— Уже, уже. Эй, Хроздан! Мне приятно вспоминать старые времена, но я бы лучше делал это у разожженного очага и с кубком горячего вина. У меня под задницей горное озеро, а некоторые части тела я уже не чувствую. Еще немного — и никогда не смогу создать семью…

— Этого мы допустить не можем. Рубош, Квас, дуралеи, почему не открываете ворота?!

Опять промелькнула молния.

— Быстрее, а то Перун им поджарит задницы! Изнутри раздался грохот отпирающегося засова.

Велемир обернулся к своим спутникам.

— С Хрозданом всегда было очень весело.

Он перестал улыбаться, когда увидел выражение лица Мирены.

— Ничего страшного, — быстро заверил ее рыжеволосый воин, — через минуту сама поймешь, что нет более гостеприимного рода, чем бориновцы.

— Молись, чтобы так и было, — предупредила его ведьма.

Ворота открывались. Пятно света от огня стало расширяться.

Когда за ними затворились двери дома правителя, а шум грозы стих за стенами из толстых бревен, ни один из пришедших не стал скрывать безмерное облегчение.

— Проходите смелее, — уговаривал их Хроздан, высокий седовласый человек. Его тело было будто бы создано только из костей, жил и кожи, покрытой шрамами. — Ни о чем не волнуйтесь, мои парни позаботятся о ваших конях и принесут внутрь все ваши вещи.

— Спасибо, старик! — Велемир расплылся в улыбке от уха до уха. — Главное, чтобы сперва позаботились об этих вонючих аварских башках.

— Не бойся, они сделают то, что ты им приказал.

— Как дела? Вижу, ты до сих пор приказываешь дружине правителя?

— Не нашел пока никого лучше! — Воевода обнажил зубы, на которых не было ни одного недостатка. — Это начинает быть скучным. Я бы хотел, чтобы у кого-нибудь хватило смелости, чтобы он попросился на мое место. Только сегодняшняя молодежь не стоит и горстки куриного помета! А у тебя нет желания попробовать?

— Возможно, позже. Сейчас у меня голова забита другими проблемами. — Велемир стал серьезным. — Мы принесли плохие вести.

— Вижу, — Хроздан посмотрел на Свояна, которого с двух сторон поддерживали Мирена и Светко. — Проходите.

Они прошли прихожую. Хроздан откинул медвежью шкуру, укрывающую дверь в главный зал. Пришедшие вошли в просторный зал, освещаемый факелами и медными горелками, заполненными маслом. В двух больших очагах с каменными трубами гудел огонь. Комната, несмотря на свои огромные размеры, хорошо прогревалась.

Мирена и Светко тотчас направились к одному из очагов, положили Свояна на большую шкуру зубра и стали снимать с него мокрую одежду.

— Тут совсем ничего не изменилось за последние годы, — обронил Велемир, разглядывая стены, завешенные трофейным оружием, шкурами и звериными черепами. — Кроме большой медвежьей головы на северной стене.

— У тебя хорошая память, Велемир. — Хроздан кивнул. Мановением руки он подозвал одну из рабынь, которые незаметно мелькали в зале и убирали с огромного стола грязные подносы и кубки после вечернего угощения.

— Сейчас же приведи Красу.

Велемир смотрел на убегающую служанку и непонимающе хмурился.

— Красу? Дочь правителя? Что с ней? Нам нужно поговорить с Яробоем!

Хроздан вздохнул и серьезно посмотрел в глаза Велемира.

— Можете попробовать. Если сумеете поговорить с духами.

— Что?.. — Могучий воин притих. Ему понадобилось некоторое время, чтобы задать самый простой вопрос. — Что случилось?

— На охоте его затоптал огромный зубр. Он умер на месте.

— Яйца Перуна! — прохрипел Велемир. — И кто теперь правит родом? У Яробоя не было ни братьев, ни сыновей…

И тут до него дошло:

— Яйца Перуна! Краса? Этот ребенок? Вы что, все тут сошли с ума? Ведь… — но он тут же остановился, видя, как Хроздан глядит куда-то ему за спину.

Велемир обернулся.

