— Да, вероятно, у нас действительно общий путь, Велемир, — признал Роган.

— Я вам о том и говорил! — Велемир расхохотался. — Яйца Перуна, этот суп пахнет, словно кормежка богов. Советую, возьмите себе побольше, ведь когда я доберусь до еды, остальным ничего не останется! Ну, златовласка, попробуй, не достаточно ли уже мягким стало мясо!

Ведьма, которая уже начала смотреть на Велемира более снисходительно, опять сощурила глаза.

— Взяв в свидетели саму Чорс, я уже один раз попросила тебя, чтобы ты называл меня по имени. Если не можешь запомнить такие простые вещи…

— Хорошо, хорошо, прости меня. Кстати, могу ли я спросить, а кто такая эта Чорс?

— Действительно, — присоединился к нему Роган, — ты все время ею божишься. Кто это может быть?

Мирена сделала удивленное лицо:

— Вы не знаете кто такая Чорс?

— В жизни о такой богине не слышал, — признался Велемир.

Ведьма покачала головой, видя такое невежество, и протянула спутникам свой амулет. Отсвет огня замерцал на маленьком серебряном месяце.

— Чорс — это богиня луны, дуралеи, могущественная царица чародеек. Является в образе совы. Племена далеко на востоке уважают ее, как Перуна или Белеса. А еще она — богиня любви. Только… — Мирена остановилась, покосившись и на одного, и на второго.

— Только что?.. — Велемир с любопытством наклонился вперед.

— Вы, два глупца, точно будете ржать. Я лучше пренебрегу видом ваших ржущих рож.

— Обещаю, что даже не улыбнусь! — Велемир положил ладонь на сердце.

— Я бы тебе этого не советовала. — Мирена посмотрела на них, пожав плечами. — Ну, хорошо. Любовь, которую предпочитает Чорс — это… ну, в общем, короче говоря, это любовь женщины к женщине.

Роган и бровью не повел.

— В самом деле? — Велемир пробовал изобразить серьезность. — Это дли меня большое разочарование, девушка с косами. Но вероятно, сие — не главная причина, по которой ты поклоняешься Чорс.

Скорость, с которой рыжеволосый попробовал уклониться, казалась удивительной для его размеров. Но деревянная поварешка все же попала ему прямо в середину лба.

— Всемогущие боги, ты слышал, чтобы хоть кто-нибудь издавал во сне такие отвратительные звуки?

Роган вышел на крыльцо и закрыл за собой дверь. Раскатистый и пронзительный храп Велемира, иногда сопровождаемый невразумительным бормотанием во сне, стих за стенами избушки.

— Когда человек долгие годы ночует в военных лагерях, в нем что-то сгорает.

Мирена покачала головой.

— Страшно. Даже хрюканье свиней у корыта, полного помоев, звучит приятней. Пойдем лучше уделим внимание другому нашему спутнику.

— Пойдем.

Они направились к темной фигуре посреди двора. Была холодная ветреная ночь. Разорванные облака странствовали по небу и то открывали, то закрывали овальный месяц. Его серебряный свет вырывал из темноты зловещие силуэты деревьев. Без листьев они выглядели, словно скелеты неизвестных чудовищ.

На границе из грубых поленьев, наваленной на скорую руку, под покрывалом лежало тело волхва.

— Объяснишь мне, почему ты не хотела сразу спалить нашего вонючего приятеля? — спросил Роган.

— Конечно. Я думала задать ему пару вопросов.

Реакцией Рогана стали всего лишь приподнятые брови.

— Ты, конечно, знаешь, — добавила Мирена, — что сейчас, пока у него есть хоть какой-то рот, он будет говорить яснее, чем куча пепла.

— Бесспорно.

Ведьма ухватила край покрывала и решительно раскрыла верхнюю половину тела.

— Фу! — Она отвернулась и зажала нос. — Старик решительно не бездействовал, он усиленно продолжал гнить. — Мирена сплюнула. Держа покрывало вытянутой рукой как можно дальше от себя, ведьма стащила его с мертвеца. Свежесть прохладного ночного воздуха перебила отвратительный запах. Гнилая белая кожа трупа буквально светилась во тьме. Пустые глазные ямы, полные насекомых, слепо уставились на месяц.

