— Капитан, аграфы в зоне поражения.

— Ждем.

Минуты тянулись и тянулись. Кини искусала себе губы аж до крови. Придется класть в медкапсулу, а то целоваться не сможет. А вот я был совершенно спокоен. Неприятно, конечно, ждать. Ну так что ж поделать. Я двинул корабль вперед. Еще немного.

— Первый, залп из двух орудий по тяжелому крейсеру, в реакторный отсек. Потом, по готовности, по среднему. Огонь.

Вспыхнул яркой звездой первый из аграфов. Второй находился слишком близко, так что досталось и ему. Но посокрушаться они не успели — полыхнули такой же звездой, может, чуть меньше размером. Кини выскочила из кресла, запрыгала и что-то заорала. Она как сумасшедшая прыгала по рубке, что-то выкрикивала, хлопала в ладоши. Наконец угомонилась.

— Ник, мы сделали это. Мы победили. Мы их сожгли. Я до последнего момента не верила. Последний раз им могли накостылять только мы, арварцы, несколько столетий назад. Их все боятся. А теперь мы им смогли всыпать как следует. И я тоже в этом участвовала. Я буду об этом рассказывать своим внукам и правнукам, и они будут мной гордиться. Сейчас в Содружестве нет никого, кто мог бы похвастаться такой победой над аграфами. Кроме меня и тебя.

Спасибо, что про меня не забыла. Но себя все-таки поставила на первое место. Молодец, девочка. Только как бы тебе это не аукнулось.

— Ладно, победительница аграфов, сейчас поставлю корабль на место и пойдем.

Я спрятал свой крейсер там же, в тени спутника. Поднялся и потянулся.

— Пойдем, воительница.

Мы прошли в кают-компанию, и я достал бутылку вина. Аграфского, кстати. Вино у них и в самом деле неплохое. Мы сидели в креслах и пили не спеша вино.

— И как ты себя чувствуешь, после того как с твоим участием было уничтожено более сотни аграфов? Ведь ты находилась в рубке корабля, а значит, принимала участие в бою.

— Ты знаешь — замечательно. Прошлый раз я наблюдала за всем как бы со стороны, и меня это как-то смутило. Но сейчас! Это непередаваемое чувство победы. Я чуть с ума не сошла от переполнивших меня чувств. Я даже не знаю, с чем это можно сравнить. Это чувство затмевает все.

— Видел, видел. Ты здорово скакала. Я думал, в потолке рубки дыру пробьешь.

Так сидели и болтали. Напряжение боя потихоньку начало спадать. А вот Кини сейчас начнет колотить. Так и есть — отходняк пошел. Я взял ее на руки и отнес в спальню. Раздел и положил в постель. Потом еще полчаса сидел, держа ее руку в своей, пока она не уснула. Потом пошел обедать. Как говорится, война войной, а обед по расписанию.

После обеда налил себе вина, сел в кресло и задумался. Надо было решить, что делать дальше. Решить, так сказать, долгосрочные задачи и задачи на ближайшее время. С ближнесрочными было проще. Дождаться охотников. Очень уж хотелось посмотреть, что будет делать папаша Кини. Ну и капитан с Гэлом. Они ведь наверняка тоже прилетят. В принципе сбежать я успею. Но вдруг папаша из-за дочки все-таки сцепится с аграфами. Тогда моя помощь ему очень пригодится. Ну а нет — так потихоньку, бочком, бочком, и деру. Сложнее с долгосрочными задачами. Что делать после нынешней заварушки? Как говорили мои подруги-студентки: «Куда пойти, куда податься, кого найти, кому отдаться?» Вот-вот. Куда пойти, куда податься? Вопрос вопросов. Лететь на базу — это конец свободе. Столько забот на меня свалится, что мне и вздохнуть некогда будет. А если не на базу, то куда? Сам-то я на любой пиратской базе худо-бедно устроиться смогу. С натягом, конечно, с большим риском, но смогу. А вот с Кини — никак. Это такой ориентир, мимо которого ни один аграфский агент не пройдет. И не только аграфский. Да, правильно Афра говорит, что я кобель, не мог недельку продержаться.

Конец ознакомительного фрагмента