Из дверей, с которых рабыня отодвинула шкуру, в комнату вошла молодая, не более двадцати лет от роду, женщина. Она не была очень высокой. Если Мирена выглядела стройной, то эта девушка казалась куда более округлой. Но любого мужчину, если, конечно, он не был абсолютно слеп, привлекла бы ее правильная красота.

На девушке было платье простого покроя, но из хорошей ткани и с прекрасной вышивкой. Медовые волосы, очевидно, только что расчесанные на ночь, нетронутым горным ручьем спадали к тонкой талии. Она шла мелкими и быстрыми шагами. Что-то во взгляде этой женщины или в ее гордой осанке привело к тому, что гости уважительно склонили головы.

Велемир упал на одно колено и быстро склонился перед правительницей. Очевидно, это было еще и попыткой скрыть румянец на щеках, а не только учтивостью.

— Прости меня, Краса, я не ожидал… хм… Я не думал, что ты уже женщина… Что ты не могла…

— Добро пожаловать домой, Велемир, — перебила его заикание повелительница рода, не скрывая веселья во взгляде.

Воин неуклюже поднялся на ноги.

— Спасибо, Краса. Прости меня за то, что считал тебя ребенком. Я совсем забыл, что прошло уже восемь лет. Когда я видел тебя в последний раз, ты была маленькой девочкой с косичками. А теперь выросла.

— И ты тоже изменился. Я помню юношу, тощего, будто волк после длинной зимы. А усы, что тогда росли у тебя под носом, мог оторвать любой сильный порыв ветра. А теперь ты возмужал.

Улыбка Красы наколдовала на лице Велемира невероятно глупое выражение.

— Отец наверняка был бы рад тебя приветствовать. Он жадно ловил каждую новость с юга. Каждый раз приносил жертвы богам, когда путники приносили ему весть об очередном поражении аваров.

Велемир кивнул.

— Яробой был хорошим человеком. В Нави он наверняка занимает честное место рядом со своими знаменитыми предками.

У Красы на мгновение заблестели глаза, но она быстро вздохнула и опять заставила себя улыбнуться.

— Я приказала своим рабам, чтобы они приготовили вам сухую одежду. Когда переоденетесь, сядем за стол. Там вы все мне и расскажите.

— То, что мы хотим рассказать, не терпит отлагательства, — запротестовал Велемир. — Выслушай нас сейчас. Это Мирена, зовущаяся Осой. Возможно, ты о ней…

— Слышала, конечно же, слышала. — Краса кивнула. — Приветствую тебя, благородная ведьма. В Борине уже давно не было столь дорогого гостя. Одной причиной больше, — она стойко ответила на взгляд Велемира, — чтобы мы позаботились о своей репутации гостеприимных хозяев. Избавьтесь от всех неудобств, а я приготовлю для вас еду и питье.

Велемир вздохнул, но Мирена заставила его замолчать, и не только одним лишь взглядом:

— Я бы на твоем месте не тянула, Велемир. Ты же сам только что говорил, что речь идет о будущем твоего потомства.

Послышался тихий смех Красы.

Когда чуть позже Мирена вернулась в зал для пиршеств, Велемир и Светко уже сидели за столом и деревянными ложками черпали из объемных мисок, от которых исходил соблазнительный аромат.

При взгляде на Мирену Велемир застыл с ложкой, так и не донесенной до рта. Мужскую одежду она сменила на вышитую рубашку, достающую до половины бедра и подвязанную поясом из драгоценных кружков из слоновой кости. Если бы не татуировка, которая сползала ей аж до плеч и глубоко под вырез, боец не поверил бы, что сие очаровательное и величаво ступающее существо еще недавно было дикой воительницей в черной коже.

Ведьма сделала вид, что не заметила его отвисшей челюсти, усаживаясь на скамейку рядом со Светко.