— Он не выглядит особо общительным, — заметил Роган.

— Однако я могу развязать ему язык. Теперь отойди. Чтобы ни происходило, не приближайся ко мне. Если потеряю сознание, что вполне правдоподобно, подожди, пока все не закончится. Тогда отнесешь меня внутрь и прикроешь шкурой. Утром у меня будет болеть голова, возможно, я буду икать, словно суслик. Но в седле как-нибудь удержусь.

Роган изумленно посмотрел на ведьму. Мирена повернула лицо к мертвецу и слегка расставила ноги, чтобы стоять устойчивее. Серебряный серп на ее груди рассеивал вокруг себя серебристые отблески.

— Беги уже! — приказала она хриплым голосом.

Роган послушно отошел к избе. Внутри Велемир шумно повернулся на другой бок, его храп ненадолго прекратился.

Мирена подняла руки и согнула их в локтях, раскрыла ладони, направив к небу кончики пальцев. Роган, разумеется, узнал этот жест: все жрецы и волхвы использовали его при вызове богов, нечисти и потусторонних сил.

Довольно долго ничего не происходило. Ведьма не шевелилась. Стволы деревьев скреблись в темноте, будто сотни кошек, точащих когти. Потом где-то близко заухала сова. Но вдруг все изменилось.

Роган заморгал. Казалось, будто рассеянный свет луны вдруг стянулось к волшебнице. Все вокруг пропало в абсолютной тьме, но Мирену, напротив, окутало светлое серебристое сияние. Роган не смог избавится от впечатления, что ведьма высосала из окрестностей всю силу своей лунной госпожи Чорс.

Свет был сильно рассеянным, как солнечные лучи, проникающие сквозь густой туман. Он начал распространяться, вначале закрутившись у ног Мирены, потом перебравшись к мертвому жрецу окутав его.

— Проснись! — приказала ведьма измененным и пугающим голосом.

Кроны деревьев затряслись от мощного порыва ветра. Роган удивленно смотрел на это. Действительно ли он слышал хор завывающих человеческих голосов? А может, это ему только показалось? Воин откинул волосы с лица, растрепавшиеся от этого странного порыва ветра, опустил взгляд к Мирене и затаился.

Труп жреца парил над землей, будто на подушке из бледного света. Его губы беззвучно открывались, кулаки судорожно сжимались, а мышцы на плечах сотрясались от присутствия жизни.

— Слышишь ли меня? — громко вопросила Мирена.

Грудь покойника резко поднялась, и из горла вырвался отвратительный сдавленный крик.

— Кто ты? — настаивала ведьма.

Серебряный свет пульсировал, изо рта волхва вылезли маленькие черные жуки. Они ползали ему по лицу, пытаясь убежать. Его горло прочистилось, а хрип сменился способностью произносить членораздельные звуки.

— Ггггг… гооор… — Язык, выклеванный воронами, ворочался, будто растоптанная змея. — Соррраззз… Горазззд… Ссстраж… Сторож святилища…

— Как ты умер, Горазд?

— Прррриехали всс… всадники. Много всс…

— Сколько их именно было, Горазд?

— Мнооо… много…

— Вспомни. Десять? Двадцать? Больше?

— Боо… Т… трююю… дюжины…

— Это были авары?

— Ааааа… Авары… Ч… черепа на ссс…

— На седлах. Да, понимаю, Кровавые Псы. Кто был в этой дружине? Только воины, или еще и женщины с детьми? Вели они с собой каких-нибудь рабов?

— Ннн… нет. Только р… рее… ребенка…

— С ними был ребенок?

— Маллл… мальчик… десяти… леее… лееет…

— Это был аварский мальчик?

— Ннн… Нет…

— Это был раб?

— Ааааа…

— Хорошо. Кто управлял дружиной?

— Мммужчина… Со шррра… Шрррамом на шшш…

— На шее?

— Ааааа…

— Теперь мне понятно. — Мирена на мгновение замолчала и несколько раз глубоко вдохнула. Было видно, что и за столь короткое время волшебство ее сильно истощило. — Теперь скажи мне, когда именно они отсюда ушли? Сегодня третий день после полнолуния.

— Тррри… три…

— Три дня назад?

— Дддд…

— Они направлялись на восток?

