посмотреть, не найду ли здесь кого-нибудь… Что случилось с этим несчастным?

— Авары, — процедил Роган сквозь зубы. Казалось, он выплюнул это слово. — Что ты здесь ищешь, Велемир? Куда направляешься?

— Домой. Мой род живет в холмах, сразу на другом берегу Хрона. — Рыжий показал направление пальцем.

— Он говорит правду, — сказала Мирена. — Я бы узнала, если бы он врал. Кроме того, жрец уже начал гнить, он наполовину съеден насекомыми и падальщиками. Волхв мертв уже минимум два дня. Этот мужик не имеет ничего общего с его смертью.

— Разумеется, не имею, яйца Перуна! — возмущенно воскликнул Велемир.

Роган еще немного сомневался, но все же слегка кивнул и опустил лук. Усатый громко выдохнул:

— Всемогущие боги! Ну и напугали вы меня, люди!

— Если бы ты не объедался от души жертвами с алтаря, — сказала Мирена, — то услышал бы, как мы подошли. Не стыдно тебе красть у бога?

— Послушай, какого бога? — захохотал великан и вернулся взглядом к идолу. Это не был шедевр, дерево со временем потемнело и потрескалось, поэтому любые образы можно было узнать с большим трудом. — Кто-то забил в землю вырезанное полено. Что бы это могло быть? Мерзкобог?

Мирена вложила меч в ножны.

— Я бы сказала, что это Жива.

— Жива? — фыркнул усатый. — Это? — Он посмотрел повнимательнее. — Ну да, у нее что-то, как от козы… Но скажу вам, что от этого мелкого святотатства мне непонятно почему лучше не стало. Два пирога, сухие как трут, одно плесневелое яблоко и горсть пшеницы. А питье?! — Велемир громко закашлял и сплюнул. — Проклятое конопляное масло!

В голосе Мирены прозвучали нотки веселья.

— Его дают Живее для обеспечения плодородности. Для урожая.

— Ну, мою плодородность это точно не улучшило. Гнусное свинство. Тьфу! — Велемир подошел к воину и ведьме и как следует посмотрел на Рогана. — Хм, странно…

— Что такое? — проворчал Роган, убирая стрелу обратно в колчан.

— В том сумраке я сначала не разглядел как следует твое лицо. А теперь мне кажется, что я тебя уже где-то встречал прежде. Тебя, златовласка, вижу в первый раз, в том я уверен. Эту милую татуировку и эти роскошные косы я бы ни за что не забыл…

Глаза ведьмы стали подобны двум кускам льда.

— Златовласка? Косы?! Послушай моего совета: больше никогда не говори при мне этих слов. — Она сдержанно повернулась к выходу.

— Боги, да у нее язык еще острее, чем мой топор. — Велемир посмотрел на Рогана. — Кто она такая?

— Мирена, — ответил долговязый и не обращая внимание на свистящее дыхание Велемира, пошел за ведьмой. — А я Роган.

— Яйца Перуна! — великан хлопнул себя ладонью по лбу и зашлепал за парой. — Конечно! Черный Роган. Память у меня девичья! Я не узнал величайшего героя Вукмара, да осудят меня боги! И Мирена, прозываемая Осой. Это же самая известная ведьма и охотница на демонов к востоку от реки Моравы. Что вас привело в эти богами забытые места?

— Это длинная история, — бросил Роган.

— Разве оно важно? — запротестовал Велемир. — Как раз опускаются сумерки, наступил длинный осенний вечер. Он как будто создан для длинных историй.

Ведьма, шедшая впереди, подняла взгляд на столб.

— Благородная Чорс! Этот олух… Он, разумеется, испытывает мое терпение, так?

Ведьме показалось, что в шуме, издаваемом дубами, послышался смех богини.

ГЛАВА IV

ПРИЗРАКИ В ЛУННОМ СВЕТЕ

— Чума это побери! — выругался Ждан и изо всех сил ударил по тяжелому валуну.

Спрош перестал копать, выпрямился и посмотрел на хозяйского телохранителя, стоящего над краем ямы.

— Тебе нужна помощь? — предложил он.

— Нет, — пропыхтел Ждан сквозь зубы. — Закончи с ямой. Тьма быстро сгущается, я не хочу торчать в этом убогом месте больше, чем нужно.

— Думаешь, мне это нравится? — Спрош схватился за простую деревянную лопату. — Тут страшно. И эти проклятые аварские головы… Бррр! Глаза мы им проткнули гвоздями, но и так и чувствую, что они все это время на меня глазеют.

Ждан напоследок привалил валун. Камень шумно столкнулся с кучей остальных приготовленных валунов. Телохранитель громко закашлял и сплюнул.

— Думаю, что их уже более чем достаточно. Как считаешь?

Спрош выбросил из ямы последние остатки земли и кивнул.