— Велемир? — с улыбкой на лице подала голос Краса. — Мы говорили о франках…

— Ах, да! — Огромный воин быстро обернулся к ней. Когда он говорил, из его усов сыпались крошки. — Как я и сказал, саксонцы — грубые парни. Хотя этот надменный Карл силком их окрестил, а семь тысяч из них жестоко казнил, они до сих пор почитают старых добрых богов. И до сих пор у них достаточно смелости, чтобы поднять оружие против франкского господства. Жители Баварии и Ломбардии — христиане. Они уже давно не такие дикие и неукротимые, как саксы. Но с ними проще найти общий язык, чем с самими франками. Франки, кондрашка их побери, это такие тучные епископы и трусы, прячущиеся за кучами железа. Называют себя рыцарями, лепечут на латыни и пичкают тебе голову всякой ерундой о боге и моральных законах. Что это, топор Перуна? Да как это все понимать? Я видел, что эти украшенные крестами глупцы насилуют аварских девок, пахнущих конским навозом. А один раз был свидетелем того, как один зазнайка в броне из позолоченных пластин удовлетворился овцой. Я не верил, что такое возможно сделать со всей напяленной на нем броней. Но этот парень справился с задачей без каких-либо проблем. При этом он так ругался и хрюкал, что вряд ли имел что-то общее с превозносимой им моралью…

Мирена и Краса обменялись сочувствующими взглядами.

— Мужики! — сказали они почти одновременно и вернулись к еде и питью.

Мирена погрузила ложку в миску, наполненную сочным говяжьим супом, немного налила в резную посуду, стоящую посреди стола, взяла кусок хлеба. Одна из рабынь отнесла миску в угол комнаты, где и поставила ее к ногам нескольких простых статуэток. Так было совершено подношение предкам. Теперь Мирена без дальнейшего промедления начала есть. Мясо оказалось отличным, а запах хлеба — таким, будто его только что вытащили из печи.

После ужина Краса приказала принести большой кувшин горячего вина и наполнить кубки гостей. Все молча выпили, а Светко трясущимся голосом рассказывал, как в его деревню прошлой ночью вторглись дико воющие всадники. Потом Краса и Хроздан внимательно выслушали Мирену, которая сообщила о Кровавых Псах все, что узнала от Рогана.

Когда ведьма закончила, правительница Борина долго пребывала в мрачном молчании. Снаружи продолжал шуметь дождь и где-то в далеко гремел гром. Свет от факелов дрожал на поверхности вина в кубках.

— Значит, «каркающие» вернулись, — промолвила Краса. — Долгие годы было спокойно. Мы уже стали надеяться, что все закончилось.

— На самом деле, нет. — Велемир покачал головой. — Там, на юге, я понял, что за люди эти авары. Их бесчинства не закончатся, пока последний из них не будет есть землю.

— Именно так, — добавила Мирена. — В этот раз они не пришли просто перезимовать. Им уже некуда возвращаться: Вукмар повержен, от аварской империи остался лишь пепел, который теперь льется дождем в Дунай и Тису. Для Кровавых Псов Кирт — последнее прибежище. Приближается зима, им понадобятся резервы. Как думаете, откуда они возьмутся? Вам необходимо превозмочь свой страх и противостоять аварам.

— А кто сказал, что мы боимся? — отозвался Хроздан, сидящий на престоле у камина и протягивающий длинные ноги к источнику тепла. — Бориновцы никогда не были трусами. Только против Кровавых псов мы ничего не можем, даже если бы собрали всю смелость мира. Эта их святыня на самом деле идеальная крепость. Не можешь ее взять, когда даже не знаешь, где она находится на самом деле.

— Я ее найду, — произнесла Мирена.

— В самом деле? — посмотрел на нее Хроздан. — Уж не думаешь ли ты что нам не пришло в голову попробовать найти Кирт при помощи магии. Лучшие жрецы, заклинатели и гадальщики пытались пробиться через этот магический щит. Но ни один из них не смог. Хотя один из них примерно определил местоположение святыни, но свалился весь залитый кровью, хранящее Кирт волшебство было слишком сильным. Если бы он попытался проникнуть без соответствующего заклинания, ему бы сожгло мозг.

Мирена сузила глаза.

— Наверное, мне надо указать тебе на небольшую разницу, старик. Я не какой-то деревенский резатель кур.

— Это утверждаешь ты.

— Я бы на твоем месте верил Осе, Хроздан. — Велемир быстро встрял в разговор, поскольку заметил огонь в глазах Мирены. Он-то понял, что ведьма готовится к острому и обидному ответу. — А если половина из того, что о ней говорят, правда, то я верю — Мирена расколет невидимый щит вокруг Кирта, словно сухой орех.