— Перрр… перешли… ххх…

— Перешли Хрон. — Мирена кивнула. Она говорила вяло, ее тело сотрясалось. Очевидно, ведьма держалась из последних сил. Роган взволнованно следил за ней и был готов в любой момент придти на помощь, несмотря на ее чары.

— Хочу чтобы ты знал, — добавила ведьма, напрягая последние силы, — что о твоем теле мы как следует позаботимся. Возвращайся с миром в Навь.

Начала проблескивать серебряная заря. Мирена безвольно опустила руки и встала на колени. Магический свет как будто стек с нее, скопившись вокруг Горазда. Распоротый мертвец зловеще светился посреди бесконечной темноты. Рогану показалось, что шум ветра долетает до него с очень большого расстояния. Он сделал несколько неуверенных шагов по направлению к Мирене. Но вдруг что-то заставило его остановиться. Сначала это было только странное ощущение, мурашки, бегающие по спине между лопаток, на затылке и на руках. У воина появилось такое впечатление, будто кто-то стоит за его спиной, пристально наблюдая за ним. Гусиная кожа сменилась действительно ледяным холодом. Его дыхание превращалось в клубы белого пара.

Роган медленно обернулся.

В темноте, примерно в трех шагах от него, кто-то стоял — небольшая и хрупкая фигура, одетая в белую и тонкую, словно туман над озером, рубашку. Призрачный свет как будто отражался от бледного лица, обрамленного водопадом густых черных волос. Когда губы девушки скривились в веселой улыбке, у Рогана возникло чувство, что его сердце замерзает.

— Интересно, — проговорила она странным голосом, — мы уже столько раз стояли лицом к лицу, но только сегодня ты видишь меня. Что это может значить?

— Ты мне и скажи, — прохрипел он. Его самого удивило, что призраку не нужно спрашивать, кто он такой. Она знала это. О нечисть, она отлично знала!..

— Обычно меня видят только те, кого я скоро возьму в свои руки. Но твое время еще не пришло. Не сегодня.

— Возможно, уже скоро.

— Возможно. Боишься?

— Едва ли…

— Так почему ты дрожишь?

— Холодно.

— Меня ты не обманешь, Роган. Знаешь, почему ты меня боишься?

— Мне любопытно.

— Наконец ты нашел что-то важное для тебя. Ты об этом еще не знаешь, но твоя душа уже все видит.

— Я хочу сделать из Бургута и Кровавых Псов корм для червей. За Здобенку и Вояна. Больше мне ничего не нужно.

— Ох, почему вы, смертные, а особенно, мужчины, такие недальновидные? — Привидение улыбнулось и прошло рядом с Роганом. Оно остановилось у границы. Черный силуэт был хорошо виден на фоне туманного света, обволакивающего тело жреца.

Где-то на дереве снова заухала сова.

— Прости, Чорс. Я дала тебе достаточно времени. Горазду пора идти.

— Ааааа…

— Не хочу ничего слышать.

Волшебный свет разбился на тысячу маленьких искорок. Мертвец опять упал. Загадочная фигура исчезла, а вместе с ней прошел и холод. Двор перед жилищем волхва опять был залит естественным лунным сиянием.

Роган осознал, что у него стучат зубы. Он попробовал унять внутреннюю дрожь и нетвердо направился к Мирене. Та все еще стояла на коленях. Ее голова была опущена, одной рукой девушка опиралась о землю, чтобы не упасть.

— Ты жива?

— К сожалению, да, — ответила она слабым голосом. — Чувствую себя так, будто меня что-то съело, переварило, а потом выплюнуло. Очень холодно. Ты тоже ощущаешь холод? Или это из-за потери сил?

— Просто подул какой-то странный ветер. Это уже прошло. — Роган взял ее за талию, помог ей встать и поднял на руки.

— Мужчина со шрамом на шее. Это Бургут? — спросила она.

— Правильно. Этот шрам он получил от меня. Но рана не была достаточно глубокой, это всего лишь царапина. В следующий раз сделаю больше.

— Верю. Ты уже можешь поджечь эту ограду.

— Я все сделаю.

— Странно.

— Что?

— В какой-то момент меня окутал мрак. Мне казалось, что я слышу какой-то тихий голос. И ты что-то говорил. А что именно?

