— Обзавелась. На свою голову. Муж у меня, оказывается, за самостийную нэньку. Пришлось выгнать. На кой ляд мне муж-бандеровец… Ладно, проезжайте, не задерживайте других. Вон, целый хвост за вами образовался.

— Вы меня, друзья, не троньте! У меня жена на фронте, — цитирует приятель строчку из песенки, не забывая при этом объезжать хаотично расставленные на асфальте железобетонные блоки. — А вообще жуткое дело — муж и жена по разные стороны баррикады. И за компанию с ними остальная страна.

Всего в тот день мы насчитали больше дюжины баррикад. Судя по живописному виду, их лепили из того, что оказалось под рукой. Оскаливший дряхлые мышцы пружин расписной диван, похожие на поверженные кресты электроопоры, чугунная ванна, опрокинутая вверх копытами сгоревшая «Газель» и конечно же неизменный атрибут заварушек — автомобильные шины.

А над шедеврами уличной архитектуры весело переговариваются флаги Советского Союза, Военно-Морского флота, российские триколоры и затесавшееся в их ряды знамя пионерской дружины города Константиновка.

ДУЭЛЬ

Ощетинившись по периметру блокпостами, Славянск готовился к длительной осаде. Возле горсовета с тракторной тележки сгружали бухты колючей проволоки и деревянные копии противотанковых «ежей».

— Хотелось бы увидеть, как братья-славяне станут отражать атаку регулярной армии при помощи швабры и сложенных из дерьмеца баррикад, — разочарованно бубнит приятель.

Однако местные, похоже, придерживались иного мнения. По крайней мере, лица ополченцев преисполнены отчаянной решимости. Казалось, у каждого с плеча свисает автомат Калашникова или, на худой конец, винтовка системы Бердана,

И потом, все они без исключения уповали на могучую силу гарнизона, численность которого, по визуальному наблюдению, едва ли превышала полсотни штыков.

— Нас мало, но зато — все в тельняшках, — не без сознания превосходства над нами заявил заметно выделяющийся среди товарищей по оружию скромным ростом и отсутствием двух пальцев на левой руке ополченец. — А наш командир Стрелков любого ихнего генерала за пояс заткнет. Не далее как вчера под его руководством отразили нападение американских чевэкашников.

— Почему так решили?

— Ихние раненые не по-нашему орали. Только мы добивать не стали. Позволили забрать подранков и отойти. Пусть остальным расскажут, что пока мы живы, в город им не ВОЙТИ.

Стрелков, повертев в пальцах мою визитку, сказал, что сможет лишь после обеда выделить минуту-другую для интервью. И заодно посоветовал наведаться в Краматорск, где ВСУ концентрируют силы.

В Краматорске многовластие. Улицы контролируют местные жители, небом безраздельно завладел истребитель без опознавательных знаков, в воздушной гавани окопались правительственные войска, подъездную дорогу к аэропорту оккупировала пишущая и снимающая братия.

У наглухо запертых ворот аэропорта кто-то нам не видимый вопит занудным голосом:

— Позовите старшего? С ним желает пообщаться итальянский журналист! Я — его переводчик!..

На земляном валу чуть левее ворот притаился снайпер. Минуты две смотрим друг на друга. Он через прицел винтовки Драгунова, я — через оптику телеобъектива.

Но вот в дуэль бесцеремонно вмешивается третья сила. Похоже, пилоту захотелось порезвиться, и он закладывает вираж над головами журналистов и кладбищем, где десятка полтора гражданок красят серебрянкой оградки.

Порожденная истребителем воздушная волна валит наземь корреспондентов, дамочек и подгнившие кресты.

— Жаль, — говорит приятель, отряхивая колени от прилипшей травы, — что летун не слышит посланные вдогонку матюги и проклятья… Ладно, поехали отсюда. Надеюсь, Стрелков созрел для интервью…

И пока зеленый «козлик» ложился на обратный курс, через опущенные оконные стекла вливался запах просыпающейся земли и занудные вопли:

— Позовите старшего! Я — переводчик итальянского журналиста…

ПРОТРУБИЛА ГАУБИЦА НА ГОРЕ КАРАЧУН

Однако приключения еще только разворачивались. На главной улице Краматорска «козлик» едва не повторил судьбу перегородившей Байдарские ворота хлебовозки.

К счастью, Анатолий не впал в прострацию и благополучно разминулся с бронированной колонной.

— Гони следом! — заорал я, хотя и не обладал правом решающего голоса.

Но в тот момент думал не о нас, а о защитниках баррикады на выезде из города. И картины разгрома — одна страшнее другой — вставали перед глазами.

— Я думаю, — отреагировал на мой вопль приятель, — что все обойдется. Ты заметил, какие флаги на панцирниках?

— Вроде бы триколоры. Однако это, скорее, уловка. Чтобы приняли за своих. А пока на баррикаде сообразят, что к чему, будет поздно.