— Думаю, этого будет достаточно.

— Главное, мы отсюда уже уходим, — пробубнил Ждан. Он подал Спрошу руку и помог ему вылезти из влажной ямы. — Вернемся в трактир и выпьем два рога пива, и неважно, понравится это гному или нет. Мы выпивку заслужили за такую-то мерзкую тяжелую работу.

— И я так думаю. Спите сладко, паршивые башки! — проворчал простолюдин, столкнув ногой в яму шесть голов, связанных кожаным ремнем.

— А ты можешь составить им компанию, коротышка, — прибавил Ждан, поднял с земли мешок с трупом демона и бросая его в могилу. — И эти заколдованные черепа пусть идут за ним…

Вдруг где-то в темноте между деревьями загремели копыта. Слуги обменялись испуганными взглядами. Ждан быстро потянул руку за спину, сжав рукоятку топора. Спрош потянулся за палкой. Бессознательно оба встали ближе друг к другу.

По дороге приближалось не менее десяти всадников. Один за другим они появлялись из темноты леса. На первом коне сидел низкий коренастый человек с круглым лицом, его волосы были заплетены в две косы. За всадником развевался темно-зеленый плащ. В руке предводитель отряда сжимал посох с вырезанным набалдашником в виде головой змеи. Кроме этого жезла никакого оружия у него не наблюдалось.

Зато сопровождающая его свита оказалась вооруженной до зубов. Некоторые — со шлемами на головах и в кожаных доспехах. У иных доспехи были даже из бронзовых пластин, а кое-кто оделся лишь в грубо сшитые шкуры или кожаные плащи. Большинство из них были людьми, но имелись в этой компании и горичинский метис, и даже драган. Всех их объединяла одна-единственная вещь — отряд все выглядел очень опасным.

Чародей остановил коня около ямы. Он заинтересованно в нее посмотрел. Содержимое могилы скрывала тьма, но человек что-то пробурчал, после чего змеиная голова на конце жезла засветилась зеленоватым. Из дыры на мага слепо уставилось полдюжины голов, скаля зубы из зияющих ртов.

Волхв отвел глаза в сторону. Что-то его заинтересовало. Он наклонился в седле, повернул жезл и ткнул концом набалдашника в глазницу одного из черепов.

— Похоже, мы — не единственные охотники в этом лесу. — Чародей поднял страшный трофей и показал его остальным всадникам. — Вот нечисть! Я надеялся, что мы доберемся до этих шестерых и вытрясем из них местоположение святилища.

— Но мы хотя бы знаем, что на правильном пути. Все «каркающие» направляются куда-то к Хрону, — отозвался драган с худым лицом. На его голове не росло волос, она была покрыта маленькими чешуйками. А тело казалось людским, но было гибким, словно у змеи.

— Это нам вряд ли поможет, — пробурчал волшебник. Он обратил взгляд к трясущимся слугам, стоящим по другую сторону от могилы. — Откуда у вас эти головы? И не пытайтесь мне внушить, что сами поймали «каркающих». Травоядные вроде вас не сумели бы справится с полудюжиной Кровавых Псов.

Спрош совершенно онемел от страха, поэтому Ждану предстояло отвечать на этот вопрос.

— Черный Роган, — прохрипел он. — Он принес эти головы…

Чародей и драган обменялись взглядами, а между остальными всадниками пробежал шепот. Очевидно, они не в первый раз слышали это имя.

— Он был один? — спросил волхв.

— Совершенно один, благородный человек.

— Значит, Черный тоже унюхал эту добычу, — прошипел драган. — Этот сукин сын хочет стащить клад…

Чародей задумчиво покачал головой:

— Может, и нет. Я его знаю лучше, чем ты. Его не интересует золото. Роган одержим местью. Шайка Бургута когда-то давно убила его семью.

— Возможно, так оно и есть. Но если он доберется до аварской добычи раньше нас, то уж не оставит ее лежать просто так.

— Не впадай в панику и попробуй подумать. Роган — одинокий волк. Если он попробует напасть на Кровавых Псов без чьей-то помощи — это будет самоубийство. Может быть, под его мечом они значительно поредеют, но потом и его отправят к Морене. Я предполагаю так: этот глупец сделает за нас всю грязную работу, а мы после него только уберем остатки и возьмем аварское золото.

— Мне это нравится! — Драган оскалился, в темноте засветились два ряда острых клыков. — Но нам надо поспешить.

— Согласен. Время против нас. Но сегодня ночью нам нужно отдохнуть. Мы гоним коней почти без остановки вот уже почти три дня. Ты, — он посмотрел на Ждана и указал перед собой, — что это там за свет?

— Это трактир «У княгини Драголюбы», пан.

— Отлично, — чародей кивнул головой, наклонил жезл и дал черепам скатиться в гроб. — Идем, чтобы не пропитаться этой гнилой вонью.