— Тебе просто показалось.

Они дошли до избушки. Роган открыл дверь ногой.

— Вот нечисть! — простонала Мирена.

— Что такое?

— У меня пошла кровь. Как всегда, когда волшебство требует много сил и напряжения. Не бойся, — добавила она, заметив выражение его лица, — я предусмотрела это и предприняла меры.

Роган, наклонив голову, вошел в избу. Когда он положил Мирену на простую кровать из ельника, она уже крепко спала. Воин недолго смотрел на нее, потом отвернулся, взял из очага горящую ветвь и вышел.

Велемир во сне повернулся на спину и опять начал храпеть.

ГЛАВА V

БЕГЛЕЦЫ

Ухабистая дорога привела всадников высоко на склон рассыпающейся горы. Подковы трех коней то звенели о камни, то стихали на полоске травы, тянущейся посреди дороги. И хотя была только первая половина дня, область, по которой они ехали, словно бы погрузилась в сумерки. Цвет облаков, висящих низко над вершинами холмов, медленно переходил от стально-серого к иссиня-черному. Было душно, в воздухе носился запах приближающегося дождя.

Велемир скакал впереди, как и весь день. Сегодня он казался на удивление молчаливым. С момента, когда они после рассвета перешли Хрон, с лица великана исчезли смешные эмоции. Он то боролся со слезами, то с порывами безудержного смеха. Роган и Мирена ни о чем его не спрашивали. Этого и не требовалось.

Рыжеволосый возвращался домой после восьмилетнего отсутствия. Область за рекой, которая для них двоих выглядела дикой, негостеприимной и кажущейся безлюдной, для него наверняка была самым прекрасным местом на свете. «Счастливый человек, — подумала Мирена. — Один из тех, кому есть куда вернуться после войны».

Роган держался позади, сгорбившись в седле. Он углубился в воспоминания. Вдруг из раздумья его выдернуло странное чувство: будто невидимая ледяная рука прошла ногтями по спине. Роган выпрямился и молниеносным взглядом осмотрел местность. Воин чувствовал, что это означает.

Кто-то наблюдал за ним…

На дороге с обеих сторон росли кусты малины и ежевики, переплетенные с рябиной и молодыми буками. Неожиданно в чаще шевельнулась черная тень. Роган дернул уздечку и потянулся за луком.

Тень пристально смотрела на него косыми хищными глазами. Роган непроизвольно вздрогнул. Показалось ли ему, или глаза существа действительно горели огнем — красным, словно кровь? Вопреки дрожи во всем теле стрелок медленно отпустил лук. По какой-то причине он был уверен: загадочное существо ничем не угрожает ему.

Первоначальное беспокойство прошло. Глаза, светящиеся в черной тени, вдруг перестали быть дикими и опасными, сделавшись разумными и настойчивыми. Как будто это видение пыталось что-то ему подсказать — и не хватало лишь чуть-чуть, чтобы они поняли друг друга…

«Ро-оган», — зазвучало у него в голове эхо странного голоса, который проникал в разум, словно острый кинжал…

— Роган!

Ушедший в себя воин встрепенулся, поднял голову и заморгал. Мирена стояла рядом с ним, склонясь в седле. Она держала его вороного коня за уздечку.

— Хочешь вылететь из седла и сломать шею? — Ведьма ухмыльнулась. — Это была бы очень обидная смерть для человека с твоей историей.

— Что?

Он протер глаза руками. Велемир стоял недалеко от них и усмехался в усы.

— Ты уснул в седле и вдруг начал дергаться. А потом потянулся за луком. Если бы я на тебя не прикрикнула, честное слово, ты бы слетел с коня. Дружище, у тебя, наверное, очень плохие сны…

— Этот не был плохим, — прошептал Роган, повернув голову и проследив взглядом в направлении дороги. — Просто странный…

Тени в роще были совершенно неподвижны. Не осталось и следа огненноглазого создания.

— Ушел… — процедил Роган сквозь зубы.

— Кто? — вопросительно посмотрела на него Мирена.

— Точно не знаю. Это выглядело как волк, но… — Он не продолжил. Воин скользнул взглядом над кустом, заострил зрение, сдвинул брови. — Чтоб я пропал!