Между тем колонна продолжала греметь траками по асфальту главной улицы Краматорска, вынуждая водителей встречных машин шарахаться к обочине, а догоняющих — сбавлять ход. И только понукаемый двумя старыми дуралеями «козлик» пытался ухватить пахнущий соляровым выхлопом железный хвост.

Но запечатлеть ожидаемое побоище не удалось. Колонна деликатно проскользнула между железобетонными кубами и под приветственные вопли защитников баррикады взяла курс на Славянск.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил приятель.

— Еще меньше тебя. Ведь носил тельняшку, а не кривые брюки, — ответил я, намекая на штаны, которые ввел в моду французский генерал Галифе. — Даже не ведаю, как называются эти броневики.

— Впереди «Нона», — объяснил Анатолий. — За ней — парочка легко бронированных тягачей, остальные — БМД. Боевые машины десанта.

Точно так же, не сбавляя скорости, шедшая головной «Нона» проскользнула и через баррикаду при въезде в Славянск. Настигли колонну спустя минуту у горсовета. И хотя все эти МТЛБ и БМД заглушили моторы, весенний ветер, продолжая греметь полотнищами триколоров, создавал иллюзию бега. Казалось, колонна продолжает лететь туда, где гремят боевые барабаны.

Стрелкову, разумеется, было не до нас. Хорошо, что встретили беспалого ополченца.

— Объясни, Христа ради, что здесь происходит?

— Первая ласточка прилетела! Одна рота украинских десантников почти в полном составе перешла на сторону ополченцев! — прокричал наш знакомый. — И если примеру этих ребят последуют остальные, то будет повод поднять чарку за мирное решение конфликта!

— Твои бы слова, да Господу в уши, — пробормотал с сомнением в голосе учёный муж.

И он оказался прав. Утром следующего дня с передового блокпоста заметили еще одну колонну. Только украшенную не флагами, а прапорами. Колонна жирной гусеницей вползала на гору Карачун, с которой просматривался весь Славянск и подсвеченные снизу пролесками окрестные леса.

А спустя еще сутки с Карачуна протрубила зарю гаубица и осколочно-фугасный снаряд прихлопнул убогий домишко на городской окраине.

КАРАЧУН ПРИШЕЛ

Вторая поездка в Славянск сорвалась. Зелёный «козлик» после гонок за «Ноной» сильно подорвал здоровье, водитель арендуемой для меня редакцией машинёшки отказ ехать на фронт объясняет боязнью оказаться погребенным в придорожной канаве, да и город сейчас плотно заблокирован правительственными войсками.

Хорошо, иногда удается связаться по мобильнику с беспалым ополченцем:

— Что делаем? — орет тот в трубку. — Отбиваемся! Позавчера приземлили «птичку», которая обстреливала город. Так каратели даже не попытались вывезти своего пилота-подранка. Пришлось нашим везти его в больничку… А сегодня супостаты пытались зайти в город… Что? Да отбили! Не поверишь, каким образом. Ребята сутками не выходят из боя, обросли бородами. Глянешь издалека — вылитые душманы. Ну, один из наших, Арсен [Полагаю, речь шла о Моторолле.], во время контратаки заорал: «Аллах акбар!» Это надо было посмотреть, как драпали супостаты! Больше атаковать не пытались. Зато с Карачуна [Карачун — в славянской мифологии божество, олицетворяющее смерть.] по городу лупят артиллерией… Ты поищи в Гугле ролик, его кто-то из карателей выложил.

Ролик я нашел. И еще раз убедился в том, что социальные сети всё больше напоминают мусорные баки. Впрочем, это слишком мягко сказано. Всё-таки бытовые отходы периодически вывозят на свалку, а размещаемые в сетях мерзости разлагаются у всех на виду, отравляя при этом воздух и человеческие души.

Так вот, во время просмотра упомянутого ролика мне захотелось напялить на харю противогаз. Уж очень повеяло смрадом от действий обслуги установленной на горе Карачун гаубицы. Возможно, той, которая на наших глазах прихлопнула убогий домишко.

Молодые люди выпивают по чарке, закусывают, затем подходят к орудию и один, наверное, старший расчета, произносит следующее:

— Славянск — городок симпатичный. Даже немного жаль его. Но командование не снабдило координатами целей, и поэтому приходится лупить по принципу: на кого Бог пошлёт, — с этими словами натягивает шнур, который приводит в действие спусковой механизм гаубицы.

И так по кругу: чарка — выстрел, чарка — выстрел… Словно внизу не город, а полигон для учебных стрельб.

Тяжкое зрелище — человек с выдранной из брусчатки булыгой или автоматом. И мерзкое, если он при помощи оружия пытается утвердить себя над окружающими.

Ещё один ролик, не помню, кем присланный на электронную почту. Патрульный автомобиль, за рулем толстый, как пирожок в мундире, гаишник поглощает бутерброд. Подходит гражданин, в руке с каймой грязи под ногтями автомат.