— Предположим, — подала голос Краса, — что ты и правда сможешь это сделать, благородная ведьма. Только что будет потом?

— Ну, это как раз просто. — Велемир улыбнулся. — Удивим это вшивое сборище и пошлем их самым коротким путем к их вонючему богу.

— Хороший план, — улыбнулась Краса, — но я уверена, что это будет не так-то просто. Вы имеете представление о том, сколько всего этих головорезов?

— Около сорока.

— Сорок? — закричал Хроздан. — Боги, нам нужно хотя бы сто воинов, чтобы мы могли противостоять такому количеству Кровавых Псов. Если мы созовем всех воинов, включая мальчиков пятнадцати лет и стариков, которые еще могут удержать в руках оружие, то не наберем больше пяти дюжин.

— Этого должно хватить, — сказала Мирена.

— Ведьма, — дружинник выстрелил в нее взглядом, — поход против Кровавых Псов приведет всех прямой дорогой к воротам Нави. Это было бы страшное кровопролитие. Боринцы уже много лет не воевали, у наших мужчин нет военного опыта. С другой стороны, Кровавые Псы — прирожденные бойцы. С самого детства они обучаются только искусству убивать. И я уже не говорю о том, что у них несравнимо лучшее оружие. Мы не можем идти в шкурах и льняных рубахах против кольчуг. И с топором против меча, с копьем против их дальнобойных луков…

Велемир решительно допил вино и громко поставил кубок на обшарпанный дубовый стол.

— Мы можем одержать победу, Хроздан. И я расскажу тебе, как.

Все посмотрели на него.

— Ты прав, наше вооружение ни к черту, — продолжил Велемир. — У нас обычные тисовые луки. Насколько я знаю, во всем Борине не найдется более пяти мечей. Но все еще существуют способы, которыми славяне уже более ста лет борются с «каркающими». Это действенные способы. Разнообразные хитрости и уловки. Признаюсь, что нападать прямо на Кирт не имеет смысла. В этом я согласен с тобой, Хроздан. Но можно выманить этих крыс из гнезда и устроить засаду. В таком месте, где они не смогут использовать конницу и лучников. Мы их вынудим принять наш способ боя. Так побеждал Само, так целое столетие могли побеждать племена из долин Хрона, Ваху, Моравы. Объединим наши головы и обязательно придумаем план, как утопить этих свиней в их собственной крови.

Губы Хроздана выглядели, словно разрез тонкого и острого лезвия. Он не произнес ни слова. Но Мирена знала, что это правильный момент для подливания масла в огонь.

— Неужели вы не понимаете, что у вас нет выбора? Надо сражаться. Или хотите сидеть на задницах и служить кладовой мяса для жертвенного алтаря «каркающих»? Сколько таких изрубленных бедняг, — она посмотрела на Светко, — должны прибежать в Борин с известиями о том, что Кровавые Псы ограбили и разгромили их деревню?! Может, тогда вы опомнитесь?

Тишину в зале какое-то время нарушали только треск огня в каминах и отдаленные раскаты грома.

— Я им верю, Хроздан, — вдруг сказала Краса. — Мирене верю, что сможет нас защитить от магии аваров, а Велемир убедил меня, что можно победить Кровавых Псов. Я прикажу созвать всех воинов.

— Краса!..

— Молчи, Хроздан. Я уважаю тебя, как собственного отца. Но ты забываешь, у кого из нас течет в жилах кровь боринских владетелей. Я так решила. Бесчинствам «каркающих» необходимо как можно скорее положить конец. Но я не могу сказать, сколь быстро нам удастся собрать боеспособных мужчин.

— К утру! — Мирена ковала железо, пока оно было горячим. — Нам нужно удивить эту нечисть. Чем раньше мы наберем противостоящее войско, тем больше будет шансов на успех.

Краса поймала взгляд Велемира, выражавший однозначное согласие с этими словами. Она прикусила нижнюю губу.