— Что такое? — Ведьма тоже пригляделась.

— Там, на другой стороне долины, — Роган указал через долину на ряд холмов напротив, — прямо за лесом. Видите?

— Ты прав, — отозвался Велемир. — Я вижу там какое-то движение.

— Пятеро всадников, — уточнил Роган. — У троих из них бритые черепа. «Каркающие»!

— Яйца Перуна, Черный! — ужаснулся усатый. — У тебя соколиное зрение. Уже не удивлюсь тому, что ты лучший лучник к востоку от франкской границы. Говоришь, авары? Едут, судя по всему, быстро. Кто знает, куда это они?

— Может быть, они на охоте, — обронила Мирена.

— За двуногой добычей, — дополнил Роган.

— Именно так я и подумала.

— Они скачут в том направлении, — черноволосый воин повернулся к Велемиру. — Ты знаешь, куда именно? И как сократить дорогу?

— Не сомневайся, Черный. За мной!

Бориновец с ворчливым смехом поторопил коня. Мирена вздохнула, будто хотела запротестовать, но Роган уже не слушал ее. Он погнал жеребца вслед за Велемиром.

Ведьма выругалась и ударила коня.

— Они наступают нам на пятки, — удивленно сказал Своян. — Я больше не могу, братец… Оставь меня. Я тебя только задерживаю…

— Глупости, — просипел Светко. — Ты сможешь, вот увидишь!

Только Своян, повисший на младшем брате, действительно плелся из последних сил.

— Я близок к концу… — пыхтел он. — Уже пару добрых переходов ты тащишь меня за собой, будто мешок…

— Перестань! — напустился на брата мальчик. Его глаза, наполненные слезами, говорили о том, что он понимает: ситуация безвыходная. Но все еще надо сражаться. Светко выровнялся, чтобы поднять Свояна на ноги. Он даже прибавил шагу, в свои тринадцать лет обладая медвежьей силой. — Если будет нужно, донесу тебя до Борина!

— Послушай меня, ты, твердолобый баран! — заворчал Своян, вырываясь от брата. Его колени тут же подкосились. Юноша упал на покрытую листьями землю, сквозь его сжатые зубы вырвался сдавленный крик. Кусок тряпки, которой была перевязана рана на бедре, опять начал пропитываться свежей кровью.

— Вставай! — затряс Светко руку брата. — Они могут здесь быть в каждую минуту, найдут тебя и сделают с тобой такую же гадость, как и с остальными.

Но раненому юноше уже едва хватало дыхания. Мальчик опустился на колени рядом с ним, по его лицу горошинами катились слезы.

— Ты же знаешь, братик, — Своян поднял на Светко свой мутный взгляд, — ведь знаешь, что я не могу сделать ни шагу… Я потерял слишком много крови. Они могут схватить нас обоих. А этого не должно случиться. Хотя бы один из нас должен дойти до Борина и предупредить остальных, рассказать, что случилось. И это совершенно точно буду не я. Понимаешь, Светко? Понимаешь?!

Мальчик кивнул и утер нос о рукав.

— Хорошо. — Своян кивнул. На его лбу выступил пот, капли которого соединялись в струйки и стекали по лицу. Юноша огляделся. — Помоги мне добраться вон до того бурелома. Может там они меня не увидят.

— Ты точно этого хочешь?

— Делай, что тебе говорят!

Светко помог Свояну подняться и доволок его к выкорчеванному буку. Это было лучше, чем могло показаться на первый взгляд. Корни, испачканные глиной, и густой папоротник довольно хорошо скрывали грязную яму.

— Помоги мне, — прохрипел Своян и раздвинул зубчатые зеленые листья.

Младший брат осторожно опустил его в укрытие. Раненый неуклюже набрал листьев и устало свалился у мутной лужи на дне углубления.

— Беги, братец! — простонал он. — Не трать время.

— Я вернусь за тобой, — заверил его мальчик. — Так быстро, как только смогу. Не вздумай умирать!

— В любом случае я буду ждать тебя здесь. — Своян улыбнулся сквозь сжатые зубы. — А теперь, наконец…

Вдруг оба затихли и затаили дыхание.

Слух их не обманывал. С шумом леса к ним долетал и стук копыт. У Свояна расширились глаза.