Всадники пришпорили лошадей и быстрой рысью проехали мимо Ждана и Спроша. Темная кавалькада звенела металлом. Хотя вечер был холодным, Спрош вытер пот со лба.

— Хо-хо! Медовуха! — воскликнул Велемир, когда почувствовал запах из поднесенной ко рту фляги, которую ему подал Роган. Рыжеволосый сделал пробный глоток, выражение его лица было недалеко от блаженства. — И отличная… — Он сделал еще один жадный глоток. — Ааааах… Яйца Перуна, вот чего мне не хватало! Дева Мирена, ты должна выпить с нами!

— Ни в коем случае, — ведьма сделала кислое лицо и помешала в котелке булькающую похлебку. — Возможно, я тебя разочарую, но и это обращение можешь спокойно опустить.

— Ты имеешь в виду — дева? — Великан засмеялся, будто олень протрубил в стае. — Конечно, ведь это был бы грех, если бы такая прелестная дева не позволила мужчине расплести свои косички.

Мирена угостила его ледяным взглядом. Смех Велемира застрял в горле. Он поскорее обернулся к Рогану, удобно облокотившемуся о стену.

— За совместную дорогу! — Рыжеволосый поднял флягу.

— Это не обязательно, — бросил черноволосый стрелок.

— Как это нет? Ты же говорил, что вы ищите Кирт.

Роган и Мирена буквально пронзили Велемира взглядами.

— Ты знаешь, где находится Кирт? — спросил Роган тихо, как будто говорил с кем-то, кто не слишком быстро думает.

— Ну-у, не совсем. Точное расположение святилища не знает никто. Ну, кроме самих аваров, разумеется. Проблема в том, что Кирт охраняют могущественные чары. Вход в святилище для непосвященного человека невидим.

— Я бы на это посмотрела! — Мирена самоуверенно усмехнулась.

— Разумеется, такая могущественная ведьма сумеет раскрыть защиту Кирта. Но у нас в Борине нет никого с такими способностями. Мы уже много раз пробовали найти вход в гнездо «каркающих», позвали заклинателя, жреца и гадальщика из окрестностей. И все напрасно. Знаем только, что Кирт лежит где-то в лесах к северу от нашего селения. Вот и все. Волшебство охраняет его, будто невидимый щит. — Велемир позволил себе еще глоток медовухи. — Когда то давно, еще перед тем, как Само загнал паршивую шайку за Дунай, авары на берегах Хрона становились частыми гостями. И в Борин ездили ловить рабов, угоняли у нас скот, крали зерно и насиловали женщин. Часто оставались и на более длительное время, важно расхаживали, словно куры на свалке. Но вот однажды у нас зимовала многочисленная дружина, которой владел какой-то жрец, могущественный чернокнижник. Только как раз тогда случилось это большое восстание, и к Само присоединились все племена из Моравии и Понитры. И к Хрону ветром донеслись искры от этого огня. Из них быстро разгорелся пожар. Племена забыли старые распри и объединились против общего врага. Люди из Борина никогда не были трусами. Они набросились на воинов чародея, большинство аваров выяснило, каково железо на вкус. Жрец с горсткой воинов прорвался из этой кровавой мельницы и сбежал в горы. Наши шли за ними по пятам, но их следы затерялись в скалах. Было похоже, что авары с лошадьми взлетели…

— Иллюзия, — пробормотала Мирена себе под нос.

— Что это?

— Волшебство, которое обманывает зрение.

— Ах, вот оно что! — кивнул Велемир в знак согласия. — Да, должно быть, это было чем-то вроде того. Волшебник перехитрил преследователей, переждал в укрытии, пока все не утихло, а потом незаметно испарился. Но место, где он укрылся, должно оказаться каким-то особенным. Ведь через несколько лет он неожиданно вернулся в Боринские холмы. Тогда от империи Само давно уже остался только пепел, авары смело ездили вдоль Хрона на север. Жрец приехал с более многочисленной дружиной. Они разграбили несколько Боринских деревень, отвели рабов на то самое тайное место, чтобы принести их там в жертву своему богу. С того времени они постоянно несколько лет возвращаются в свое скрытое святилище и проводят там отвратительные ритуалы. И там всегда присутствует чародей, проклятый жрец Келгара. Старейшины нашего рода утверждают: он всегда один и тот же. Но ему, должно быть, уже добрых двести лет…

Велемир недоверчиво покачал головой.

Роган посмотрел на Мирену.

— Югур.

— И Кровавые Псы, — кивнула она. — Это святилище, наверное, и впрямь особенное, раз из-за него они ездят так далеко на славянские земли. Ведь в здешних холмах этот степной народ буквально ненавидят. Очевидно, речь идет о месте с очень сильным магическим полем.