— Хорошо! — Правительница кивнула и посмотрела на Хроздана. — Позаботься о том. Прямо сейчас дай знать всем мужчинам, что перед рассветом они должны быть готовы выступить.

— Не стоит ли старейшинам решать такие вещи?

Краса сузила глаза и склонилась к Хроздану. Она понизила голос, чтобы он походил на шепот. Но ее слова оказались слышны и в соседних комнатах.

— Хочешь кое-что узнать? Плевать на старейшин. Это банда старых дармоедов, которым нужно выпить бочку пива, иначе они не смогут решить и вопроса о том, сколько у барана яиц. Эта война, Хроздан. А при военных действиях правитель должен все решать сам, не глядя на мнения остальных. Таков обычай. Коль я сказала, что утром боринская дружина пойдет по следам аваров, так и случится. И еще кое-что. Только при помощи ведьмы у нас есть надежда найти берлогу аваров. Это означает: и я, и все остальные боринцы станут принимать слова Мирены всерьез.

Хроздан не смог произнести ни единого возражения. Велемир пялился на Красу, у бойца отвисла челюсть, а в глазах застыло нескрываемое удивление. Через мгновение он рассмеялся.

— Так вот что называется бабской солидарностью! Ха, значит, утром. Я хотел повидаться с семьей, но пусть мне лучше отсохнет рука, если не воспользуюсь возможностью отрезать пару аварских голов. Эй, Песики, приготовьтесь к нежным ласкам топора Велемира!

ГЛАВА VII

КОСТЯНАЯ МОГИЛА

«Роган! Проснись, братик!»

Он открыл глаза. Стояла ночь. Он лежал на спине, а высоко над ним на фоне звездного неба чернели кроны деревьев. Сквозь паутину переплетенных ветвей светил месяц.

Роган помрачнел. В этом зрелище что-то было не совсем в порядке. Вдруг он осознал, что именно — вершины деревьев должны были оказаться очень далеко, а стволы — невероятно высокими.

Он сел. Роган был на удивление бодрым, остро воспринимая все образы и звуки. Зрение его не обманывало. Огромные деревья вокруг торчали, словно башни на новых франкских укреплениях. Стволы деревьев казались настолько могучими, что их не могли бы обхватить и десять человек, держащихся за руки. Воин никогда не видел таких огромных деревьев, ему подумалось, что они достают до небес.

Он внимательно огляделся. Среди великанских росли и деревья поменьше, странным образом скрученные, словно заколдованные ящерицы. Они создавали кажущуюся непроницаемой чащу, лабиринт, полный загадочных голосов и обманных теней. Роган неожиданно оказался в одном из таких мест, где в темных углах обитали духи и лесные девы, а заодно и такие создания, у которых нет названий, поскольку их никто не видел.

Воин был готов поклясться, что сюда до сих пор не ступала нога человека. Но имелось у него и такое чувство, будто ему тут все знакомо. Лес, каким бы загадочным и неприступным он не казался, раскрыл объятия человеку…

Да. Он принадлежал этому лесу.

Роган медленно встал. Казалось, что он был один. Воин вспомнил о голосе, который его разбудил. Голос звучал очень разборчиво. Совершенно ясно, что ему это не почудилось. Но проскальзывало в нем и нечто неестественное. Правда, ни за что на свете воитель не смог бы определить, что именно.

Потом заросли неожиданно наполнились другими голосами. Но они, и это совершенно точно, не были человеческими: ночь разразилась рычанием хищников. Вой наполнял старый лес, словно загадочная молитва, призывающая полнолуние.

«Иди с нами, Роган. Ты — один из нас. Ведь ты — один из нас…»

Он затаил дыхание. Воин уже знал, что ему не нравилось в этом голосе. Слова рождались прямо у него в голове. Вой хищных тварей, который различал слух, каким-то непонятным образом превращался в слова.

«…И мы — твои братья…»

В темноте загорелись алые огоньки. Они двигались парами, их было много, очень много. Они оцепили поляну — узкие косые щели, полные демонического огня, будто сильное свечение пробивалось через пленку свежей крови. Одна пара горящих точек отделилась от остальных и направилась в направлении Рогана. Он напряженно смотрел, как из темноты появляется упругое черное тело.